— Как приятно видеть уже полюбившиеся вещи, — проникновенно сообщил я, когда она уселась в кресло. Я заметил, как при этом на ее голом животе образовалась легкая складочка.
— Кажется, в моем стакане не было льда, когда я выходила сюда в последний раз. — Она посмотрела на меня подозрительно.
— Да кому нужен теплый, выдохшийся джин с тоником? Я сделал тебе свежий, достойный твоего оранжевого бикини.
— Но кто выпил старый, теплый, куда он делся? — продолжала выпытывать она.
— Джин был там еще хороший, жалко было выливать, — признался я скромно и быстренько перевел разговор на другую, занимавшую меня сейчас гораздо больше тему: — Я тебе еще не говорил, что занят глубоким научным исследованием жизни одной незамужней австралийки лет двадцати четырех или пяти, которая похожа на тебя?
— Знаешь, если тебя не ударили по голове, ты наверняка где-то свалился с лестницы.
— Но я серьезно по поводу исследования. И у меня готов первый к тебе вопрос: чем ты занимаешься в жизни? Работаешь?
— Работаю? — Казалось, она была сражена таким предположением. — Ну, это занятие я оставлю на старость, если никого так и не уговорю взять меня замуж.
— Значит, ты богата? Может быть, удачно вложила денежки и имеешь приличный доход?
— Ну, приличным доходом те тридцать долларов в неделю, которые я получаю от отца, не назовет даже такой ушибленный в голову, как ты.
— Ты с кем-нибудь делишь эту квартиру?
Она округлила глаза:
— Ты же знаешь, что нет!
— Одинокая тетя оставила ее тебе по завещанию?
— Если она это сделала, то почему-то мне ничего не сказали владельцы дома, продолжающие как ни в чем не бывало брать с меня тридцать пять долларов в неделю.
— Восхищаюсь твоей способностью уметь выделить эту сумму из тех тридцати, что ты получаешь от отца. Здесь мои исследования заходят в тупик. Получается неувязка. Возможно, есть человек, который платит за тебя квартплату? А также время от времени посылает тебе продукты и спиртное? Оплачивает счета в магазинах?
— Не знаю, куда ты клонишь, но мне не нравятся твои дурацкие исследования, Дэнни Бойд! — сказала она холодно.
— Но истинный исследователь не только определит неизвестный фактор, но и постарается раскрыть его. Итак, следите, мисс Шеппард. — Я вытащил из бумажника сложенную фотографию. — Читаю: «Майку, с любовью. Всегда твоя…» — И тут она вырвала фотографию у меня из рук.
Пару секунд, как бы не веря своим глазам, Соня рассматривала портрет с открытым от удивления ртом. Картина напоминала телевизор с выключенным звуком.
— Где ты взял это? — наконец выговорила она едва слышно.
— В столе Майка Буржесса. А где еще, по-твоему, я мог это взять?
— Он сам дал тебе портрет?
Я покачал головой:
— В данный момент он отдыхает, у него сильная мигрень. Так что мне пришлось взять самому, без посторонней помощи.
— Да как ты посмел! — Синие глаза засверкали негодованием. — Ты, лживый воришка, сукин сын! Я звоню в полицию!
— Успокойся, Соня. Нет ничего страшного в том, чтобы влюбиться в человека на двадцать лет старше. Главное, чтобы деньги могли компенсировать разницу.
Она дико на меня посмотрела, потом из ее горла вырвался звук, похожий на орлиный клекот, но, по-моему, она этого сама не сознавала. Зато я все понял и был наготове. И когда она, привстав с места, буквально бросилась на меня, нацелив в лицо длинные отточенные ноготки, я шустро скатился с дивана на пол. Не ожидая такого подвоха, она промахнулась и по инерции упала на спинку дивана вперед головой. Как я и предполагал, такая хрупкая мебель не была рассчитана на потрясения. Диван опрокинулся назад и повлек за собой Соню.
Я поднялся на ноги и сверху взглянул на интересное зрелище. Диванной подушкой Соню прочно удерживало в вертикальном положении вниз головой, и в воздухе торчали беспомощно длинные стройные ноги. Вообще вид сверху мне очень нравился.
— Ты не ушиблась? — спросил я участливо.
— Ты еще спрашиваешь? — Голос звучал приглушенно. — Вытащи меня отсюда, ты, идиот!
— Не понял, что ты сказала?
— Я говорю, вытащи меня отсюда, ты, тупой, проклятый идиотский ублюдок!
— Ладно, — согласился я, — только потом не ругай за мой метод, он может показаться тебе необычным.
— Что? — В голосе прозвучала паника. — Ты не посмеешь! Не смей!
