Середину страницы занимал фотоснимок боксерского поединка: один из боксеров после удара второго валился на ринг.
Этот второй застыл, готовый нанести новый удар. Мышцы бугрились, из превращенного в лепешку носа текла кровь.
— Так это Перси Липер, — протянул Флетч. — В полночь — чемпион мира, через три часа с четвертью — обугленный труп. Сюжет, достойный Чосера, Коки, но мне почему-то не смешно.
Флинн полистал телефонный справочник: он собрался позвонить в школу Картрайта.
— Федеральный судья, актер, играющий в шекспировских пьесах, чемпион по боксу. «Лишние люди». Не верю!
* * *
В трубке послышался женский голос, несомненно секретаря.
— Школа Картрайта. Доброе утро.
— Доброе утро. Это мистер Флинн. Мне нужно поговорить с одним из моих сыновей, Рэнди или Тоддом.
— Я очень сожалею, мистер Флинн, но их нельзя отрывать от занятий. Они сейчас на спортивной площадке.
— Что вы сказали?
— Я сказала, что их нельзя отрывать от занятий. Они на спортивной площадке. Играют в футбол.
— Я слышал, что вы сказали. И попросил вас повторить то же самое, чтобы убедиться, что у вас хватит на это смелости. Теперь убедился, поэтому позвольте повторить то, что сказал вам я. Я сказал, что мне нужно поговорить с одним из моих сыновей. Сказал не потому, что того захотела моя левая нога. Сказал не потому, что один из моих сыновей стоит сейчас рядом с вами и ждет, когда вы передадите ему трубку. Если бы они сейчас не были чем-то заняты, у меня, безусловно, возник бы вопрос, а за что я плачу школе такие большие деньги? Опять же я не сказал, что прошу вашего разрешения на разговор с одним из моих сыновей. А теперь, если я выразился достаточно ясно, пожалуйста, подзовите к телефону одного из них, и как можно быстрее.
Последовала пауза: секретарь переваривала услышанное.
— Один момент, мистер Флинн.
Коки улыбался.
Флинн прикрыл микрофон рукой.
— Какой я, однако, грубиян. Но мне надоело слышать «нет», с какой бы просьбой, пусть и самой простой, не обращаешься к человеку. Подойди к любому прохожему на улице и предложи ему сказать на выбор «да» или «нет», так девяносто девять из ста скажут «нет».
— Если ты действительно подойдешь и обратишься с таким вопросом, тебя арестуют, — заметил Коки.
— Неужели?
— Это называется «приставание к людям в общественном месте».
— Как-то не подумал об этом. Да, похоже, у нас слишком много законов.
— Па?
Тодд тяжело дышал.
— Вы оба играете в футбол?
— Да.
— Хорошо. Потные и вонючие?
— Да.
— Отлично. Я не хочу, чтобы после игры вы принимали душ. Оба.
— Почему?
— Я знал, что ты задашь мне этот вопрос. Потому что у меня есть для вас одно поручение.
— Здорово.
— Я хочу, чтобы после школы вы вернулись домой, благоухая потом. Возьмете из корзины с грязной одеждой джинсы и все прочее. Что-то наденьте, остальное бросьте в рюкзаки, и отправляйтесь в подземку.
— Хорошо.
— Я хочу, чтобы ровно в пять часов вы вышли из станции подземки на Гарвард-сквер. Там увидите Гроувера. Он начнет на вас кричать, бросится за вами, попытается вас арестовать. Я хочу, чтобы вы устроили зевакам запоминающееся зрелище. Разбегайтесь в разные стороны, кричите сами, позвольте ему поймать одного из вас. Можете немного намять ему бока. Возражений нет?
— Нет.
— Вот и хорошо. Не понимаю, почему я всегда отдаю самые лакомые куски другим людям.
— Он нас арестует?
— Нет. Вы оба убежите. Порознь. Порознь и останетесь.
— А ради чего?
— Я посылаю вас в подполье. Хочу, чтобы вы помогали найти группу людей, обретающихся в Кембридже. Они называют себя Лигой лишних людей.
— О них недавно писали в газете.
— О них написали и сегодня. Они заявляют, что взрыв самолета — их работа. Очаровательная компания.
— Если кто-то из нас найдет эту группу, нам надо в нее внедриться?
— Да. За вами же гонятся копы.
— Я понял.
— Если одна из подпольных групп не подберет вас в течение часа после потасовки с Гроувером, начинайте спрашивать людей на улице, где вы сможете провести ночь. Если затея с Гроувером удастся, проблем с этим у вас не будет. Побег от копа — пропуск в любую подпольную группу.
— А потом мы должны выйти на «Три эл?»
— Да. Заголовки на первых полосах газет, особенно «Бостон стар», позволят вам затронуть эту тему. Повосхищайтесь героями.
— Нам не терпится влиться в их стройные ряды.
