— Незаконным? — Она была обычной женщиной, и такая возможность потрясла ее. — Но мы расписались в Рено у судьи.
— Скорее всего, его развод с Ти недействителен. Как я понял, она даже не была поставлена в известность о нем. А по калифорнийским законам это означает, что, если она возражает против развода, он будет признан недействительным.
Вся дрожа, она выхватила книгу у меня из рук и кинула ее в кресло. Из страниц выпал листок. Я поднял его.
Это было еще одно стихотворение, записанное рукой Брэдшоу:
ЛАУРЕ
Когда бы мир, как старый негатив,
Преображенный камерой обскура,
Предстал передо мной, открыв
Завесу тайны сумрачной натуры,
Я увидал бы, что луна черна,
Белеса ночь, как воронова стая,
А ты б, моя любимая, была
Последней грешницей в преддверье рая.
Это стихотворение я читал за завтраком Арни и Филис. Оно было напечатано двадцать с лишним лет назад в «Звезде Бриджтона» и подписано инициалами Д. Р. Б. У меня было это предчувствие, и вот Бриджтон и Пасифик-Пойнт соединились в ревущем потоке времени. Д. Р. Б. — Джордж Рой Брэдшоу.
— Лаура, когда он написал вам это стихотворение?
— Прошлой весной, когда отдавал мне Йетса.
Когда я уходил, она стояла, перечитывая стихотворение и воскрешая в памяти прошедшую весну.
Войдя в вестибюль «Прибоя», я обнаружил в дальнем, конце сидящую в одиночестве мать Элен. Она пребывала в глубокой задумчивости и обратила на меня внимание, лишь когда я обратился к ней.
— Так поздно, а вы еще на ногах, миссис Хоффман.
— Не по своей воле, — обиженно откликнулась она. — Миссис Делони настояла, чтобы я переехала к ней, а теперь она выставила меня вон, так как к ней пришел гость.
— Вы имеете в виду Роя Брэдшоу?
— Да, теперь он так себя называет. Я знала его как Джорджа Брэдшоу, и тогда он был готов на все, чтобы его накормили и приютили. Я частенько это делала на собственной кухне.
Я пододвинул к ней кресло.
— Какие интересные совпадения.
— Да, я тоже так думаю. Но вряд ли им понравится, если я буду распространяться об этом.
— Кто вам это сказал?
— Миссис Делони.
— Она дает вам указания, что делать?
— Нет. Это было очень мило с ее стороны — забрать меня из «Пасифик» и... — Она умолкла, словно прикидывая, продолжать или нет.
— И запихать вас в этот вестибюль?
— Ну это ведь временно.
— Жизнь вообще вещь временная. Вы что, с мужем намерены подчиняться распоряжениям семейства Делони до гробовой доски? Вам это не принесет никакой пользы, уверяю вас, кроме привилегии быть у них на побегушках.
— Эрл никогда не был ни у кого на побегушках, — оправдываясь, произнесла она. — Оставьте его в покое.
— Вы созванивались с ним?
— Нет, и я очень беспокоюсь о нем. Я уже два дня пытаюсь дозвониться до него, но никто не берет трубку. Боюсь, что он пьет.
— Он в больнице.
— Что с ним?
— Результат злоупотребления виски.
— Откуда вы знаете?
— Я сам помогал отправлять его в больницу. Я был в Бриджтоне вчера утром и разговаривал с вашим мужем. К концу он стал довольно откровенен. Он признал, что Люк Делони был убит, а сам он получил распоряжение сверху придать всему вид несчастного случая.
Она выглядела пристыженной, ее взгляд бесцельно блуждал по вестибюлю, в котором не было никого, за исключением ночного портье и пары, вряд ли супружеской, которая договаривалась с ним о номере. Однако миссис Хоффман начала так нервничать, словно с минуты на минуту ожидала появления преследователей.
— Ну, теперь вы можете мне рассказать и все остальное, — сказал я. — Разрешите, я закажу вам чашку кофе.
— Тогда я не засну всю ночь.
— Ну какао.
— Да, пожалуй.
Мы направились в кафетерий. За стойкой сидели несколько оркестрантов в розовато-лиловых пиджаках. Они попивали кофе и традиционно жаловались друг другу на нищенскую зарплату. Я сел напротив дверей, усадив перед собой миссис Хоффман так, чтобы был виден вестибюль и я бы не пропустил Брэдшоу, если тот будет выходить.
— Как вы познакомились с Брэдшоу, миссис Хоффман?
— Элен привела его к нам. По-моему она была в него влюблена какое-то время, но я-то видела, что она ему совершенно безразлична. Они были просто друзьями. У них были общие интересы.
— Например, поэзия?
