III
Через несколько минут после ухода Крайла раздался звонок внутреннего телефона. Энглиш нажал кнопку.
— Пришел инспектор полиции Морили, мистер Энглиш, — прозвучал голос Лоис. — Он хочет поговорить с вами…
— Гарри им займется, — ответил Энглиш. — Мне пора отправляться на завтрак.
— Он настаивает на личном разговоре с вами. Говорит, что это срочно и важно.
Энглиш нахмурил брови.
— Хорошо, пусть войдет. У меня есть еще десять минут. Скажите Чику, пусть приготовит машину.
— Вы пришли очень не вовремя, — сказал Энглиш. — Я должен уйти через пять минут. Что произошло?
Морили приблизился к нему.
— Нашли секретаршу вашего брата, некую Мэри Севит.
Загорелое лицо Энглиша оставалось непроницаемым.
— И что же? — спросил он.
— Она мертва.
— Мертва? Что… она покончила с собой?
— Это может быть также и убийством.
В течение нескольких секунд Энглиш не спускал глаз с Морили, потом проговорил:
— Садитесь, я вас слушаю.
Морили сел.
— Я позвонил сегодня утром миссис Энглиш, чтобы спросить у нее, была ли у мистера Энглиша секретарша. Она дала мне имя и адрес девушки: Ист Пласс, сорок пять. Я поехал туда…
Он остановился и внимательно посмотрел на Энглиша.
— Я знаю, — сказал тот. — Я тоже ездил туда сегодня утром. Так как на звонок никто не ответил, я решил, что она уже отправилась в свою контору.
— Мисс Хоппер, которая живет этажом ниже мисс Севит, сказала, что видела вас.
— Ну что ж, продолжайте, — сухо проговорил Энглиш.
— Никто не ответил и на мой звонок. У двери находились бутылка с молоком и газета. Это усилило мои подозрения. Мы вошли, воспользовавшись универсальным ключом, и нашли ее висящей на двери ванной комнаты.
Энглиш достал из портсигара сигару и протянул ее Морили.
— Угощайтесь, — сказал он. — А почему вы сказали, что это может быть убийством?
— У полицейского врача не возникло ни малейшего сомнения в том, что это самоубийство, — начал Морили. — Но после того, как убрали тело, я стал осматривать комнату и заметил около кровати, на ковре, маленькое пятнышко. Я обработал его соответствующим реактивом. Это — кровь.
— Я не считаю себя настолько же умным, как вы, инспектор, и я не понимаю, почему вы все же решили, что это было убийство?
Морили улыбнулся.
— Это пятно на ковре — определенная улика. Понимаете, у девушки шла носом кровь. Ни на рубашке, ни на халате — никаких пятен. Так вот, это доказывает, что она умерла на полу, а не повесилась на двери.
— По вашему мнению, ее задушили на полу?
— Совершенно верно. Кто–то неожиданно напал на нее, накинул на шею петлю и затянул. Потом, вероятно, повалил на пол, лицом вперед. Так что у нее вполне могла пойти кровь носом. Оттого и пятно на ковре. Потом он просто повесил трут на двери, чтобы создалось впечатление, что она покончила с собой.
Энглиш некоторое время размышлял, затем кивнул:
— Вероятно, вы правы. Значит, по–вашему, это убийство?
— Я не убежден в этом окончательно, но просто не представляю, каким еще образом это пятно могло появиться на ковре.
Энглиш бросил взгляд на часы. Он уже опаздывал на пятнадцать минут.
— Ну что ж, я очень благодарен вам, инспектор, за то, что вы оповестили меня. Мы еще поговорим об этом в другой раз. В настоящий момент я опаздываю на свидание с сенатором. — Он встал. — Мне необходимо идти.
Морили не шелохнулся.
— Что же еще? — резко спросил Энглиш.
— Ваш брат покончил с собой между девятью часами и десятью тридцатью, — начал Морили. — Мэри Севит умерла между десятью часами и полночью. Мисс Хоппер видела Роя, выходящего от Мэри Севит вчера вечером, без четверти десять. Ваш брат мог убить девушку, вернуться затем в свою контору и покончить с собой.
Энглиш довольно долго молчал, не опуская неподвижного взгляда с Морили.
— А почему вы все это говорите мне, инспектор? — наконец спросил он.
Морили пожал плечами.
— Не я один могу прийти к выводу, что это было убийство, мистер Энглиш. Полицейский врач утверждает, что это было самоубийство, но он, не видел пятна на ковре. Бели бы он знал о нем, он изменил бы свое мнение… Помощник прокурора тоже пока не знает об этом.
