— Этот товар совсем не идет, — пожаловался толстяк. — А если верить производителям, все должны любить их за легкость и остроту. Но они ошибаются. За шесть месяцев я продал три или четыре штуки. Хотите еще что-нибудь, сэр?
— Нет, спасибо.
— Он стоит двадцать пять центов.
Я расплатился и спросил:
— А вообще как идут дела? Неплохо?
— Кое-как идут. Бывали времена и похуже, — он убрал деньги — в ящик. — Большие магазины составляют нам ужасную конкуренцию. Мои многолетние клиенты теперь перешли к ним, — он внезапно нахмурился. — А вы случайно не торговец?
— Не волнуйтесь, я ничего не продаю, мистер…
— Вольф. Даниэл Вольф.
— Очень приятно, Говард Кросс.
— Вы здешний?
— Нет, я приехал из Пасифик Лента.
— Вы не шутите? У меня там замужняя дочь. Может, вы ее знаете — Эмми Майнер. Она вышла замуж за парня по фамилии Майнер.
— Я довольно хорошо знаю ее.
— Вы не шутите? Если вы немного подождете, то сможете увидеть ее. Она едет сюда, хочет меня навестить. Значит, вы друг Эмми?
— Я больше знаком с ее мужем.
— С Фредом? — он оперся своими большими руками о прилавок. — Расскажите мне, что с ним случилось? Мне очень нравился этот парень, он производил впечатление серьезного человека. Когда он стал ухаживать за Эмми, я чуть ли не толкал ее сам в его объятия. Она же сначала даже слышать о нем не хотела. Подумайте только — простой матрос! Эмми всегда ожидала чего-то большего. Когда она была ребенком, я называл ее герцогиней, вот она и мечтала о высоком положении, — он чуть задумался. — Но теперь мне кажется, что она была права, а я ошибался в нем. Он влип в какую-то грязную историю. Это был несчастный случай?
— Он задавил насмерть человека.
— Да, это я слышал. Но как это произошло? Когда Эмми приезжала навестить меня, она ни за что не хотела говорить об этом. А когда я стал настаивать, она уехала, — он потер плохо выбритую щеку. — Она никогда не была болтуньей, моя Эмми.
— Фред был пьян, когда это случилось.
— Вы не шутите? Я давно уже не видел его, но знаю, что он не пил. При мне он выпивал не больше двух рюмок. Эмми часто говорила мне, что Фред очень благоразумен. У нее никогда не было с ним неприятностей. Подумать только, что он год пролежал в госпитале! — вдруг Вольф нахмурился. — Скажите, а не случилось ли с Фредом еще что-нибудь?
— Вчера он умер.
— Я чувствовал это! Я сразу подумал, что случилась беда, когда Эмми позвонила мне по телефону. Я почувствовал! Какое несчастье! Такой молодой человек! Он снова выпил?
— На этот раз нет. А когда Эмми вам звонила?
— Около двух часов назад. Она сказала, что приедет, и отказалась назвать причину своего приезда. Я вам говорил уже, что она никогда не была болтлива, а уж теперь тем более. По-моему, она слишком скрытная.
— Вы знакомы с неким Кэрри Сноу?
Он прищурился и удивленно посмотрел на меня. Потом он огляделся кругом, словно опасаясь, что нас кто-нибудь может подслушать.
— Похоже, что вы действительно хорошо знаете Эмми.
— Достаточно хорошо.
— А что, малыш Кэрри по-прежнему болтается поблизости? Я уже несколько лет его не видел.
— А когда вы его видели в последний раз?
— В сорок пятом. Тогда он часто встречался с Эмми. Я полагаю, что вы в курсе дела? Мне неприятно об этом говорить, но раз вы все равно знаете… Жена моя умерла, а Фред лежал в госпитале. Эмми была совсем одна. Она часто проводила время с Кэрри. Он был интересным парнем. Вы с ним знакомы?
— Немного.
— Тогда вы, безусловно, поймете, что я хочу сказать. Он красивый парень… из тех, что нравятся женщинам. Я говорил Эмми, что ей надо быть осторожней, но она просто сходила по нему с ума. Стала тратить все свои деньги на наряды, старалась выглядеть покрасивее. Лично мне не нравилось, что она красила себе волосы, но попробуйте поговорить с женщиной! Знаете, у меня были седые волосы уже в двадцать пять лет, и у Эмми это наследственное. Сейчас у нее совсем седые волосы, а ведь она нестарая. Так вы говорите, что Кэрри где-то поблизости? И они встречаются?
— Теперь не встречаются.
— Вы не шутите? — он говорил это машинально, и Я не был уверен, что он вполне понимал меня. — Теперь, когда Фреда больше нет, может быть, он и Эмми…
— Вряд ли.
— А что вы об этом знаете? В сорок пятом он с ума по ней сходил. Подумайте, она даже собиралась расстаться с Фредом, — он вдруг наклонился ко мне и тихо проговорил: — Да, они хотели потихоньку удрать. И они бы это сделали, если бы я не вмешался.
— Вы помешали им?
