— Что же вы, скоты, запустили лошадь? До такого состояния довели. Ещё немного бы и всё. Лишились бы лошади.
Старый конюх, замялся, стал переминаться с ноги на ногу.
— Так это, лечили, как могли. Мазали вот дёгтем. Бабка-то, которая понимала, померла месяц уже назад. Вот мы по-своему и лечили.
— Так. Понятно. Я вот сейчас напишу, как мазь лечебную делать. Да чем потом поить лошадь. Есть кто-то грамотный?
— Ну да! Конечно есть. Всё сделаем. Всё, — засуетился конюх.
— Ну, смотри, мужик. Если лошадь сдохнет, Ворон сразу узнает. Я потом проверю. А за лошадь, он тебя сгноит. Понял?
Старый конюх закивал головой. Джуба достал кусок бумаги, что-то написал на нём и передал конюху. Тот осторожно взял бумагу, и словно драгоценность держал её.
— Да, что ты, что ты! Бог с тобой! Будем мазать. И поить будем! Вот я передам твою записку старосте, он и скажет, как мазь-то делать.
Джуба повернулся, чтобы уйти. В дверях конюшни появился дядька Радим. Он неторопливо, чуть прихрамывая направился к чернокнижнику. Подошёл, поздоровался, поинтересовался, — а ты когда домой, в поместье собираешься?
— А тебе зачем? — грубовато ответил Джуба.
— Да мне-то незачем, вот хочу тебе парнишку одного показать. Грамотный. Читать и писать умеет. Почтительный. Старших уважает, — дядька Радим начисто был лишён дипломатии. Тем более он недолюбливал чернокнижника. Дядька за свои годы много всяких людей повидал, и чернокнижник не внушал ему доверия.
В свою очередь и Джуба не горел желанием общаться со старым воином. Он чувствовал опасность, исходящую от дядьки Радима. Возможно, аура былых боёв до сих пор окутывала дядьку.
— Не нужен мне никто! Да и с каких пор ты беспокоишься о других. Живи сам и дай жить другим, — так довольно грубо оборвал разговор чернокнижник.
Дядька Радим заметно занервничал, подвинулся к чернокнижнику, но тот отскочил в сторону и выставил вперёд чёрную палку.
— Предупреждаю, не лезь, Радим! — чернокнижник наклонил голову и смотрел на дядьку, сощурив глаза.
— Ну и чёрт с тобой, — плюнул в сторону и махнул рукой дядька Радим. Он развернулся и пошёл к выходу из конюшни. Вот ведь чёрт, прости меня, Господи! Какой человек дрянной! Однако ж всё-таки я его где-то видел. Вот только вспомнить никак не могу.
Дядька каждый раз, когда встречался с чернокнижником, мучительно копался в памяти. Ему казалось, что уже видел этого человека, и видел при странных обстоятельствах. Ничего, когда-нибудь он его вспомнит.
К вечеру, когда чернокнижник сидел на лавке во дворе и разглядывал дворовых девок, которые стояли в сторонке и опасливо смотрели на него, к нему подошёл Дарий. Он остановился и молча стал смотреть на Джубу.
— Что тебе надо, парень? — Джуба хотел отдыхать.
Дарий несмело начал говорить, — а вы потом поедете в поместье Ворона?
— Не сразу, но поеду. А что?
— А вы не могли бы меня взять туда? — Дарий переступил с ноги на ногу.
— А-а-а. Так ты от Радима. И зачем ты мне нужен? Да и там ты никому не нужен, — Джуба засмеялся.
— Ну я читать, писать умею. — тихо сказал Дарий.
— И что? Есть там в поместье грамотные, — чернокнижник продолжал смотреть на девок.
Дарий развернулся и собрался уходить. Но неожиданно Джуба окликнул его, — хотя, постой, парень. Иди-ка сюда. Дай-ка я на тебя посмотрю.
Дарий подошёл ближе.
— Так. Ну-ка открой рот. Зубы нормальные. Уши не болят? Ну-ка скинь рубаху. Да-а-а… Худой ты какой-то… Повернись спиной. Так!
Джуба впился взглядом в родимое пятно на пояснице Дария. Потом Джуба наклонился, и потрогал пятно пальцем. Затем выпрямился.
— Одевайся. Так. Так. Хочешь ко мне учеником?
Дарий поднял глаза на Джубу. Неужели возьмут его?
— Да, да я хочу! А что надо будет делать?
Джуба ещё раз окинул взглядом фигуру Дария, снова взглянул на девок.
