— А что с ней случилось?
— Я точно не знаю. Она умерла в Европе после того, как нацисты захватили Францию. Миссис Делони до сих пор не может ее забыть. Как раз сегодня она говорила о ней.
Мне показалось, что по шее у меня движется паук на влажных лапках. Волосы у меня зашевелились. Я представил себе, как тень Летиции подходит к двери дома в Индиан-Спрингсе десяток лет спустя после вторжения немцев во Францию.
— Вы уверены, что она умерла, миссис Хоффман?
Она кивнула.
— Об этом широко писали в газетах, даже в Чикаго. В свое время Ти Осборн была признанной красавицей в Бриджтоне. Прошло уже двадцать с лишним лет, а я до сих пор помню ее знаменитые вечера. Она была замужем за Валом Макреди. У него были деньги от матери, которая вела мясоконсервное дело.
— А он жив?
— Последнее, что я слышала о нем, — он женился на англичанке и переехал в Великобританию. Он не был уроженцем Бриджтона, я мало что о нем знаю. Я черпаю свои сведения только из светских новостей и некрологов.
Она отпила из своей чашки. Всем своим видом она словно говорила мне, каких людей ей удалось пережить: ее дочь Элен была талантливее ее, Ти Осборн богаче, но они умерли, а она жива. Она переживет и Эрла и еще сделает из его секретера домашнюю святыню.
Ну что ж, с одной дамой я разобрался. С другой будет труднее.
— Зачем миссис Делони прилетела сюда?
— По-моему, это просто каприз богатой женщины. Она сказала что хочет помочь мне в беде.
— Вы были с ней близки?
— Я едва была с ней знакома. Эрл знает ее лучше.
— А Элен?
— Нет. По-моему, они вообще никогда не виделись.
— И миссис Делони проделывает весь этот путь, чтобы помочь практически незнакомой женщине. Она уже успела чем-нибудь помочь вам, если не считать переезда из одной гостиницы в другую?
— Она заплатила за мой ленч и обед. Я не хотела, но она настояла.
— И чем вы должны отплатить ей за ее бесплатный пансион?
— Ничем.
— Разве она не просила вас никому не рассказывать о ее сестре Ти?
— Это правда, просила. Она просила, чтобы я никому не говорила о ее взаимоотношениях с Люком Делони и о слухах, которые ходили о его смерти. Она очень беспокоится за репутацию своей сестры.
— Противоестественные переживания, если учесть, что Ти уже двадцать лет как мертва. Кто имелся в виду, когда она просила вас не упоминать о сестре?
— Все, но особенно вы.
Она нервно рассмеялась и сделала глоток из своей чашки.
Я вышел из гостиницы. Луна плыла высоко в небе, сопровождаемая своими многочисленными отражениями в декоративных прудах, разбросанных по испанскому саду. Окна коттеджа миссис Делони были занавешены желтыми шторами, из-за двери раздавался приглушенный звук голосов.
Я постучал.
— Кто там?
— Сервис, — ответил я и добавил про себя: — Уголовный.
— Я ничего не заказывала.
Но все же она открыла дверь. Я проскользнул мимо нее и занял оборону у стены. Брэдшоу сидел напротив на софе рядом с камином. В очаге, бросая отражения на медную решетку, поблескивало пламя.
— Привет, — сказал он.
— Привет, Джордж.
Он довольно заметно подпрыгнул.
— Выйдите вон, — произнесла миссис Делони. На ее смертельно бледном лице блестели круглые синие глаза, вся она была как один комок воли. — Я позову служащих гостиницы.
— Валяйте, если хотите выносить сор из избы.
Она захлопнула дверь.
— Ему мы можем сказать, — произнес Брэдшоу. — Все равно придется.
Она так резко качнула головой, что чуть не потеряла равновесие. Словно перегруппировывая свои силы, она перевела взгляд с меня на Брэдшоу, как будто мы оба были теперь ее врагами, и сделала пару шагов назад.
— Я запрещаю что бы то ни было говорить, — произнесла она.
— Все равно все выяснится. Лучше сделать это.
— Это не должно стать известным. И как это, собственно, выяснится?
— Отчасти потому, что вы совершили большую ошибку, приехав сюда, — вмешался я. — Это не ваш родной город, миссис Делони, и тут вам не удастся замести следы, как вы это сделали в Бриджтоне.
Она повернулась ко мне спиной.
— Не обращай на него внимания, Джордж.
— Меня зовут Рой.
— Рой, — поправилась она. — Он уже вчера в Бриджтоне пытался блефовать со мной, он ничего не знает. Нам нужно просто молчать.
— И что нам это даст?
— Покой.
— Я уже сыт по горло этим покоем. Все эти годы я жил с этим. Вас не было рядом. Вы не представляете, что я пережил. — Он откинулся на спинку софы и воздел глаза к потолку.