— Однако они будут в курсе дела, когда вы подадите свой рапорт, — сказал Энглиш.
— Очень боюсь, что так оно и случится, разве что я забуду сообщить об этом пятне.
Энглиш сверлил глазами бледное лицо Морили.
— Но ведь есть еще свидетельство мисс Хоппер, — сказал он. — Она видела, как Рой уходил из квартиры этой девушки.
Морили усмехнулся.
— Не беспокойтесь относительно мисс Хоппер. Я займусь ею. Я знаю людей ее сорта: она ни за что не пожелает предстать на суде свидетельницей.
Энглиш внимательно посмотрел на полицейского.
— Вы отдаете себе отчет в том, что очень мало шансов за то, что девушку действительно убил Рой?
Морили пожал плечами.
— Если журналисты узнают про пятно, убийцей будет ваш брат, мистер Энглиш. Вы можете держать пари на все свое состояние, что это будет именно так. Тем или иным образом, но учитывая все то, что вы сделали для меня в прошлом, я подумал, что смогу оказать вам услугу, раз представляется такая возможность.
— Очень мило с вашей стороны, инспектор. Я не забуду этого. Может быть, действительно лучше не говорить об этом пятне?
— Как вы пожелаете, мистер Энглиш, — сказал Морили, вставая.
— Итак, — продолжал Энглиш с отсутствующим видом, — вы выиграли пари, не так ли, инспектор? Сколько там у нас с вами получилось?
Морили погладил пальцем свою черную бородку, прежде чем ответить.
— Пять тысяч долларов, мистер Энглиш.
Энглиш улыбнулся.
— Так много?
— Мне кажется, что да, — твердо ответил Морили.
Энглиш встал и направился к несгораемому шкафу, встроенному в стену. Он открыл шкаф, вытащил и бросил на письменный стол две пачки банковских билетов. Морили взял деньги и быстро пересчитал их, прежде чем сунуть в карман. Энглиш вернулся на свое место за письменным столом.
— Однако помощник прокурора может не довериться полностью вашему рапорту, — сказал он. — Он может послать кого–нибудь обследовать квартиру Мори Севит, и тогда, возможно, пятно будет обнаружено.
Морили улыбнулся:
— Может, это было и нечестно с моей стороны, но пятна больше не существует. Я позаботился уничтожить его. — Он подошел к двери. — Ну что ж, не буду задерживать вас. Мне необходимо поехать в комиссариат и оформить свой рапорт.
— До свидания, инспектор.
После ухода Морили Энглиш глубоко вздохнул.
— Проклятие какое–то, — проворчал он вполголоса. — Это ведь настоящий шантаж! Вот подонок!
Шестидесятилетний сенатор Генри Бомонт спою карьеру начал мойщиком бутылок в каком–то ресторане. В награду за услуги, оказанные им во время войны, ему поручили пост администратора в управлении дорог и мостов. В это время он и встретился с Энглишем, который тогда мечтал запустить в производство свой гирокомпас. Бомонт свел его с бизнесменами, и благодаря этим знакомствам Энглишу удалось наладить дело.
Когда Энглиш обосновался в Эссекс—Сити, он вспомнил о Бомонте и написал ему, предлагая финансовую помощь, если тот захочет выставить свою кандидатуру на место судьи. Бомонт воспользовался предложением и, благодаря деньгам Энглиша, со временем стал сенатором.
Но через шесть месяцев должны были состояться перевыборы, и Энглиш знал, что Бомонт беспокоится за их результаты, так как оппозиция, которую он победил в прошлый раз, была по–прежнему сильна.
Сенатор слегка привстал, приветствуя Энглиша.
— Я уже думал, что вы вообще не придете, — сказал он хорошо поставленным голосом.
— Меня задержали, — сухо ответил Энглиш. — Что мы будем есть?
Пока сенатор продумывал меню, Энглиш заказал бифштекс с кровью, зеленый горошек и бутылку вина. Как только метрдотель отошел от стола, сенатор спросил:
— Что это за история с вашим братом?
— Вот уже несколько месяцев Рой жил почти на одних нервах. Я предупреждал его, что он слишком много работает. Его нервы не выдержали напряжения, и он избрал самый легкий путь.
Сенатор фыркнул. Его лицо покраснело.
— Рассказывайте другим эти глупости, — злобно, но не повышая голоса, проговорил он. — Рой никогда в жизни не проработал и дня. Говорят о шантаже…
Энглиш пожал плечами и проговорил безразличным тоном:
— От этого сброда можно всего ожидать. Слишком много людей были бы счастливы, если бы разгорелся скандал… Рой покончил с собой, потому что у него были неприятности в делах. Вот и все.