— Возможно, у тебя для этого маневра не слишком удобная позиция, — с сомнением сказал я, — но думаю, я справлюсь!
Невзирая на ее отчаянные заглушенные диваном вопли, я просунул пальцы под тугой эластик, захватил его сколько мог и дернул изо всех сил. Через мгновение ее каблуки стукнули об пол, потом показался торс, медленно принимавший вертикальное положение, и, наконец, голова. Я отпустил бикини, перехватил ее за плечи и поставил на ноги.
— Ну, как ты теперь? — заботливо спросил я.
— Отойди от меня, ты, буйно помешанный сексуальный маньяк! — сказала она яростным шепотом.
Я поспешно выпустил ее плечи.
— Я не жду благодарственной речи. Простого «спасибо» от тебя будет вполне достаточно.
— «Спасибо»? — Она истерически расхохоталась. — За то, что спас? Да ты взгляни, что ты со мной сделал! Вот, смотри! — И она повернулась.
О чем я не подумал, когда вытаскивал Соню, так это о ее нежной коже. Войдя в контакт с диванной кожаной поверхностью, она сильно пострадала. Верх бикини теперь болтался у нее на шее, а все тело было в красных полосах от шеи до… О! Я умолкаю.
— Соня, — осторожно сказал я, волнуясь, — может быть, мне не стоило об этом говорить. Но верх от твоего бикини у тебя на шее.
— Я знаю, — простонала она сквозь стиснутые зубы, потом начала опять ругаться.
— Послушай, Соня, подожди. Ты не знаешь самого интересного. По всем законам, когда я тебя вытаскивал на свет божий, твой низ от бикини должен был подняться и скататься на талии, верно? А он почему-то теперь находится внизу, вокруг твоих коленей.
У нее на лице появилось выражение ужаса. Потом она быстро взглянула на себя вниз.
— О нет, — пробормотала она со слезами в голосе, — такой вид просто сводит на нет и делает нелепой саму мысль о возможности секса в данный момент.
Стараясь не шуметь, я вошел в холл пентхауса и прикрыл за собой дверь с такой осторожностью, что щелчок замка был еле слышен. В гостиной все еще горел свет, вероятно оставленный для меня. Но добрый ли это знак? Сняв ботинки, я взял их в левую руку и на цыпочках стал пересекать гостиную, направляясь в комнату для гостей. Интересно, как давно пришла Марсия? Скорей всего, не дождавшись, легла спать и сейчас спит крепким сном. Вот и ее спальня.
— Да что она себе позволяет?! — в ярости вскричал я через пару секунд, когда увидел, что дверь в ее спальню распахнута, там горит свет, а кровать пуста и нетронута. — Ведь для всех она помолвлена со мной, а позволяет себе шляться до утра с другим мужчиной!
Я снова надел ботинки и стал расхаживать по комнате, чувствуя каждый раз теплую волну благодарности и любви к себе, когда вспоминал, что до сих пор холостяк. Самым подходящим местом для ожидания мне показался бар. Удобно там расположившись, я понял, что будет глупо сидеть у стойки и не налить себе выпить. Да, ночка выдалась что надо. Потом я вспомнил Соню и почувствовал угрызения совести. Ну нет, и скрестил пальцы, чтобы это чувство не стало постоянным явлением.
Я медленно приканчивал вторую порцию виски, когда услышал, как в замке поворачивается ключ. Взглянул на часы: без четверти два. Когда-то и за меньшее оскорбление люди дрались на дуэли. Я быстро погасил свет в баре и устроился поудобнее, так, чтобы видеть вход и не упустить ничего из предстоящего шоу. Две темные фигуры возникли на пороге гостиной и замерли — увидели там свет. Женская фигура приложила палец к губам и, стоя на одной ноге, начала снимать туфлю с другой.
— Приветствую вас! — громко сказал я и одновременно включил свет в баре. — Ну как там было, в Новой Зеландии?
Внезапный громкий голос и свет так ошеломили Марсию, что, пошатнувшись, она повалилась на бок, напоминая персонажа из «Лебединого озера».
Очки доктора Лэйтона панически сверкнули, когда он устремил испуганный взор к бару. Он явно замешкался, не зная, как поступить — поднимать Марсию или остаться стоять и быть готовым к моему неизбежному нападению.
— Должен извиниться перед вами, мистер Бойд, — тонкий жестяной голос показался мне на этот раз вполне одушевленным, — боюсь, мы так увлеклись разговором, что просто забыли о времени.
— Мы пре… прекррасно провели время! — неразборчиво произнесла Марсия, которой слова давались с трудом, и в подтверждение сказанного она описала рукой дугу, что окончательно и лишило ее равновесия. Распростершись на полу, она осталась лежать на спине.
