Квартира находилась на четвертом этаже. Из спальни выхода не было, но, по крайней мере, дверь была прочной.
Карло все еще лежал на полу, страшно ругаясь. Я бросился через комнату к камину и схватил тяжелую железную кочергу.
Мы встали друг против друга.
Он согнулся, и его большие руки со скрюченными пальцами вытянулись вперед. Выражение его лица было таким, как будто дело происходило где-то в джунглях.
— О'кей, решил вести двойную игру, подонок? — промолвил он. — Сейчас я займусь тобой по-настоящему.
Он медленно двинулся вперед, его темные глаза были полны решимости и злобы. Я слегка развернулся, держа наготове кочергу. Я знал, что остановлю его, если нанесу один хороший удар по голове.
Но он оказался слишком быстрым. Я понимал, что его нападение будет мгновенным, но все-таки не успел среагировать, когда он неожиданно нырнул к моим коленям.
Мне показалось, что на меня упала лошадь. Мы вместе повалились на пол с грохотом, от которого затряслась вся комната.
Я бросил кочергу и двинул его кулаком в лицо. Мне не удалось вложить в удар всю силу, но его голова откинулась назад. Я хотел нанести следующий удар ему в горло, но он уклонился в сторону, и мой кулак просвистел мимо. Неожиданно Карло ударил меня наотмашь в шею.
Мне удалось отбросить его от себя, и он опрокинулся на пол.
Я вовремя принял стойку, чтобы встретить его нападение. Мы сцепились, как два бойцовских быка. Его удары имели силу парового молота, и с каждым его попаданием мои силы таяли.
Я начал пятиться. Карло наступал, и по его подбородку текла из разбитой губы кровь. Когда он приблизился, я ударил его в нос, но это его не остановило. Он замахнулся, и его кулак вонзился мне в ухо. Это был чертовски удачный удар, и у меня подогнулись колени. Я поднял руки, чтобы защитить свою челюсть, получил еще один удар по голове и упал.
Я ждал, что он меня прикончит, но его слишком волновала Джина. Он бросил меня и, кинувшись через комнату, сильно ударил ногой в дверь спальни. Дверь треснула, но замок выдержал.
Я кое-как поднялся на ноги. Они были как резиновые. Я нетвердой походкой двинулся вперед, и в это время Карло нанес еще один удар по двери. Я обхватил его рукой за шею, но это было все равно что удерживать дикую кошку. Он оторвал мою руку от своей шеи, развернулся, и его пальцы вцепились мне в горло. Я уперся рукой ему в подбородок и изо всей силы надавил. Несколько мгновений мы оставались в таком положении: его пальцы держали меня за горло, а моя рука медленно отталкивала его голову назад. Я причинял ему больше боли, чем он мне, и он отпустил меня, но потом внезапно шагнул вперед и нанес мне резкий удар в челюсть. Перед моими глазами вспыхнул свет, и я упал.
Треск сломанной двери заставил меня очнуться. Послышался истошный крик, и мне стало ясно, что он добрался до Джины.
Я с трудом поднялся. Рядом со мной на полу лежала кочерга. Я взял ее, пересек комнату и вошел в спальню.
Карло прижал Джину спиной к кровати, держа ее за горло. Он кричал:
— Где пленка? Ну? Давай ее сюда!
Я поднял кочергу. Он повернулся ко мне, но среагировал слишком поздно. Кочерга опустилась ему на голову. Он повалился на бок. Я ударил его еще раз. Он растянулся на полу.
Я уронил кочергу, перешагнул через него и наклонился над Джиной:
— Он сделал тебе больно?
Она подняла на меня бледное лицо и попыталась улыбнуться.
— Он ее не получил, Эд, — прохрипела Джина и, отвернувшись, зарыдала.
— Что здесь происходит? — раздался требовательный голос из дверей.
Я посмотрел через плечо. В дверях стояли двое полицейских, один из них держал в руке пистолет.
— Как раз сейчас ничего особенного, — ответил я, делая усилие, чтобы подняться. — Этот парень сюда ворвался, и у нас с ним был бой без правил. Я — Эд Доусон из «Вестерн телеграм». Лейтенант Карлотти меня знает.
Когда прозвучало имя Карлотти, лица полицейских просветлели.
— Вы хотите, чтобы мы задержали этого человека?
— Можете держать пари, что хочу. Вы не уберете его отсюда, а? Я приведу здесь все в порядок и потом приду в полицейский участок.
Один из полицейских наклонился над Карло, взял его за воротник и приподнял.
Я знал, как опасно к нему приближаться, и предупреждающе вскрикнул.
Карло пришел в себя. Он ударил полицейского в челюсть, заставив его рухнуть на другого полицейского, потом поднялся на ноги, толкнул меня на кровать и бросился через комнату.
