превышаю скорость.
* * *
— Как ты думаешь, он сказал мне правду? — спросила я отца.
— Правду. Правду. Потому что он беседовал с тобой не как с полицейским, а как с молодой девушкой. Латиноамериканец — прежде всего мужчина, а потом уже государственный деятель.
— Что теперь делать?
— Попроси Билла сделать запрос канадцам. Пусть всё разузнают про этого Карлоса Эрнандеса.
Ответ из Канады пришел через неделю.
Да, Карлос Эрнандес действительно существовал. Во время сухого закона в США он нелегально поставлял туда ром. Разбогател. После отмены закона продолжал торговать ромом уже легально. Потом расширил бизнес, стал продавать кубинские сигары. Жил в городе Квебеке. Был женат на Мари Леклер. Детей у них не было. Поддерживал знакомство с канадцами Арманом Пети, Фредом Клозелем, Джоном Тувье, поставлявшими в США крепкие напитки во время сухого закона. Был знаком с Рихардом Риббентропом, отцом немецкого министра, который во время сухого закона нелегально перевозил в США шампанское. После войны был, по всей видимости, одним из организаторов переправки скрывающихся от союзников немцев в Латинскую Америку. В шестидесятые годы отошел от дел. Следы его и его супруги затерялись.
— Очевидно, блондинку интересовали люди, которых он переправил в Латинскую Америку, — предположила я.
Билл со мной согласился:
— У твоего отца хорошие связи в Квебеке, позвони ему.
Я позвонила, все рассказала. Спросила:
— Мы можем найти его родственников?
— Найти в Квебеке Мари Леклер невозможно. Все равно что в России Галю Иванову.
— Что будем делать? Ждать?
— Попробуем найти.
— Попросим канадскую службу?
— Есть вещи, с которыми частные ищейки справляются лучше, чем официальные детективы. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что им больше платят.
* * *
А тем временем дела шли своим чередом.
Пришло сообщение от медиков. Человек в пенсне был отравлен тем же ядом, что Колмогоров и француженка.
Билл протянул мне заключение:
— Я так и знал.
Я тоже так и знала.
А еще через два дня пришло сообщение о том, что бежавшего из Вашингтона бразильца Мануэла Родригеса задержать не удалось.
— Ты не поверишь, — удивлялся Билл, — допросили почти две тысячи Мануэлов Родригесов. Но тот, кто нам нужен, испарился.
— Много в Штатах Мануэлов Родригесов, — констатировала я.
Билл согласился:
— Много.
А потом позвонил отец:
— Иногда бывают совпадения. Не часто, но бывают. Когда Игорь попросил частного детектива, с которым он знаком несколько лет, найти родственников Карлоса Эрнандеса, тот сказал, что сделает это очень быстро, потому как за последнее время с подобной просьбой к нему уже обращались двое.
— Что это за люди?
— Он беседовал с ними по телефону. Один раз это была женщина, другой раз — мужчина. Деньги за работу он получил по Western Union.
— И кого он нашел?
— Некую Изабелл Кутю. Ей лет восемьдесят, но еще соображает. Утверждает, что она двоюродная племянница этой Мари Леклер.
— Это точно?
— Ты и проверишь.
— Ладно. Не густо, но всё-таки. Кто оплатит командировку?
— Я позвоню Биллу.
— Когда лететь?
— Во вторник. Игорь встретит тебя в аэропорту Квебека.
* * *
В аэропорту Квебека ко мне подскочила Тамара:
— У тебя есть багаж?
Багажа у меня не было:
— Я на два дня.
Подошел Игорь. На нем были костюм и тёмный галстук. В таком виде обычно встречают официальные делегации:
— Как долетела?
— Хорошо. Я хотела бы снять машину.
Тамара замахала руками:
— Зачем! Мы тебя будем возить на нашем «мерседесе». Мы его специально пригнали из Монреаля. Это ничего, что на ты? Мы ведь старые знакомые.
Игорь хотел было взять мой чемодан. Тамара запротестовала:
— Тебе нельзя носить тяжелое.
Она подхватила чемодан, и мы направились к выходу.
— Сейчас в отель, — распорядилась Тамара. — «Бест Вестерн».
— Мы хотели заказать «Фронтенак», — начал было Игорь, но Тамара перебила его:
— «Фронтенак» — это очень дорого. Я даже не поверила сначала. Шестьсот долларов ночь. Наших канадских долларов.
Шестьсот долларов за одну ночь — это действительно дорого.
По дороге Игорь рассказывал про «Фронтенак»:
— В 1943 году здесь состоялись переговоры Черчилля с Рузвельтом, во время которых было принято решение о создании Организации Объединенных наций. Теперь там гостиница и большой концертный зал. В этом зале выступают самые лучшие оперные коллективы.
Рассказывал он интересно. Тамара слушала с восхищением, иногда показывая мне глазами: какой он у меня умный.
Номер в «Бест Вестерн» оказался вполне удобным.
На следующий день после завтрака Тамара повезла нас к родственнику кубинца.
19. Канадский вариант старухи Шапокляк
Мы остановились около трехэтажного дома, выкрашенного в ярко-малиновый цвет. Дама в строгом сером платье ждала нас около лестницы. Довольно странной лестницы, потому что прямо с тротуара она вела на второй этаж. Вокруг были такие же разноцветные ярко покрашенные трехэтажные дома с такими же, на мой взгляд, неудобными лестницами.
— Изабелл Кутю, — представилась дама. — English? Français?
— English, — ответила я.
— Прошу.
И она быстро побежала по лестнице.
Я последовала за ней. Супруги Семицветовы задержались.
— Держись одной рукой за перила, другой — за меня, — командовала Тамара, и они начали медленно подниматься.
Дама открыла дверь. Мы вошли в большой холл, уставленный коробками и чемоданами.
— Еще выше, — распорядилась дама.
По небольшой очень крутой лестнице она шустро вбежала на третий этаж. Я за ней. Супругов снова пришлось ждать.
— У вас дома нет лестниц? — спросила Игоря дама.
Ответил Тамара:
— Нет. А нам это и не надо. Я не люблю лестницы.
— Вам надо. Особенно вашему супругу. Ничто так не укрепляет здоровье, как ежедневные пробежки по лестнице.
Мы оказались в странной комнате. С трех сторон она была совершенно круглой, как по циркулю; зато четвертая, выходящая на улицу, была плоской с большим окном до потолка.
— Вы хотите, чтобы я вам рассказала о моем прадеде?
— Да.
— Вы прибыли только за этим?
Голос у нее был скрипучий, как у той противной старухи из русского мультфильма про Чебурашку, который мне в детстве показывала мама.
Не дожидаясь ответа, дама продолжила:
— Я вам ничего не могу рассказать. Я его ни разу не видела, а моя бабушка мне о нем ничего не рассказывала. Впрочем, вы, наверное, об этом уже знаете.
— Знаю, — ответила я.
— Сейчас вы будете спрашивать о каких-нибудь глупостях и потом поинтересуетесь, не осталось ли у меня каких-нибудь сувениров.
— Вы меня опередили.
— У меня не осталось никаких сувениров.
— Этот дом принадлежал ему?
Этот вопрос почему-то поставил ее в тупик.
— Вас это интересует?
— Да.
— Почему?
— Вы же сказали, что я буду спрашивать о всяких глупостях.
— Это действительно глупость. Потому что вы совершенно не понимаете, кем
