— В тайне от Летиции Макреди?
Она никак не отреагировала на это имя. Но я и так уже отказался от мысли, что оно могло принадлежать ей. Никакие ухищрения косметологов не смогли бы обмануть — было очевидно, что она гораздо моложе. Когда Брэдшоу женился на Летиции, Лаура была еще девочкой.
— Летиция как?.. — переспросила она.
— Летиция Макреди. Или Ти.
— Я не знаю, о ком вы говорите.
— Могу рассказать, если вам интересно. Можно сесть?
— Пожалуйста, — сказала она без особого удовольствия. Я был гонцом, принесшим дурные вести, прежде за это убивали.
Я сел на мягкий кожаный пуф у стены. Она осталась стоять.
— Вы любите Роя Брэдшоу?
— Я бы не вышла за него замуж, если бы не любила его.
— Когда был заключен ваш брак?
— Две недели назад, десятого сентября. — При воспоминании об этом дне ее щеки слегка порозовели. — Он только что вернулся из Европы. И мы решили сразу поехать в Рено.
— А до этого летом вы были с ним в Рено?
Она удивленно нахмурилась и покачала головой.
— Кому пришла мысль поехать в Рено?
— Конечно, Рою, но я не возражала. Я давно хотела съездить туда, — сказала она во внезапном порыве искренности.
— Что препятствовало заключению вашего брака?
— Ну, на самом деле ничего не препятствовало. Мы откладывали его по нескольким причинам. У миссис Брэдшоу очень силен комплекс собственницы, а у Роя ничего нет, кроме заработка. Может, это выглядит меркантильно... — Засмущавшись, она замолчала.
— Сколько лет его матери?
— Шестьдесят с чем-то. А что?
— Она энергичная женщина, несмотря на все свои болезни. Она может еще долго прожить.
Холодное пламя вспыхнуло в глубине ее глаз.
— Мы не собираемся ждать ее смерти, напрасно вы так думаете. Мы просто ожидаем удобного психологического момента. Рой надеется, что ему удастся переубедить ее и она поменяет отношение ко мне. А пока... — Она опять замолчала и с недоверием посмотрела на меня. — Но это все не ваше дело. Вы собирались мне рассказать о Макреди. Ти Макреди? Это фиктивное имя?
— Может быть, но женщина вполне реальна, уверяю вас. Ваш муж незадолго до вашей свадьбы развелся с ней в Рено.
Она сделала шаг и упала в кресло, словно ноги отказали ей.
— Я вам не верю. Рой никогда раньше не был женат.
— Тем не менее так оно и было. После некоторого сопротивления это признала даже его мать. Правда, это был несчастливый брак, который он заключил, еще будучи студентом Гарварда. Но до этого лета он его не расторгал. Конец июля и август он провел в Неваде, занимаясь бракоразводным процессом.
— Ну теперь я знаю наверняка, что вы ошибаетесь. Все это время Рой был в Европе.
— Надеюсь, у вас есть письма и открытки, чтобы доказать это?
— Конечно, — сказала она, вздохнув с облегчением.
Она вышла в соседнюю комнату и вернулась с пачкой корреспонденции, перевязанной красной ленточкой. Я перебрал открытки и расположил их в хронологическом порядке: Тауэр (Лондон, 18 июля), Библиотека имени Бодлея (Оксфорд, 21 июля) и так далее, и так далее до Английских садов (Мюнхен, 25 августа). На последней открытке Брэдшоу писал:
Дорогая Лаура!
Вчера посетил резиденцию Гитлера на Берхтесгаден — красота пейзажа омрачается ассоциациями, которые вызывает это место. А сегодня, ради разнообразия, я отправился автобусом в Обераммергау, где разыгрываются Страсти Христовы. Я был потрясен почти библейской простотой жителей. Вся эта область Баварии буквально напичкана маленькими очаровательными церквушками. Как жаль, что ты не можешь насладиться этим видом вместе со мной! Жаль, что ты все лето пробыла одна. Ну, как бы там ни было, лето скоро кончается, и я с нетерпением жду, когда все европейские красоты останутся позади и я буду дома.
С любовью
Рой.
Я сел и еще раз перечитал это невероятное послание. Оно почти дословно повторяло письмо, показанное мне миссис Брэдшоу. Я пытался поставить себя на место Брэдшоу, чтобы понять причины, толкнувшие его на это. Но я не мог себе представить, до какой степени должно дойти раздвоение личности и беспомощный мазохизм, чтобы посылать своей матери и своей невесте одинаковые фальшивые открытки.
— В чем дело? — спросила Лаура.
— Да так, ни в чем.
Я вернул ей письма, и она с нежностью взяла их.
— Только не рассказывайте мне, что их писал не Рой. Это его почерк и его стиль.
