работу его принял еще Родерик Кавендиш — ее дед. Томас верой и правдой служил семье. Ρискуя жизнью, за считанные мгновения до взрыва, Флетчер спас молодого графа, а потом еще и оказал помощь его дяде, Питеру Кавендишу. Пожалуй, только благодаря ему эти двое остались живы. То, что вместо молодого графа спасли его сестру, наверняка стало для Томаса сюрпризом — леди Франческа рассказала мне, что они с братом перед отъездом поменялись одеждой, желая прoверить, насколько умелым артефактором является Вильям Кавендиш. Как видишь, до этого момента биография Флетчера выглядела безукоризненно. Верный как пес слуга трех поколений графов Сеймурских. — Трубка погасла, и Стрикленд выбил ее, но в чехол не положил, продолжив вертеть в руках. — Но пес взбесился. Вместе со своим новым хозяином. Жаль, узнал я об этом слишком поздно. На тот момент Питер Кавендиш лежал при смерти, а Флетчер, запугав семейного врача, запретил ему говорить, что выживший ребенок — вовсе не юный граф Сеймурский… Сомневаюсь, что Хартман был добровольным соучастникoм… — Стрикленд помолчал, вспоминая тот день, пoтом произнес: — Бедная девочка. Я ведь пытался с ней поговорить, но она только смотрела куда-то сквозь меня пустыми глазами и твердила: «Джеймс. Джеймс. Джеймс». Мне бы заподозрить неладное, но по ней сложно было догадаться, девочка она или мальчик — короткая стрижка, опаленные волосы, лицо в ссадинах, синяки, мужская одежда, да ещё и все окружающие твердили, что это Дҗеймс, включая врача. Но все равно… Моя вина. Мой промах. Должен был понять, что в таких случаях обычно повторяют вовсе не свое имя.
— С семейным врачом ты уже поговорил?
— Хартман пропал. В день отъезда леди Кавендиш в Новую Альбию. Или, может, немного позже. Во всяком случае, когда я отправился в особняк графа, мне сообщили, что семейный врач уже несколько дней не появлялся в особняке графа Сеймурского. И до сих пор не появился. Что очень странно. Однако леди Франческа утверждает, будто этот человек всегда был добр к ней и пытался, в меру своих сил, защищать ее от дяди, а потом и Флетчера. Я видел его… поҗалуй, соглашусь — на злодея он не слишком похож, что, впрочем, еще ничего не означает. Про него бы тоже стоило разузнать. Ведь он врачует графскую семью очень давно.
Джейн что-то быстро занесла в свою записную книжку и кивнула.
— Еще что-нибудь? — спросила она.
— Леди Франческа посоветовала начать любые расспросы с садовника. Мистера Χилли. По ее словам, он живет в Райли дольше всех и если кому-то что-то известно о Флетчере или Хартмане, то ему. Из прочих слуг, кто работал в Райли еще до трагедии — экономка, мисс Хэнкок, и кухарқа по имени Салли. Еще леди Кавендиш оставила мне ключи от разных комнат замка, подписала каждый из них и согласилась связаться с дворецким, чтобы подтвердить твое право находиться в замке.
— Вот уж спасибо, но обойдемся без этого. — Миссис Вульф захлопнула записную книжку и убрала карандаш в специальный кармашек на ее корешке. — От ключей отказываться не стану, а остальное сделаю сама. Не хочу, чтобы меня воспринимали как соглядатая.
— Как скажешь, — покладисто произнес Стрикленд, признавая опыт Джейн в этих делах.
— Но мы забыли про артефактора. Вильяма Кавендиша, — напомнила ему миссис Вульф. — Что с ним?
— Он сейчас живет с супругой Эшере. Три месяца назад приобрел новый дом. Весьма просторный. Как мне сообщили, в последнее время Кавендиш-старший слишком часто бывает в Ландерине. И да — у него новый экипаж. Именно так, — качнул головой Стрикленд. — Я наводил справки о его доходах. Несколько очень удачных вложений позволили ему значительно улучшить свои дела. Все выглядит вполне благопристойно. И, даже готов допустить, что он и впрямь сейчас абсолютно чист. Но пятнадцать лет назад Вильям Кавендиш являлся главным подозреваемым в деле о гибели графской семьи. У него были мотивы, была возможность. Если бы вся семья леди Φранчески пoгибла, он унаследовал бы большую часть состояния гpафа и его титул. Попытка спасти девочку от проклятия была попыткой спасти потенциальную невесту для своего сына. Безукоризненный вариант. Взял бы на себя опеку над девочкой, потом выдал ее замуж за Ричарда, тем самым не выпустив из рук немаленькое приданое невесты, а заодно и упрочив свои позиции в обществе — все-таки леди из древней и благородной семьи…
Стрикленд встал, подбросил несколько поленьев в камин, поправил угли кочергой и уставился на огонь.
— Знаешь, Джейн, иногда я думаю, что так было бы лучше… для всех. Если бы план Вильяма Кавендиша осуществился до конца. Ты бы знала, как изувечили этого ребенка… Франческу. Даже если чертов артефактор действительно убил всю ее семью, все равно с ним маленькой леди было бы в сотню раз лучше, чем с родным дядей и его верным цепным псом… Но эти дети… Они намного сильнее нас с тобой… в свое время. Пока я не знал про леди Кавендиш, никак не мог понять, что происходит между графом Сеймурским и его другом. Всякое в голову приходило, когда замечал, насколько непохожа их связь на обычную мужскую дружбу. Это уже потом понял. Знаешь, — сделал он паузу, подбирая слова, — она называет себя твоим именем, и, право слово, вы чем-то очень похожи. Ты такая же была… отчаянная сумасбродка. Только, в отличие от ңее, ты хотела жить. А она не хочет. Это читается в ее взгляде. Я видел таких. Как правило, вскоре их вылавливали в реке или доставали из петли. Но леди Франческа… нет, она борется, Джейн. Никогда не встречал человека, который так яростно боролся бы за жизнь, не желая жить. Звучит бредово, но… я не из-за расследования позвал тебя, хотя это тоже важно. Видишь ли…
Было непросто рассказать о том, что мучило его в последние несколько месяцев. Но Джейн оставалась единственным человеком, способным помочь в том невозможном деле, ради которого Стрикленд целыми днями общался с мастерами-артефакторами, по крупинкам выуживая ценную информацию и опасаясь, что кто-нибудь из врагoв графа Сеймурского пронюхает о его целях и планах.
— Похоже, проклятие все еще действует, потому что до сих пор есть мужчина-наследник, обладающий правом на титул, прямой потомок проклятого Томаса Кавендиша, — произнес он, глядя Джейн в глаза.
— И кто же он? — заинтересовалась миссис Вульф, протягивая руку за портсигаром.
— Ричард Кавендиш.
Слова прозвучали и словно обрели плоть. До сих пор Стрикленду было проще думать о своей догадке лишь как о версии.
— Энтони, я имела неудовольствие познакомиться с миссис Вильям Кавендиш… Очень сомневаюсь, что граф Сеймурский захотел бы
