он был.
— А кем он был?
— Во всяком случае, дом у него был не такой, как у меня.
— И где у него был дом?
— Не знаю. Что касается моего дома, то он достался мне от моей матери. Только не спрашивайте меня, кем она была.
— Почему?
— Потому что я вам совру.
— С вами приятно разговаривать.
— Неужели? — удивилась мадам.
— Конечно. Вы сами говорите, где правда, где неправда.
— Ваши спутники говорят с русским акцентом, вы говорите без русского акцента. Потому что вы шпионка более высокого класса?
— Я сотрудник ФБР. Это правда.
— Скорее всего, это правда, — согласилась мадам. — На прошлой неделе я была во «Фронтенаке» на русской опере. Она называется «Пиковая дама». Прекрасная опера. Вы из Вашингтона?
— Да.
— У вас там оперы дают в большом концертном зале. Как он называется?
— Кеннеди-центр.
— Вы сказали, что вы сотрудник ФБР?
— Пожалуйста, посмотрите.
Я протянула гаджет.
— Если вы сотрудник ФБР, то почему вы нашли меня через частного детектива?
— Когда человека находят через частного детектива, он более сговорчив.
— И вы надеетесь со мной договориться о цене сувениров, которые остались у меня?
— Вы догадались.
— У меня остался только один сувенир.
— Вы мне его покажете?
Мадам подошла к комоду, вытащила оттуда небольшой листок.
— Что это?
— Это то, что стоит тысячу долларов.
В разговор вмешался Игорь:
— Этот листок не похож на сувенир. Такое впечатление, что вы только что вырвали его из блокнота.
Мадам возмутилась:
— Не только что, а год назад.
— И вы хотите, чтобы мы заплатили за этот листок тысячу долларов?
— У вас нет выхода. Важен не возраст этого листа, а то, что на нем написано.
— А что на нем написано?
— То, что было написано на подлиннике.
— И где этот подлинник? — поинтересовалась я.
— Вы не первые, кто интересуется сувенирами моего покойного прадеда. Первому я продала подлинник. За пять тысяч долларов. Но перед тем как продать, сделала точную копию того, что было на нем написано.
— И следующим продавали по тысяче долларов?
— Да.
— И много было таких.
— Я предпочту не ответить.
Я начала торговаться:
— За подлинник я бы вам тоже дала пять тысяч долларов, но за копию… больше ста долларов не могу.
— Нам не о чем разговаривать. И если вы обратитесь за помощью к полиции, то ничего не получите. Я просто разорву этот листок.
В разговор снова вступил Игорь:
— Вам понравилась «Пиковая дама»?
— Да.
— В этой опере показан истинно русский образ поведения. Вы помните, как герой поступил с со старой домой? Он хотел, чтобы она выдала тайну, она отказалась, и он её… Это типично для русского.
— Вы не похожи на человека, который ночью может удушить старуху.
Она посмотрела на меня:
— И вы тоже. А вот вы, — она посмотрела на Тамару, — вот вы сможете!
От удивления Тамара открыла рот.
— Сможете, — повторила мадам. — Восемьсот.
— Триста.
— Пятьсот — это последнее слово.
Я сделала вид, что мне нужно с кем-то посоветоваться:
— Извините.
Я вынула телефон и набрала номер отца. Он всё поймет с полуслова. Телефон отца взяла мама:
— Отец смотрит футбол. Он не любит, когда его отвлекают. Тем более что у него, кажется, там большие неприятности. Что тебе надо?
Я начала по-английски:
— Мне нужно разрешение заплатить пятьсот долларов.
За всю свою жизнь я не помню случая, когда мне удавалось хоть раз чем-нибудь удивить маму. Не удивила и сейчас:
— Деньги небольшие, плати.
— Но босс…
— Отцу я скажу после футбола. Если будет возражать, скажу, что я разрешила. Но чтобы он возражал! Разве если его проиграют.
Я выключила телефон. Вынула чековую книжку:
— На чье имя чек?
— Изабелл Кутю.
Она по буквам продиктовала имя.
— Как вы думаете, мне стоит выписывать чек? — спросила я по-английски Игоря. — У меня есть подозрение, что мадам нас обманывает.
— У меня тоже, — согласился Игорь. — Но мадам должна понимать, что если она продаст нам какую-нибудь фальшивку, то её ожидают большие неприятности. Очень большие.
Мадам возмутилась:
— Если бы я продавала клиентам фальшивки, то они бы поступили со мной так, как поступил тот русский со старой дамой. Но они так не поступили.
Я выписала чек. Мадам протянула мне листок. На нем было написано шесть цифр: «158413».
— Всё? — удивилась я.
— Всё.
— И что это может означать?
— А вот тут я вам отвечу честно: не знаю.
— Но всё-таки.
— Скорее всего, это код, который откроет доступ к тайнику, где хранятся драгоценности или деньги. Если бы я знала, к какому тайнику, я бы давно добралась до него и не продавала бы бумажки.
— Пожалуй, все? — спросила я Игоря.
Он согласился:
— Всё.
Мы ушли.
— Как ты думаешь, обманула она нас или нет? — спросила я Игоря в ресторане.
— Думаю, если обманула, то в чем-то таком, в чем мы не разбираемся. Но баба она крепкая.
— А вот за разбойника приняла только Тамару.
Та тут же среагировала:
— Конечно. Игорю надо гулять каждый день. Ему нужны воздух и физические упражнения. Ему нельзя поднимать тяжести, но ходить пешком он может. По часу в день.
— Хоть по полчаса, — взмолился Игорь.
Тамара повернулась ко мне:
— Скажи ему. Меня он не слушается.
После обеда супруги отвезли меня в аэропорт.
Ночью я уже была у себя дома.
20. Как разгадать таинственные шесть цифр
Билл вертел в руках листок:
— 158413. Опять те же цифры. Есть какие-нибудь мысли?
— Первое, что приходит в голову: номер счета в каком-нибудь банке.
— Согласен. Счет в банке. И почти наверняка в швейцарском банке. Но швейцарцы никогда не выдадут клиента.
— Второе — код кейса.
— Снова согласен. Но если найдем кейс, откроем без кода. Но кейс еще надо найти.
— И третье. Может быть, это время встречи.
— Может быть. 158413. Первое мая 1984 года в 13 часов. Но в этом случае мы опоздали на двадцать лет.
— На двадцать лет, — согласилась я. — Что будем делать?
— Не знаю. А когда не знаешь, что делать, надо спросить у начальства. Ред в таком случае обычно советует: «Поступай по своему усмотрению».
— И что это означает?
— Это означает, что мы должны размышлять.
— Подходит.
— Подходит, — согласился Билл.
На этом порешили, и я отправилась в Whole Market.
* * *
Когда я подходила к кассе, раздалась мелодия моего айфона и на дисплее высветилось имя: Леонид Дружков, тот Леня, с которым я ездила к немецкой фрау.
— Я сейчас в Whole Market у кассы, сяду в машину, позвоню.
Минут через двадцать, устроившись в машине, я набрала номер Лени:
— Слушаю тебя.
— Я прокручивал нашу