— Вот-вот. В похвалах не скупитесь. Сделайте все, что в ваших силах. Будьте осторожны. Отзванивайте матери каждый день ровно в четыре.
— Да, сэр.
— И помните — душ не принимать.
* * *
Коки все смотрел на список пассажиров.
— Нашел что-то интересное? — спросил Флинн.
Зазвонил телефон.
— Алло? — трубку взял Флинн.
— Тринадцатый?
— Да.
— Б. Н. на проводе. Один момент.
Секундная пауза.
— Френк!
Голос Б. Н. Зеро.[7]
— Да, сэр.
— Сможешь встретиться со мной на аэродроме Хэнском? Я прилечу туда через час.
Часы показывали двенадцать тридцать пять.
— Буду там, сэр.
Флинн положил трубку. Не выпуская ее из руки, воскликнул: «Ха!»
— Что-то не так? — спросил Коки.
— Да, — кивнул Флинн. — У меня пустая чашка.
Коки коротко глянул на Флинна и вышел из кабинета с чашкой в руке.
* * *
— Элсбет?
— Я добыла оконное стекло. Мне даже не пришлось стоять в очереди. Какая удивительная страна. Всем всего хватает.
— Б. Н.
— О?
— Зеро.
— Собрать тебе чемодан? — без паузы спросила она.
— Думаю, что нет. Я встречаюсь с ним через час. Хотел, чтобы ты знала.
— На случай, что ты исчезнешь.
— Я попросил Рэнди и Тодда выполнить для меня одну работенку.
— Какую?
— Некая Лига лишних людей взяла на себя ответственность за взрыв самолета. Я попросил мальчиков выяснить, кто они и где окопались. На это может уйти несколько дней.
— О, Френни. Так ли необходимо задействовать их?
— Элсбет, возможно, эти люди убили сто восемнадцать человек.
— Да, конечно. Они будут в безопасности?
— Конечно. «Три эл» специализируется исключительно на массовых убийствах.
Гроувер вошел в кабинет с пакетом из коричневой бумаги.
— Где аэродром Хэнском? — спросил Флинн.
— Но дороге номер два.
— Сколько нужно времени, чтобы добраться туда?
— Полчаса. Даже меньше. Я принес нам сандвичи.
— А ты принес сандвич детективу-лейтенанту Уолтеру Конкэннону, отставнику?
— Я забыл. Вам я взял салат с курицей.
Он уже вытаскивал из пакета завернутые в бумагу сандвичи.
— Но главная новость не в этом, — продолжай Гроувер. — Догадайтесь, кто поднялся на борт самолета, застраховав свою жизнь на полмиллиона долларов?
— Пилот?
— Нет.
Гроувер вгрызся зубами в сандвич с ростбифом.
— Значит, мне осталось сто семнадцать догадок, так?
Коки вошел с чашкой чая.
— Достопочтенный Чарлз Флеминг. Судья Флеминг.
— Не может быть.
Коки поставил чашку на полотенце.
— Гроувер принес тебе сандвич, Коки.
Коки взглянул на сандвич, лежащий на столе Флинна, половину другого сандвича во рту Гроувера, хмыкнул.
— Тогда я съем его сам, — Флинн потянулся к сандвичу. — И где проживает достопочтенный?
— Усадьба «Мидоуз». Вуд-Лейн, Кендолл-Грин.
— Звучит неплохо.
— Там живут одни богачи.
— И где этот Кендолл-Грин?
— По дороге номер два.
— Рядом с аэропортом?
— Нет.
— Так с чем, ты говоришь, этот сандвич?
— Салат с курицей.
— Что ж, эта курица долго бегала, прежде чем ее успели изловить, чтобы приготовить сандвич. Мяса она дала мало. А что это за зелененькие катушки?
— Сельдерей.
— Одна из частей салата? Которые сцеплены воедино вот этой белой замазкой.
— Это майонез, инспектор.
— Великое достоинство американской расфасованной еды в степени ее готовности. Она даже пережевана.
— Вам не понравился ваш сандвич? — спросил Гроувер.
— Вокруг этого сандвича стоят три великих детектива, и каждому придется попотеть, чтобы обнаружить в нем куриное мясо.
— Он стоит полтора доллара.
— Твоему отцу следовало бы научить тебя не транжирить деньги. Так кто еще из пассажиров, поднявшихся на борт самолета, вылетающего глубокой ночью рейсом восемьдесят, удосужился застраховать свои последние мгновения?
— Еще один, — Гроувер заглянул в свой блокнот. — Некий Раймонд Гейгер, проживающий в Ньютоне, застраховал себя на пять тысяч долларов.
— Удивляться этому не приходится. Для одного человека пятьсот тысяч долларов все равно что для другого — пять. Однако полмиллиона большие деньги. Предполетную страховку обычно продают автоматы, не так ли? Такие машины, в которые суешь четвертаки?
