— Что ж, — изрек Флинн, попрощавшись со всеми и садясь за руль мотоцикла 2842-го, — для жизни это не самое плохое местечко.
2842-й уже спал в коляске.
Флинну потребовалось больше часа, чтобы добраться до того места, где ему следовало дожидаться вертолета. Еще утром он сориентировался по двум пикам, на случай, что 2842-й не сможет ему помочь. Так оно и вышло: 2842-й отключился. Чтобы убедиться, что он приехал куда надо, Флинн слез с мотоцикла и, порыскав в темноте, нашел спрятанный им парашют.
Потом вернулся к мотоциклу. 2842-й все спал. Ветер бросал в них хлопья снега.
Всю вторую половину дня и вечер Флинна не покидало ощущение, что он что-то узнал, что-то понял, что-то услышал, и теперь ему оставалось только сложить два и два, чтобы выдать логичное заключение. Логичное для него, но основанное на безумном или, как минимум, некорректном постулате. Сесил Хилл. Джордж Удайн. Пол Сэнки. Джимми Силверстайн, комик из Лас-Вегаса. Мардж Фреймен. Что-то, сказанное Элсбет…
Флинн ткнул в бок 2842-го.
— Я — шпион, — прочирикал 2842-й. — Я — шпион.
— Поговорите со мной.
— Где мы?
— Ждем вертолет.
— Как мы сюда попали?
— Приехали на мотоцикле.
— Еще темно.
— Это точно.
— Тогда почему вы меня разбудили? Я хочу спать. Я — шпион.
— А я должен убедиться, что вы сможете добраться до дому после моего отлета. Если местные власти этой ночью засекут вертолет, они могут поднять тревогу. И им не потребуется много времени, чтобы найти вас, мирно спящего рядом с тем местом, где только что приземлялся вертолет, так?
— Не потребуется, — согласился 2842-й.
— Откуда вы родом? — спросил Флинн.
— Из Финляндии. Я — финн.
— Далеко вы забрались от Финляндии. На этом мотоцикле вы туда не доедете.
— Мне и не надо. Последние шесть лет я живу на побережье. В кампусе.
— Каком кампусе?
2842-й пристально посмотрел на Флинна.
— Кампусе К.
— Однако.
— Я… э… я — шпион.
— Вы почти проснулись, — покивал Флинн. — Еще чуть-чуть, и вы сможете вести мотоцикл по прямой.
— Я — техник-смотритель кампуса К.
— Тяжелая работа?
— Не очень опасная. Нет, времени у меня много… делать то, что делаю. Преподавательский состав стабилен. Профессор, приезжающий прочесть несколько лекций, — большая редкость.
— Оно и понятно.
— Студентов немного, порядка четырехсот, так что у меня есть возможность заглянуть в их записи и сфотографировать каждого, я про студентов, даже познакомиться со многими лично, узнать о них что-то такое, о чем не пишут в досье. Работу эту тяжелой не назовешь.
— А каким путем ваши материалы вывозятся из страны?
2842-й замялся:
— Поверите ли, через Ханой.
— Это странно.
— Полагаю, в Ханое полная неразбериха. Туда много чего привозят. А потом в Австралию.
— То есть через вас прошли выпускники колледжа К. шести последних лет.
— Да. Можно так сказать.
— Тогда для Б. Н. вы — очень ценный агент.
— Ну, не знаю. Думаю, что да. Но в основном я думаю о том, что вы все про меня забыли. Я никогда не встречал агента такого высокого ранга, как у вас. Это мое первое задание за пределами кампуса.
— Вам поручено очень важное дело. Не следовало подвергать вас такому риску.
— Полагаю, вы здесь тоже не из-за пустяка.
— Мое появление здесь не связано с изготовлением фальшивых денег.
— Я уже об этом подумал.
Начало светать. Вертолет запаздывал.
— Можете вы кого-нибудь выделить из выпускников К. последних лет?
— Они все выдающиеся. И с каждым годом становятся все лучше. Умнее. Моложе. Здоровее. Страшнее.
— Догадываюсь. Преподаватели стараются не зря.
— Маленькие такие ракеты, нацеленные главным образом, на «третий мир».
— Расскажите мне о некоторых.
— В прошлом году колледж окончил юноша, ростом пять футов и десять дюймов, весом сто пятьдесят фунтов, с рыжеватыми волосами. Внешность у него настолько неброская, что вы не заметили бы его, даже если бы он находился с вами в одной телефонной будке.
— И какая у него специализация?
