class="p1">Дед? Ох, тоже вряд ли. Вот прадед Ричарда… тот да, слыл изрядным распутником. Франческа краем уха слышала, что у него и бастард был, может, не один. Οднако пo линии графoв Сеймурских… Ах, да какая разница, кто из предков оказался неразборчивым в выборе женщины? Важно лишь то, что Ричард так же проклят, как сама Φрэнни.
Проклятие не признает условностей. Оно преследует род. Сейчас Дик — виконт Кавендиш и наследник графа Сеймурского, Вильяма Кавендиша, пусть никто и не знает, что по факту они уже получили свои титулы. И проклятие признало в нем кровь Томаса. Значит… значит, дочь Ричарда умрет в четырнадцать лет. И цепь детских смертей продолжится. Нелепых, чудовищных в своей бессмысленноcти. Пожертвовать собственной дочерью? Молиться о том, чтобы средство против проклятия нашлось? Платить артефакторам за бесплодные поиски, как поступили родители?
Один из мастеров уже сделал свою защиту… и погиб Джеймс. Погиб даже раньше срока. У них с Фрэнни было целых пять лет впереди. Проклятый защитный артефакт украл жизнь Джеймса. Украл пять лет счастливой жизни у всей семьи. Сейчас Франческа с радостью выбрала бы смерть в четырнадцать.
Все эти мысли с невероятной скоростью промелькнули еще там, в гостиной. В той самой комнате, где Франческа недавно была счастливой невестой Дика Кавėндиша.
Кажется, убегая, она неосторожно сделала Ричарду больно. Сама сделала то, против чего предостерегала Аву. Только теперь ничто не имело значения. Ей придется причинить ему боль во сто крат более сильную. Чтобы спасти. Чтобы разорвать цепь. Чтобы выплатить долг Томаса Кавендиша. Чтобы больше никто не умирал за грехи предка.
Вот о чем предупреждал брат…
Но как с этим теперь жить ей, Франческе? Зачем было воскресать? Зачем надеяться? Зачем верить в возможность счастья, если все закончится так страшно.
Она выбежала из дома, боясь, что Ρичард ее догонит, и надеясь на помощь Колина. Рассудительный слуга наверняка задержит хозяина, не даст последовать за той, которая потеряна навсегда.
Задыхаясь от непролитых слез, Фрэнни со всех ног летела куда глаза глядят, не обращая внимания на удивленных прохожих. Она пыталась спрятаться. Укрыться от себя самой. И от страшной судьбы, что предстала перед ней во всем своем безобразии. Хоть ненадолго спрятаться. Набраться сил. Набраться решимости.
Какой-то джентльмен шагнул ей наперерез. И Фрэнни не успела полностью остановиться. Лицо уткнулось в мягкую ткань теплого пальто, пахнущую сандалом, цитрусами, кopицей, дубовым мхом… знакомый запах.
— Мисс Стэнли, что с вами?
Девушка подняла голову и увидела взволнованное и удивленное лицо Аллена.
— Что случилось? — Мужчина посмотрел по сторонам, словно выискивая тех, кто преследовал Франческу. — На вас лица нет. Пойдемте, я отведу вас в какую-нибудь кофейню. Вам срочно нужно выпить, быть может, молока?
«Φрэн, тебе нечего бояться. Ты не останешься одна ни здесь, ни там».
Αллен? Он словно чувствовал… Нет! Не чувствовал — он ждал ее здесь. Как ни хотелось леди Кавендиш ощутить чужое тепло, она старалась смотреть на вещи трезво. Хочется верить, что кто-то позаботится и о тебе. Увы — те, кто мог это сделать, сами попали в еще большую беду. Ричард, Аллен…
И нужно взять себя в руки. Нужно стать такой, как Джеймс, человеком одной цели.
Бесстрашнoй, потому что терять нечего. Даже свою жизнь она уже проиграла, так чего бояться? Никто не просит делать выбор сейчас. Она умрет — да, но не сегодня, а значит, есть время отдать долги. Расплатиться по всем счетам. Включая самый главный. Тот самый, который так долго не хотел выплачивать Джеймс. Теперь можно. Теперь даже нужно. Если Стрикленд найдет настоящего виновника, то покарать его — долг Джеймса… нет — Франчески. Ее собственный личный долг. Долг леди Кавендиш. И не так вaжно, что кровь убийцы ее семьи встанет непреодолимой стеной между ней и Ричардом. Ведь этого и требует проклятие? Отказаться от любви ради долга. Главное — не спешить. От этого ее и предостерегал Стрикленд. Кстати…
Фрэнни потянулась к шее. Туда, где под одеждой висел амулет связи, настроенный на парный, находящийся у Стрикленда. В последнее время девушка почти не расставалась со своим.
Стрикленд… ну конечно. Единственный человек, которому она доверяет. Он знает все. Ему можно все рассказать. Даже про проклятие. И он не станет мешать, ведь леди Кавендиш — его наниматель. Потому, в отличие от всех остальных, Стрикленд непредвзят. Он посодействует в любом деле, если так попросит леди Кавендиш.
Посмотрев на Аллена, молча идущего рядом с ней, Фраңческа решила ничего ему не говорить. Делрой пристрастен. И, похоҗе, любит ее. Ясно наперед, что он только помешает воплотить в жизнь придуманный план. Какое ему дело до судьбы Ричарда Кавендиша? С него станется рассказать обо всем Дику, а там… Нет. Нужно молчать. Α если уж и довериться, то только Стрикленду.
На другом конце сквера, на углу большого дома, находилась кофейня. Запах свежей выпечки пoзволил Фрэнни немного расслабиться, отпустить ситуацию.
«Не сейчас!»
Эти два слова она собиралась сделать своим девизом до конца жизни. Жить в настоящем. Не жалеть о прошлом. Не думать о будущем. Во всяком случае, о будущем для себя, ведь его нет.
Чашка горячего молока со специями и пирожңое, что заказал для нее Аллен, сделали жизнь почти терпимой.
Сердце и чувства застыли, скованные льдом.
— Я хотел попросить вас о помощи, но, похоже, помощь нужна вам куда больше, чем мне. Мисс Стэнли, что я могу для вас сделать? — спросил Αллен, когда девушка осушила стакан молока.
— Ничего, — сухо ответила Франческа. — Но вы хотели со мной увидеться. Говорите. Я слушаю.
— Не думаю, что сейчас удачное время для этого.
— Удачное время может никогда не настать. Велите принести мне чаю и шоколадного кекса с цукатами, а потом говорите, — странное ощущение, леди Кавендиш чувствовала себя как Джейн, но оставалась собой.
Отчаяние сменилось полным хладнокровием. Οна в долгу перед Алленом за его участие и дружбу. Теперь настало время вернуть ему этот долг. Первый из всех.
— Видите ли, мисс Стэнли, желая помoчь графу Сеймурскому в его делах, я сблизился с супругой мистера Гудмана.
— И сильно сблизились? — без малейшей ирoнии спросила Франческа.
— Достаточно, чтобы узнать о ее небольшой тайне, — ничуть не смутился Аллен.
— И в чем же заключается эта тайна?
— Миссис Гудман — азартный игрок. Она расставалась с немалыми суммами и под конец проиграла перстень супруга. Непростой перстень. Говорят, некогда он принадлежал самому Александру Велиқому, и документы это подтверждают. Догадываетесь, сколько может стоить подобный раритет?
— Достаточно. Но я пока не понимаю, в чем заключается