— Да! — с гордостью ответил он. — Я не люблю осложнений и скандалов. Не говоря уже о том, что у нас с женой и так было много хлопот с Эмми. Она только и думала о парнях. И тогда вмешался я. Я осторожно дал понять Фреду, что он должен кое-что предпринять. Видимо, он последовал моему совету, потому что больше я Кэрри не видел. — Вольф улыбнулся, потом улыбка перешла в гримасу, он понял, что слишком разболтался. — Я не должен был говорить вам всего этого, — сказал он. — В сущности, разве меня касается, что делает Эмми? Она достаточно взрослая и может делать, что ей хочется. Вас интересует Эмми?
— Очень.
— Тогда не обращайте внимания на то, что я вам наговорил. Особенно не передавайте этого Эмми. Когда она злится, мне впору бывает прятаться под лавку. Это настоящая тигрица!
— Вы ничего нового мне не сказали.
— Наверное, вы не видели ее в гневе.
Я промолчал, отвернулся и стал смотреть на улицу, Странно, что Эллен до сих пор не приехала.
Вольф заметил мой напряженный взгляд.
— Не беспокойтесь, — сказал он. — Скоро она уже будет здесь. И не беспокойтесь о Кэрри. Ведь, в сущности, между ними ничего серьезного не было. Они иногда ездили в Лос-Анджелес, ходили на танцы, он водил ее в кино. Так что не о чем беспокоиться.
— Мистер Вольф, мне очень неприятно, но я должен предупредить вас, что Эмми разыскивается по подозрению в крупной краже. Кроме того, ее подозревают в убийстве.
— В убийстве?! Вы из полиции?
— Нет, но сотрудник полиции находится на улице. Что же касается меня, то я занимался Фредом. Я осуществляю надзор за условно осужденными.
— Так вот что случилось с Фредом, — проговорил он тихо. — Значит, она его убила? По правде говоря, меня это не очень удивляет, — он побледнел, черты его лица как бы застыли. — Я всегда боялся, что она плохо кончит. Много раз она угрожала, что убьет меня, собственного отца! — он грузно повернулся к полке, взял с нее большой нож и замахнулся им. — Вот этим самым ножом, сэр. Меня, своего собственного отца! Здесь, в моей лавке!
Несмотря на его комические жесты, мне совсем не было смешно.
— Положите этот нож, мистер Вольф, и успокойтесь.
Он повиновался и подошел ко мне. Его маленькие глазки возбужденно блестели.
— Вы сказали — крупная кража? Что она украла?
— Пакет с деньгами.
— Большой пакет? — с живостью спросил он.
— Не маленький.
Он быстро нагнулся под прилавок. Не зная его намерений, я выхватил револьвер. Он выпрямился, держа в руках пакет, завернутый в коричневую бумагу, и бросил его на прилавок с видом приговоренного.
— Не этот ли пакет вы ищете?
На пакете была надпись: «Сан-Диего, лавка „У Данни“. Мистеру Даниэлу Вольфу. Сохранить для Эмми Майнер».
Вольф машинально протянул руку, но сразу отдернул ее, заметив оружие в моей руке, и вытер пот со лба рукавом пиджака.
— Когда прибыл этот пакет, мистер Вольф?
— Сегодня утром, срочной. Но я не знал, что в нем. Слово мужчины! Клянусь вам! Она не смела так поступать со мной! Я никогда не нарушал законов. Вы слышите? Никогда!
На улице хлопнула дверца машины. Я обернулся и увидел «линкольн» с Эллен за рулем. Эмми уже выскочила из машины и бежала к лавке. Дверной колокольчик забрякал.
— Отдайте мне мои деньги! — закричала Эмми. — Я заработала их!
— Не давайте ей приближаться ко мне! — завопил Вольф. — Я не хочу иметь с ней дела!
Эмми, оцепенев, остановилась на пороге, не спуская глаз с моего револьвера. Я видел, как к ней подходил Сэм Дрессен с наручниками, которые в одно мгновение оказались на ее запястьях.
— Это несправедливо! — закричала Эмми, приходя в себя. — Это мои деньги! Воры! Грязные воры!
Позже она скажет: «Я сделала это не ради денег, Я сделала это потому, что не могла поступить иначе».
Даниэл Вольф запер свою лавочку и пригласил всех пройти к нему в квартиру. Шторы в гостиной были задернуты, но, несмотря на царящий полумрак, можно было разглядеть, что мебель в ней очень старая и пыльная.
На радиоприемнике 1930 года выпуска стояли две фотографии: улыбающаяся молодая женщина в старомодном платье, вероятно, мать Эмми, и увеличенный портрет самой Эмми, скорее всего сделанный Кэрри.
Вольф бросил безнадежный взгляд на эти фотографии и тяжело опустился в кресло спиной к нам. В его глазах стояли слезы, но глаза Эмми были сухими. Она села на диван между Сэмом и Эллен, напротив меня. Тонкий луч солнца, пробившийся сквозь шторы, играл на ее волосах и наручниках. Во время разговора Эмми сильно жестикулировала, и я бы посоветовал Сэму снять с нее наручники, если бы не боялся, что она выкинет какой-нибудь номер.
