- Вы, отче, революционер. За такие речи вам полагается каторга.
- Нет, Бог миловал, я не революционер. Но, между прочим, своим умом дошёл, что народ, так долго бывший в крепости, не может быть опорой государству. Понял? Его поднимать надо с колен, а некому.
- А как было в 1812-ом? Ещё были в крепости, а встали все, как один на защиту Отечества.
- Ты что, из себя дурака строишь? Будто не знаешь, как было дело. Во-первых, французы были завоевателями, которые пришли отбирать и убивать. А во-вторых, когда Наполеон объявил, что идёт в Россию освобождать крестьян, наши власти посулили народу выход из рабства после победы над неприятелем. Тогда-то все, как один, и схватились за вилы.
- Это были пафосные речи перед всеобщей угрозой, а не официальное обещание.
- Вот именно. Обманули народ и всё. Кстати сказать, Александр Благословенный обманул и помещиков: после войны он им не вернул крестьян, которых взял по мобилизации, а оставил в рекрутах тянуть лямку 25 лет. То есть победителей лишил свободы навечно.
- Послушайте, - поморщился Вильям Яковлевич, - уже почти сорок лет нет крепостного права, а вы всё о том же. Чего вы сами-то хотите?
- Соединения царского, церковного и народного управления.
- У нас всё это есть: и царь с Государственным Советом, и Церковь, и Земство. Если вы ими недовольны, то я вам сочувствую. В мире вообще нет ничего идеального. Идеальное государство – утопия.
- Но ведь было же это раньше, и желать возврата к старине не возбраняется.
- Вот что я вам отвечу, дорогой родственник, – вздохнул племянник. – Ничего в этом мире не бывает без промысла Божьего. Родился Петр Алексеевич в благочестивой царской семье, среди православного народа, прадедом его был патриарх Филарет . А это значит, что молитвенников и попечителей о его душе было много и на этом, и на том свете. Нравится вам это или нет, но он был помазанником Божьим. Я думаю, что и преобразования, которые задумал молодой царь, были угодны Богу. Нужно было такими радикальными мерами вывести нашу страну из обособленного состояния. Да-да и не машите руками. Только такой уникальный и противоречивый человек, как Петр I, смог за тридцать шесть лет своего правления сделать Московское царство Российской империей и этого вы у него не отнимите. Только с его толчка, с его поистине неистового желания, наше обширное государство обрело выходы к океанам. Именно он выдернул Россию с задворок нашей цивилизации и сделал не только равной другим европейским странам, но и центральным игроком в мировой политике.
- А зачем нам это, скажи на милость? Чуть что – война, – заметил батюшка.
- Благодарю за столь содержательную беседу, – Вильям Яковлевич резко встал из-за стола. – Мне пора заниматься делами. Извините.
- Прости и ты меня, Христа ради, если чем обидел тебя сгоряча, – ответил отец Меркурий и, быстро крестясь, зашептал молитву.
- Слава Богу, позавтракали конец, – оповестил Канделябров тихого Ипатова, который сидел на стуле в кухне, а слухом был весь в столовой, где происходила баталия.
- Как ты думаешь, Спиридон Кондратьич, прав отец Меркурий или нет?
- Это одному Богу известно, – уклончиво ответил старый слуга и загремел посудой, всем видом показывая, что обсуждать эту тему не намерен. – Прав он или нет, а язык попридержи о том, что здесь слышал, – добавил он.
***
- Ну что, сыскная команда, - обратился Вильям Яковлевич к своим подчинённым, – поставленная задача вам ясна. Спиридон, собирайся, поедешь в Английский клуб, а мы с Ипатовым начнём опрашивать ближний круг Поливанова. Но, сначала нам надо навести справки о камне. Мы с вами, Александр Прохорович сейчас отправимся к одному ювелиру, моему знакомому еврею. Несколько лет назад я помог ему избежать очень крупной неприятности: доказал властям, что он непричастен к перекупке краденых драгоценностей, которые похитили у одной именитой московской семьи. С тех пор мы время от времени встречаемся не без пользы друг для друга. Евреи – народ гонимый, а потому - благодарный. Надеюсь, он что-нибудь расскажет нам об этом алмазе.
***
В полдень Собакин с помощником подкатили к антикварному магазину господина Гольдштейна, что на Маросейке.
- Мне нужен хозяин, – обратился Вильям Яковлевич к подбежавшему приказчику.