— Я тебе потом объясню. Так ты хочешь? Учти, обучение у меня суровое, я когда злой, и прибить могу.
Дарий заулыбался. Неужели он отсюда уедет? Как всё получилось. Неужели так бывает.
— Я хочу. Хочу.
— Тогда собирайся. Завтра поутру выезжаем, — Джуба поднялся и в последний раз посмотрел на девок. Повернулся к Дарию, смерил его взглядом сверху вниз и ушёл
Дарий смотрел вслед Джубе и улыбался. Вот повезло. Наверно дядька Радим посодействовал. Дарий всего один раз выезжал в поместье, маленький ещё был, и почти ничего не помнил. Остался в памяти только вкус петушка на палочке, которым угостила его сердобольная женщина.
Дарий стал собираться. Настроение конечно отличное. Как же, завтра другой мир, он увидит других людей, другие места. Неожиданно его вызвали к старосте.
Дарий шёл по двору и смотрел на всё другими глазами. Завтра он уезжает, и прощается с этой усадьбой навсегда. Не будет этой грязи, этих запахов, хотя он к ним и привык, не будет больше насмешливых взглядов дворовых девок. Жалко, что больше не увидит дядьку Радима. Хотя, кто его знает? Может, и свидятся когда.
Староста раскладывал по столу бумаги. На столе было несколько стопок. Он посадил Дария на лавку и дал ему задание — отобрать те бумаги, в которых записано количество продуктов, которые отправили в поместье феодала.
Дарий занялся делом. Так он работал довольно длительное время. А когда пошёл в другую комнату попить воды, то случайно услышал, как староста кому-то говорит, — ишь, чего удумал, пацан. Мал ещё собой распоряжаться. Всё-таки хозяин его феодал, а я его помощник. Потому и думаю, и решаю за феодала здесь я. А я решаю — никуда парень не поедет. Здесь будет работать.
Кто-то старосте невнятно ответил. И староста продолжил, — а здесь его надо приучить сначала к крестьянской работе, а потом я научу его всё учитывать. Научу, как правильно записывать и работу крестьян, и продукты. Это мне ещё покойная барыня наказывала, вот я и подумал, что парень подойдёт для этого.
Снова кто-то сказал несколько слов. Дарий прислушивался, он понимал, что речь шла о нём.
— У меня ведь знаешь, сын в прошлом годе, утонул. Так бы, я, конечно, сына поставил, но… человек предполагает, а Бог располагает. Да и ничего хорошего там в поместье Ворона и нет. Сам Ворон, говорят очень строгий, всё время людей наказывает. А уж сам чернокнижник, то говорят чёрт вылитый. Всё колдует, колдует. Люди его боятся сильно. Никто с ним не связывается. Говорят, раньше где-то в шайке промышлял, убийцей был, много говорят на нём душ загубленных. И потому жалко парнишку, замордует чернокнижник его. Погубит. Обратит его к сатане и всё, пропал парень, гореть ему тыщу лет в аду, в геене огненной.
У Дарий волосы встали дыбом. Это что получается. Он сам лезет в пасть чудовищу. Когда Дарий вернулся в комнату и сел за бумаги, то всё показалось ему мрачным и тёмным. Стало так жалко себя, что захотелось плакать. Как так? Он же ведь мечтал о хорошей жизни, а тут стать учеником у убийцы. Да ещё колдуна!
После того, как староста отпустил Дария. Тот пошёл к дядьке Радиму.
— Дядька, ты знаешь, я не хочу ехать с чернокнижником, — Дарий сидел в конюховке и говорил с дядькой, — я вот подумал, совсем не хочу.
Дядька Радим посмотрел на Дария, — а ты и не поедешь. Я ведь не смог договориться с чернокнижником.
— Что ты, дядька! Я наверно после тебя к нему ходил. И он сначала не хотел меня взять, а потом решил взять меня с собой, — Дарий волновался, — а потом, когда староста заставил меня работать с бумагами, то я случайно услышал, как староста рассказывал про чернокнижника. Он ведь убийца! В шайке какой-то был. Как же я к нему пойду. И что он со мной сделает?
— Да успокойся ты. Люди много болтают. Да, чернокнижник неприятный человек. Может быть, из-за этого и сочиняют про него разную ерунду. Ведь никто его в шайке не видел. Это просто слухи. А вот то, что тебе может быть там плохо. Это может быть и правда. — Дядька посмотрел на Дария, — но ведь ты сам туда, в поместье, рвался.
— Нет, дядька Радим, я уже больше не рвусь. Уж лучше я здесь останусь. Староста хочет меня когда-нибудь вместо себя поставить.