— Но тебе будет еще хуже, если ты сейчас начнешь трепаться, — резко оборвала она его.
— По крайней мере, хоть что-то изменится.
— Безмозглый болван! Но я не позволю тебе растоптать остатки своей жизни. Только попробуй что-нибудь сказать — и больше ты не увидишь ни цента.
— Обойдусь.
Впрочем, он явно не спешил рассказывать то, что мне было нужно. Он так долго носил маску, что она пристала к его лицу, контролируя речь, а может быть, и образ мыслей. Даже старуха, хотя она и стояла ко мне спиной, явно играла, будто я был зрителем.
— Мой аргумент достаточно традиционен, но тайное уже стало явным, — произнес я. — Мне известно, что ваша сестра Летиция, миссис Делони, застрелила вашего мужа. Мне известно также, что позднее она вышла замуж за Брэдшоу в Бостоне. Это может подтвердить его мать...
— Мать?
Брэдшоу выпрямился.
— В конце концов, у меня есть мать, — произнес он с неожиданной непосредственностью и посмотрел на миссис Делони, — я живу с ней, и ее мнение тоже надо учитывать.
— Ты ведешь очень многогранную жизнь, — ответила она.
— У меня очень многогранный характер.
— Очень хорошо, мистер Многогранник, дело твое. — Она отошла в угол и села на козетку.
— Я думаю, что это мое дело, — сказал я, — но вы тоже в нем можете поучаствовать, Брэдшоу. Можете начать с того, с чего все началось, — с убийства Делони. Вы были его свидетелем, как утверждала Элен.
Он кивнул.
— Мне, конечно, не следовало рассказывать это Элен. Но меня это так потрясло, а она была моим единственным другом.
— За исключением Летиции.
— Да. За исключением Летиции.
— Какую роль вы играли в этом убийстве?
— Я просто присутствовал. Если быть точным, это не было убийством. Это была самооборона, и то, что Делони скончался, — действительно несчастный случай.
— К этому я и веду.
— Да. Он просто застал нас в постели.
— И частенько вы с Легацией занимались этим?
— Нет, это был первый раз. Я посвятил ей стихотворение, которое было опубликовано в студенческом журнале. Я наблюдал за ней и восхищался ею всю весну. Она была гораздо старше меня, но она была очаровательна. Она была моей первой женщиной. — Он до сих пор говорил о ней с придыханием обожания.
— Так что произошло в спальне, Брэдшоу?
— Я уже сказал, он застал нас там, достал пистолет из ящика и ударил меня рукояткой. Ти попыталась его остановить. Он ударил ее пистолетом по лицу. Она вцепилась в него, и тут пистолет выстрелил.
Он дотронулся до правого глаза и кивнул в сторону миссис Делони. Она безмолвно наблюдала за нами из своего угла.
— Миссис Делони замяла дело, ей удалось его замять. Вряд ли в таких обстоятельствах ее можно обвинить за это. Или нас. Мы уехали в Бостон, где Ти был сделан целый ряд операций на лице. А потом мы поженились. Я любил ее, несмотря на разницу в возрасте. Наверное, моя любовь к матери в какой-то мере питала и мое чувство к Ти.
Глаза его горели полубезумным блеском, губы пересохли.
— Медовый месяц мы проводили в Европе. Мать связалась с французской следственной службой и натравила их на нас. Мне пришлось оставить Ти в Париже и вернуться домой, чтобы уладить все с мамой и начать учебный год в Гарварде. В тот же месяц в Европе началась война. С тех пор я не виделся с Ти. Она заболела и умерла, я узнал об этом уже после ее смерти.
— Я вам не верю. Это не могло случиться за столь короткое время.
— Все произошло очень быстро, как и всякая трагедия.
— Только не ваша. Она тянется уже двадцать два года.
— Нет, — произнесла миссис Делони. — Он говорит правду, и я могу доказать это.
Она вышла в соседнюю комнату и вернулась с сильно помятым документом, который протянула мне. Это было свидетельство о смерти, составленное в Бордо и датированное 16 июля 1940 года. Там было сказано, что Летиция Осборн Макреди в возрасте сорока пяти лет скончалась от пневмонии.
Я вернул документ миссис Делони.
— Вы всегда его возите с собой?
— Он случайно оказался при мне.
— Каким образом?
Она не нашлась что ответить.
— А я вам скажу. Потому что ваша сестра жива и вы испугались, что она, наконец, будет наказана за свои преступления.
— Моя сестра не совершала никаких преступлений. Смерть моего мужа может расцениваться или как убийство в целях самообороны, или как несчастный случай. Комиссар полиции очень хорошо это понял, иначе он никогда бы не решился замять это дело.
