Я услышал внизу шаги и голоса: приехали мои коллеги из Скотленд-Ярда. Я поблагодарил модистку и поспешно вышел. Мне показалось, что она снова разрыдалась.
Элизабет Мартин РоссПриехав в Скотленд-Ярд с новостями и поручением от Бена, я выслушала краткий, но энергичный выговор от суперинтендента Данна.
– Вот видите, миссис Росс? Вот что случилось из-за того, что вы утаили важные сведения! Теперь вы понимаете, что должны были немедленно сообщить обо всем нам? Я еще вчера послал бы кого-нибудь допросить Дженкин-са. Если бы у него нашлось что сказать, мы бы это узнали. Возможно, он привел бы нас к своей клиентке. И мог бы остаться жить. Нет, я не виню вас в его смерти. Но если бы вы вовремя нам сообщили то, что вам стало известно, все могло бы сложиться совершенно по-другому!
«Если бы» – чудесные слова, как говаривал мой отец. Правда, я не стала возражать Данну. Мне удалось выслушать его проповедь молча, лишь кивая.
– Отныне, – объявил он, – вы больше не будете принимать участие в нашем расследовании! Предоставьте дело профессионалам.
Меня так и подмывало напомнить: если бы не я, его профессионалы ничего не узнали бы ни о Дженкинсе, ни о его клоунском наряде, ни о том, что некая француженка велела ему найти Тапли, ни обо всем остальном! По всему выходит, что я внесла в следствие весьма ценный вклад. Но я понимала: сейчас мои слова не будут восприняты благосклонно. Пришлось признать, если не вслух, то хотя бы про себя, что и суперинтендент в чем-то прав. Мое промедление вполне могло стоить жизни бедняге Дженкинсу.
– Но мне нужно вернуться в Кемден вместе с сержантом Моррисом! – заявила я.
Данн вытаращил глаза.
– Там есть одна свидетельница, мисс Пул, – торопливо продолжала я. – Она очень расстроена, похоже, вот-вот потеряет сознание. Конечно, полиция возьмет у нее показания. Но если я посижу с ней, присутствие другой женщины ее успокоит… и со мной она, возможно, будет откровеннее.
Мне показалось, что Данн сейчас взорвется и наотрез запретит мне приближаться к свидетельнице. Но я его недооценила. Смерив меня задумчивым взглядом, он сложил руки на столе и наклонился вперед:
– Миссис Росс, вы проницательная женщина. Я не одобряю вашей склонности вмешиваться в дела полиции и не намерен этому потворствовать никоим образом. Я высказался вполне недвусмысленно; не хочу, чтобы вы воображали, будто со мной можно не считаться. Однако, не скрою, иногда я жалею о том, что некоторые мои подчиненные вполовину не так умны, как вы. Хорошо, возвращайтесь в Кемден вместе с Моррисом, посидите с мисс Пул и успокойте ее. Но с другими свидетелями вы разговаривать не будете! Запрещаю вам ее расспрашивать. Запрещаю задавать ей наводящие вопросы. Вы ничего не должны ей внушать. Но если она сама, по доброй воле и без ваших подсказок, признается вам в чем-то – в чем угодно, пусть даже в пустяке, – вы все немедленно, повторяю, немедленно перескажете мужу или другому сотруднику полиции.
– Конечно, суперинтендент! – пообещала я.
Бен удивился, когда я вернулась, и совсем мне не обрадовался.
– Лиззи, тебе здесь совершенно нечего делать! С мисс Пул я уже поговорил. К сожалению, она почти ничего не может нам сказать.
– Суперинтендент Данн решил, что будет неплохо, если я посижу с ней.
После моих слов Бен молчал добрых полминуты.
– Не знаю, – сказал он наконец, – как тебе удалось обвести Данна вокруг пальца. Но, что бы Данн ни припрятал в рукаве и какое бы разрешение он тебе ни дал, следствие по-прежнему веду я. Он сам велел мне найти убийцу, и в этом качестве я – а не Данн – согласен на то, чтобы ты побеседовала с мисс Пул. Ступай к ней, утешь ее. Но потом ты все подробно расскажешь мне – в том числе и то, как она вытирала глаза или сморкалась.
– Ты все узнаешь, – пообещала я.
Мне показалось, что мисс Пул совсем не удивилась мне. Она не высказала возражений против того, чтобы я заварила нам чай. Наблюдая, как я осматриваю самовар и зажигаю маленькую спиртовку, она почти неслышно прошептала:
– Мне его подарили…
– Самовар? Он очень красивый.