Вооруженный пистолетом полицейский восстановил равновесие, огляделся и выстрелил.
Карло покачнулся, но сделал еще несколько шагов к двери, когда полицейский снова выстрелил.
Карло упал на четвереньки. Он повернул голову, и на его лице было выражение дикой ярости и боли. Он каким-то образом поднялся на ноги, сделал три нетвердых шага вперед и встал, качаясь, на лестничной площадке.
Полицейские медленно вышли за ним.
Карло оглянулся на меня. Его лицо исказилось в безнадежной попытке изобразить усмешку, потом его глаза закрылись, колени подогнулись, он покатился вниз по ступенькам и приземлился на площадке нижнего этажа с грохотом, от которого затряслось все здание.
Через сорок минут я вернулся к себе домой и занялся своими синяками. Джина тоже поехала домой, а я позвонил Максвеллу и сказал, чтобы он вел все дела, пока я не позвоню ему снова. В полиции мне сообщили, что Карло еще жив, но надеяться ему не на что. Они доставили его в больницу.
Только я закончил прикреплять пластырь к ране над глазом, как раздался звонок в дверь. Это был Карлотти.
— Манчини вас спрашивает, — проговорил он. — Я здесь на машине. Поедете?
Я спустился с ним к полицейской машине. Пока мы ехали к больнице, Карлотти сказал:
— Кажется, вы немного возбуждены. Гранди говорил мне, что это вы им показали, где прячется Сетти.
— Со мной все в порядке.
Он бросил на меня задумчивый взгляд.
— После того как вы переговорите с Манчини, я бы тоже хотел с вами побеседовать.
«Ну, вот и все», — подумал я. Больше до больницы мы ничего не говорили. Когда мы приехали, Карлотти сказал:
— Надеюсь, он все еще жив. Он был очень плох, когда я уезжал.
Нас сразу провели к отдельной палате, в которой под охраной двух полицейских лежал Карло. Когда мы вошли, он открыл глаза и слабо мне улыбнулся.
— Привет, приятель, — хрипло прошептал он. — Я тебя жду.
— В чем дело? — спросил я, вставая рядом с ним.
— Убери этих копов отсюда. Я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.
— Ты будешь говорить при мне или не будешь вообще, — возразил Карлотти.
Карло посмотрел на него:
— Не валяй дурака, коп. Если ты хочешь узнать, как погибла Хелен Чалмерс, ты выйдешь отсюда и уберешь с собой этих двух коротышек. Я хочу сначала поговорить со своим приятелем. А потом мы кое о чем потолкуем с тобой.
Карлотти поколебался, потом пожал плечами.
— Даю тебе пять минут, — сказал он и, дав знак полицейским, вышел. Они последовали за ним и закрыли за собой дверь.
— Мне конец, приятель, — произнес Карло. — Ты хорошо дерешься. Я собираюсь снять с тебя подозрения. Я расскажу им, кто убил Хелен. Они все равно теперь ничего мне не смогут сделать. Я долго не протяну. Сделаешь мне одно одолжение?
— Если смогу.
— Уничтожь эту пленку, приятель. — По его телу пробежала судорога боли, он на секунду закрыл глаза, но, открыв их, зло усмехнулся. — Я вот-вот совсем расклеюсь, понимаешь? Ты можешь дать мне слово, что никому не покажешь пленку? Это очень важно для меня, приятель.
— Не думаю, что смогу это сделать, — возразил я. — Полиция должна ее увидеть, если она имеет отношение к смерти Хелен.
— Я собираюсь им сказать, что это я убил Хелен. Дело будет закрыто, — промолвил Карло. С каждым словом его бросало в пот. — Посмотри пленку сам. Когда ты ее увидишь, ты поймешь, что я имел в виду. Там нет никаких улик. А когда посмотришь, уничтожь ее. Ты сделаешь это?
— О'кей. Если там не окажется никаких улик, я ее уничтожу.
— Ты даешь мне слово?
— Да.
Он сделал попытку улыбнуться.
— О'кей, пускай они заходят. Я сделаю признание — и все будет ясно.
— До свидания, Карло, — произнес я и пожал ему руку.
— До свидания, приятель. Я тебя недооценил, когда решил во все это вовлечь. Не думал, что у тебя так хорошо варит котелок. Пускай их сюда, и поскорее.
Я вышел и сказал Карлотти, что Манчини хочет его видеть. Он и двое полицейских вошли в палату и закрыли за собой дверь. Я спустился в приемный покой и стал ждать Карлотти.
Они вышли через двадцать минут.
— Он умер, — печально произнес Карлотти. — Как насчет того, чтобы поехать к вам домой? Я хочу с вами поговорить.
Что ж, он хотя бы не собирается забрать меня в полицейский участок. Мы в тишине доехали до моего дома.