— Маскировка. Особенно без использования грима, накладных волос и прочего. Он может превратиться в кого угодно, именно в кого угодно, прямо у вас на глазах. В женщину. В старика. При этом у вас не возникнет никаких сомнений. Потому что проделывает он это с помощью своего мозга. Представляет себя старухой, и его мозг посылает соответствующие сигналы, которые воспринимаются вашими органами чувств. А если уж он переоденется, то обнаружить его просто невозможно.
— Языки знает?
— Семь. В совершенстве.
— И какая у него кличка?
— Земной Лев.
— Любопытно. Хотелось бы с ним встретиться.
— Может, вы и встречались. Только знать этого не знаете. И я гарантирую вам, что не узнаете никогда.
Сколько же можно ждать этот чертов вертолет? Так и замерзнуть недолго.
— Четыре года назад колледж закончила девушка. Вот уж кто вызывает страх. Само совершенство. Блестящий ум, великолепная физическая подготовка, потрясающая внешность. Такую заметишь и на другой стороне пустыни Сахары.
— Специализация?
— Она умеет все. Но особенно — манипулировать людьми. На одиннадцати языках, которыми она владеет, как родным. Разумеется, может собрать бомбу из любых подручных средств. Обладает глубокими познаниями по литературе и искусству, разбирается в тенденциях моды, дизайна.
— Удивительная девушка. Вы в нее влюбились?
— А солнце встает по утрам?
— Иногда даже очень быстро.
— Увидеть ее — все равно что влюбиться. От одной мысли о ней по коже бегут мурашки.
— Я думаю, вы сегодня немного перебрали.
— Обычно я не пью, сэр.
— Я в этом не сомневаюсь. Вы помните приметы юной красотки?
— Кого?
— Той дамы, которую вы только что расхваливали на все лады.
— Она ослепительна.
— Это я уже понял.
— Один глаз у нее синий, второй — карий.
— Интересно.
— Обычно К. не обучает и не берет на службу людей со столь характерными внешними приметами. Но, как я сказал, она чертовски умна.
— Я помню, — кивнул Флинн. — И красива.
— Был еще очень умный негр, родом из Ганы.
Флинн услышал стрекот вертолета.
— А вот и мое такси. Едва успею к завтраку.
Они оба вышли на поляну.
— Тринадцатый, а как вам удалось все это провернуть? — спросил 2842-й.
— Провернуть что?
Вертолет ревел, как летящий слон.
— Прийти в русский город, лопоча по-английски, задружиться с местным полисменом, назвавшись шпионом, всюду таскать его с собой?
— Местная полиция всегда рада помочь, — ответил Флинн. — Надо их только попросить. У них это в крови.
— Но вы сказали, что вы — шпион, Тринадцатый! Потому я и напился.
— Золотые дни шпионов уже прошли. — Флинн двинулся к вертолету. — Теперь их принимают в обществе за своих.
Адъютант адмирала поджидал Флинна на летной палубе.
— Доброе утро, мистер Флинн. Как долетели?
— У вашего пилота слишком развитое чувство юмора, — ответил Флинн. — Пожалуйста, попросите его не практиковаться в фигурах высшего пилотажа, когда он везет пассажира, особенно если этот пассажир еще не позавтракал.
— Будет исполнено, сэр.
— А вчера он уронил меня на землю. Я едва не порвал брюки. Между прочим, они у меня на меху. К счастью, и они, и я уцелели, иначе мне не удалось бы выполнить порученное мне дело.
— Линия свободна, сэр.
— Какая линия?
— Линия связи, сэр. Кому-то, я полагаю — вашему боссу, не терпится с вами поговорить, сэр.
— Наверное, опять этот чертов робот, — пробормотал Флинн. — Хочет сказать, что нашел новое машинное масло, излечивающее от ревматизма.
— Простите, сэр?
Авианосец набирал скорость, держа курс на Америку.
— Пройдите со мной, сэр.
— Сначала я позавтракаю, — возразил Флинн. — Любой день следует начинать с этого, то есть с завтрака. А потом, если вас не затруднит, я бы хотел поговорить со своей женой.
— Со своей женой, сэр? Прежде чем с боссом?
— Я всегда полагал, что жена — мой самый главный босс, — ответил Флинн.
* * *
— О, неужели вы опять звоните насчет крыши? — спросила Дженни, взяв трубку в большом доме на берегу Бостонского залива.
— Как прошел субботний концерт? — спросил Флинн.
— Па, сегодня суббота.
— Понятно. Что ж, желаю всем удачи. Напомни им, что Гендель импровизировал, так что его примеру следовать не зазорно. Твоя мама может ходить и говорить?
— Я ее сейчас позову. Скоро будешь дома?
— Думаю, очень скоро.
В радиорубке английского авианосца Флинн аккуратно расставил завтрак: копченого лосося, гренок, джем и чай — вокруг микрофона.
— Френни?