— Он написал их в Рено и отправил приятелю или сообщнику, который путешествовал в это время в Европе.
— Это точно?
— Боюсь, что да. Вы не знаете никого из его друзей, кто бы мог помочь ему в этом?
Она закусила губу:
— Доктор Годвин провел это лето в Европе. Они с Роем очень близки. Кроме того, Рой был его пациентом довольно долго.
— От чего Годвин лечил его?
— Мы не говорили с ним на эту тему, но, кажется, это было связано с его чрезмерной... чрезмерной зависимостью от матери. — Краска стала медленно заливать ее, поднимаясь от шеи к щекам. Она отвернулась, словно желая покончить с этой темой. — Но зачем два взрослых серьезных человека затеяли эту глупую игру с письмами?
— Это еще неясно. Вероятно, это связано со служебными интересами вашего мужа. Вероятно, он не хотел, чтобы узнали о его первом неудачном браке и разводе, и, для того чтобы все сохранить в тайне, были предприняты такие ухищрения. Точно такой же набор открыток и писем он послал своей матери. Возможно, существует и третий экземпляр, который он посылал Летиции.
— Кто она? Где живет?
— Я думаю, что в этом городе. По крайней мере, она была здесь в прошлую пятницу. Судя по всему, последние десять лет она провела здесь. Очень странно, что вашему мужу удалось сохранить все это в тайне, даже от вас.
Она все еще стояла. Я взглянул на нее — глаза ее были полны слез. Она помотала головой:
— А может быть, это совсем и не странно. Он очень хорошо умеет обманывать людей, ведь он живет словно в нескольких измерениях, в определенном смысле обманывая самого себя. С маменькиными сыночками такое частенько бывает. Им ведь надо куда-то убегать из оранжереи. — Грудь ее высоко вздымалась. — Хотя он и не маменькин сынок. Возможно, у него были свои сложности, когда он был моложе, но сейчас он зрелый мужчина, и я знаю, он любит меня. За всем этим что-то таится. — Она взглянула на письма, которые продолжала держать в руках.
— И я так думаю. Я думаю, что за всем этим таятся два убийства. И убийцей в обоих случаях, скорее всего, была Ти Макреди.
— Два убийства?
— Ну, на самом деле их было три за двадцать два года: Элен Хагерти в прошлую пятницу, Констанция Макги десять лет тому назад и Люк Делони в Иллинойсе еще до войны.
— Делони?
— Люк Делони. Вы его не знаете, но, думаю, что Ти Макреди знает.
— Он как-то связан с миссис Делони, которая остановилась в «Прибое»?
— Она его вдова. А вы с ней знакомы?
— Лично нет. Но незадолго перед тем, как уйти, Рой говорил с ней по телефону.
— Что он сказал?
— Просто, что он к ней приедет. Я спросила его, кто она такая, но он слишком спешил и не ответил.
Я встал.
— Прошу извинить меня. Попробую поймать его в гостинице. Я уже целый день пытаюсь связаться с ним.
— Он был здесь, со мной. — Она невольно улыбнулась, хотя выражение ее лица продолжало оставаться смущенным. — Пожалуйста, не передавайте ему то, что я вам рассказала. Вообще не говорите ему, что я вам что-то рассказывала.
— Постараюсь, но все это может всплыть.
Я направился к двери и дернул за ручку, но она была закрыта на цепочку, и это несколько задержало меня.
— Постойте, — произнесла она за моей спиной. — Я вспомнила еще кое-что... он написал на сборнике стихотворений...
— Что он написал?
— Ее имя.
Она рванулась в соседнюю комнату, по дороге ударившись бедром о косяк, и письма Брэдшоу посыпались на пол. Она не стала их собирать.
Она вернулась с открытой книгой и не глядя протянула мне ее. Это был сильно потрепанный сборник избранных стихотворений Йетса, открыт он был на стихотворении «Среди школьников». Первое четверостишие четвертой строфы было подчеркнуто карандашом, и рядом на полях рукой Брэдшоу было написано единственное слово — «Ти».
Я прочел эти четыре строки:
И образ дивный твой не канет в Лету,
Он словно создан мастерами Кватроченто:
Прозрачна плоть, и вьется прядь, как лента,
Ты вся — игра теней в потоках света.
Я не очень понял, что имеется в виду, и сказал об этом Лауре.
Она грустно ответила:
— Это значит, что Рой все еще любит ее. Йетс написал это о женщине, которую любил всю жизнь. Может быть, Рой даже специально оставил мне этот сборник, чтобы я узнала о Ти. Он ведь очень деликатен.
— Думаю, он написал это имя здесь давным-давно и забыл об этом сам. Если бы он любил ее, не стал бы разводиться и заключать брак с вами. Кстати, я хочу вас предупредить, что ваш брак может быть признан незаконным.