– Я получила его от бывшей хозяйки, у которой служила ученицей. Она почти ослепла и вынуждена была отойти от дел. Тогда я начала работать самостоятельно. Она желала мне добра и подарила самовар… Да, именно так она его называла. Она привезла его с собой, когда покинула свою родину – Россию, кажется. – Голос мисс Пул стал сильнее и увереннее, когда она заговорила об этом предмете хозяйственного обихода. – Моя бывшая хозяйка всегда клала в заварочный чайник большой кусок сахара вместе с чайными листьями и заливала все горячей водой. Она никогда не пила чай с молоком по-английски. Иногда бросала в чашку ломтик лимона. К сожалению, у меня нет ни молока, ни лимона… – Голос у нее дрогнул и стал жалким. – Я не ждала гостей…
Я подала ей чашку.
– Милая мисс Пул, не волнуйтесь. Я редко пью чай с молоком. Предпочитаю черный.
Модистка сняла очки и близоруко посмотрела на меня. Я сочувственно подумала: она так часто вынуждена напрягать зрение и работать в полумраке, что скоро ослепнет, как ее бывшая хозяйка. Если мисс Пул вынуждена будет отойти от дел, чем она займется? Удалось ли ей скопить денег на черный день? И надолго ли их хватит? Есть ли у нее родные, к которым она могла бы обратиться за помощью? На вид ей можно было дать лет сорок пять.
Оглядываясь по сторонам, я невольно подумала о том, что и сама вполне могла бы очутиться в такой же комнатке над лавкой и зарабатывать на жизнь тяжелым трудом. От такой участи меня спасла тетя Парри, за что я ей благодарна, несмотря на все ее недостатки.
– По словам мужа, мистер Дженкинс часто приносил вам воду.
– Да, он всегда был таким отзывчивым. Поэтому и я охотно готовила чай для его гостей.
– Вы приносили чай вниз, к нему в контору?
– Да, но внутрь я не входила. Стучала в дверь, а он открывал и забирал у меня поднос с чашками. Его гостей я не видела. Он объяснял, что у него очень щекотливая работа и многие его клиенты, как он их называл, не хотят, чтобы их видели.
Я подумала, что для этого у них, скорее всего, имелись веские причины.
– Значит, вы не видели француженку, которая заходила к нему?
Мисс Пул замялась.
– Дамы приходили к нему редко. Не представляю, зачем даме понадобились услуги частного детектива! Правда, однажды, несколько недель назад, к нему приходили мужчина и женщина… Как вы понимаете, я видела их мельком, с порога, когда принесла чай. Их лиц я не рассмотрела, но мне показалось, что одеты они хорошо. – Мисс Пул немного приободрилась. – Мое внимание привлекла ее шляпка. Волосы у нее были темно-каштановые и причесаны очень искусно. Я обратила внимание на ее шляпку – небольшую, круглую, с кружевной отделкой по краю. Поля были украшены маленькими шелковыми розочками бледно-лилового цвета, а верх – темно-зелеными шелковыми оборками. Шляпка завязывалась бледно-лиловыми шелковыми атласными лен тами; они были пропущены за ушами и завязывались на затылке очень красивым бантом. Мне очень хотелось бы увидеть ту шляпку спереди, но дама не поворачивала голову. Я решила, что шляпка очень модная и весенняя, – такие можно увидеть в дамских журналах мод. Зимой такую носить не станешь, она пострадает от дождя.
– Шелковые розочки и оборки? Да, в плохую погоду от них точно ничего не останется. А вы не слышали, как говорили те мужчина и женщина?
К сожалению, их голосов мисс Пул не слышала.
– Мне захотелось скопировать шляпку. Она прекрасно подошла бы кому-нибудь на свадьбу. Конечно, розочки на свадебной шляпке не должны быть лиловыми… такие носят разве что в полутрауре. На свадьбу больше подходят розовые…
Она замолчала и снова приуныла. Воодушевление, вызванное разговором о шляпках, сменилось более грустными воспоминаниями.
– В его комнате был такой беспорядок, когда я застала там вас и вашего мужа. Это вы все там разбросали?
– Перевернули все вверх дном? Нет, скорее всего, там орудовал убийца.
– Но зачем? – Мисс Пул снова повернулась ко мне, смахивая слезы. – Разве недостаточно было убить его? Кому понадобилось совершать такое злодеяние?
Осторожно подбирая слова, помня о предупреждении суперинтендента Данна ничего не вбивать свидетельнице в голову, я ответила:
– Возможно, убийство и разгром в комнате взаимосвязаны.
– Хотите сказать, он спугнул вора?
– Может быть, к нему приходил не обычный вор. Он искал что-то конкретное, что-то, что, по мнению убийцы, прятал Дженкинс.
– А-а-а… – задумчиво протянула мисс Пул.
Я поняла, что ничего не добьюсь, если буду следовать указаниям Данна буквально.
– Мисс Пул. – Я положила руку ей на плечо. – Мистер Дженкинс никогда не просил вас сохранить какую-нибудь небольшую вещицу в своей комнате? Я имею в виду – сохранить для него. Он ведь знал, что вы – его друг.