— Да, поэзия и театр. Элен говорила, что для своего возраста он очень талантлив, но у него были неприятности в колледже. Мы помогли ему устроиться на работу лифтером. За это платили всего пятерку в неделю, но он и тому был рад. Тогда он был худой, как тростинка, и нищий, как церковная крыса. Он утверждал, что его семья вполне преуспевала в Бостоне, но он ушел из дома, чтобы жить самостоятельно. Тогда я не очень-то ему верила — я думала, что он просто стесняется своих родителей и рассказывает всякие сказки, — но теперь я думаю, что так оно и было. Говорят, его мать — богатая женщина. — Она вопросительно взглянула на меня.
— Да. Я знаю ее.
— Что заставило молодого человека бежать от такого состояния? Всю свою жизнь я стремилась скопить хоть немного денег.
— У денег свои законы.
Я не стал пускаться в дальнейшие объяснения. Официантка принесла какао миссис Хоффман и мой кофе. Когда она вернулась за стойку, я спросил:
— Вы когда-нибудь знали женщину по имени Макреди? Летиция О. Макреди?
Рука миссис Хоффман дрогнула, и коричневая густая жидкость выплеснулась на блюдце. В это же мгновение я подумал, что ее волосы имеют неестественный рыжий оттенок и что когда-то она была очаровательной женщиной с хорошей фигурой, любила яркую одежду. Но она не могла быть Макреди. Она уже сорок лет была замужем за Эрлом Хоффманом.
Она взяла бумажную салфетку и подложила ее под чашку.
— Да, знала.
— В Бриджтоне?
— Я не буду говорить с вами о Летиции. Миссис Делони...
— Труп вашей дочери лежит в морозильной камере, а вы тут твердите о миссис Делони.
Она склонилась над блестящей пластмассовой поверхностью стола.
— Я боюсь ее, боюсь того, что она может сделать Эрлу.
— Подумайте лучше о том, что она уже сделала с ним. Она и ее дружки-политиканы заставили его сфальсифицировать дело Делони, от чего он и по сей день не смог оправиться.
— Я знаю. Тогда Эрл впервые сознательно оставил службу.
— Вы признаете это?
— Думаю, да. Эрл никогда не распространялся об этом, но я знала, и Элен тоже знала. Поэтому-то она и ушла от нас.
«Поэтому-то она и молчала», — подумал я.
— Эрл очень уважал Люка Делони, несмотря на его недостатки. Он был единственным человеком, который помогал нам все эти годы. Его смерть потрясла Эрла, именно после этого он и начал пить. Я о нем очень беспокоюсь. — Она дотронулась до моей руки. — Как вы думаете, с ним все будет в порядке?
— Если он бросит пить. С этим приступом запоя он справится. Я уверен, что о нем позаботятся. Вот об Элен уже никто не позаботится.
— Об Элен? А что можно сделать для Элен?
— Вы можете очень много сделать для нее, если будете говорить правду. Она заслужила хотя бы того, чтобы был найден ее убийца.
— Но я не знаю, кто ее убил. Если бы я знала, я стала бы кричать об этом на всех углах. Я думала, что полиция подозревает этого человека по имени Макги, который убил свою жену.
— Макги невиновен. Его жену, а возможно, и вашу дочь убила Ти Макреди.
Она мрачно покачала головой:
— Вы ошибаетесь, мистер. Это невозможно. Ти Макреди, то есть Ти Осборн, умерла задолго до того, как случились эти несчастья. Признаюсь, в свое время ходили слухи о ее причастности к смерти Люка Делони, но потом с ней самой случилось несчастье.
— Вы сказали — Ти Осборн?
— Да. Она была одной из дочек сенатора Осборна, сестрой миссис Делони. Я вам рассказывала о них, когда мы ехали из аэропорта. — Она слабо улыбнулась и вновь погрузилась в ностальгические воспоминания своей юности.
— Что за слухи ходили о ней, миссис Хоффман?
— Что она путалась с Люком Делони незадолго до его смерти. Говорили даже, что она застрелила его, но я никогда этому не верила.
— У нее действительно был роман с Люком Делони?
— Она бывала у него, это ни для кого не было тайной. Она стала неофициальной хозяйкой у него в доме, после того как Люк расстался с миссис Делони. Меня все это не очень интересовало. Она в это время уже развелась с Валом Макреди. В конце концов, она была свояченицей Люка и имела полное право бывать у него.
— У нее были рыжие волосы?
— Я бы сказала, скорее, золотисто-каштановые. У нее были очень красивые волосы. — Миссис Хоффман непроизвольно провела рукой по собственным крашеным завиткам. — Ти Осборн была очень жезнелюбивой женщиной. Я очень расстроилась, когда узнала о ее смерти.
— А что с ней случилось?
— Я точно не знаю. Она умерла в Европе после того, как нацисты захватили Францию. Миссис Делони до сих пор не может ее забыть. Как раз сегодня она говорила о ней.