Ипатов жался к начальнику и таращил глаза. Чего здесь только не было: античные вазы, бронзовые часы на любой вкус, китайские безделушки, мраморные статуи античных богов и нимф, стыдливо прикрывающих наготу, дорогой фарфор, антикварные книги. На видном месте, как апофеоз богатства, стояла витрина с драгоценностями. Под потолком висели хрустальные люстры, тонко позвякивая подвесками при малейшем дуновении ветерка.
«Пещера Али-Бабы», – восхитился Александр Прохорович.
Скоро из-за бархатной портьеры появился пожилой худощавый еврей в чёрном сюртуке и золотых очках на длинном, характерном носу.
- Всегда рад вас видеть, Вильям Яковлевич, – приветствовал он гостя. – Чем могу служить?
- Я к вам за консультацией, не откажите по старой памяти, – проговорил Собакин. – А это мой помощник.
- Прошу ко мне в кабинет.
Хозяин повёл сыщиков в длинный коридор, сплошь заставленный антиквариатом.
- Тесно живу, – улыбнулся Гольдштейн, оборачиваясь к гостям. – Но, я не жалуюсь.
Толкнув тяжёлую дубовую дверь, обитую железом, он пригласил гостей в «святилище» своего магазина. В комнате, перво-наперво, обращали на себя внимание два огромных, выше человеческого роста, несгораемых сейфа. Под потолком ярко горела новомодная электрическая лампа - окон в помещении не было. Еврей предложил гостям кресла, а сам уселся за, министерских размеров, стол и сложил руки на животе, показывая, что весь - внимание.
- Соломон Давидович, что вы знаете об алмазе «Чёрное сердце»? - без всяких предисловий спросил Собакин.
- О том самом, что пропал с руки господина Поливанова в Английском клубе?
- Точно так, – кивнул сыщик. – Вы, оказывается, уже осведомлены!
- Кому, как не нашему брату, ювелиру, знать о таких вещах раньше других, – улыбнулся Гольдштейн.
- Расскажите нам о нём.
- В Москве он несколько лет. Его привёз из Парижа князь Глебовский незадолго до своей кончины и подарил племяннику – Алексею Алексеевичу Поливанову. Камень я видел, когда меня вызвал к себе сам князь для составления реестра фамильных драгоценностей. Кольцо золотое, старинной работы: птичьи лапы, с длинными когтями держат алмаз карат в пятнадцать. Точнее не скажу - я его не обмерял. Пётр Григорьевич не пожелал снять его с руки. Форма у него неправильная, чуть овальная. Камень очень чистый, если бы, по центру, в нём не было тёмного пятна с ярко выраженной формой объёмного сердца. Огранка старинная, так называемая, индийская - «table stone» - площадкой, с дополнительной нижней гранью - коллетой. В древности считалось, что геометрия такой огранки усиливает магические свойства алмаза. Такие старинные крупные алмазы - большая редкость. В большинстве своём, в 17-ом и 18-ом веках их переогранили в бриллианты. А этот сохранил свою первичную обработку. Ещё, я бы отметил, что камень, несмотря на солидный возраст, имеет необычайно высокую степень шлифовки и полировки.
- Так его нельзя назвать бриллиантом? – удивился Ипатов.
- Нельзя, - улыбнулся ювелир. – Официально признано, что в 1475-ом году ювелир бургундского герцога - Людвиг ван Беркем впервые в Европе произвёл огранку алмаза, превратив его в бриллиант. Камень, что называется, заиграл. Это произошло благодаря сделанным граням – фацетам. Что касается «Чёрного сердца», то он, скорее всего, родом из древней Индии.
- Вы знаете его историю?
- Кое-что мне рассказал сам князь, а кое-что я узнал из других источников. Начнём с того, что князь Глебовский был маниакально привержен всему таинственному и мистическому. Прожив во Франции лет десять, он просто-таки помешался на тайных обществах и на поисках сокровищ Ордена тамплиеров. Князь говорил об этом во всеуслышание и на всех перекрёстках. Думаю, что именно поэтому он не был принят ни в одну, даже самую игрушечную масонскую ложу, - рассмеялся Гольдштейн. - Тем не менее, то ли деньги, то ли упрямство князя сделали своё дело: он каким-то невероятным образом оказался рядом с человеком, который нашёл сокровища тамплиеров. Спрашивать об этом у его сиятельства я, сами понимаете, не решился.
Собакин фыркнул.
- Уж не знаю,- продолжал ювелир, - каким ветром занесло князя Петра в местечко Ренн-ле-Шато, у подножия Пиренеев, но именно там он сошёлся с неким Беранже де Соньером, священником, который, руководствуясь каким-то, якобы, семейным документом, шесть лет искал в тех местах какой-то тайник. По словам князя, этот Соньер нашёл искомое, когда затеял ремонт своего обветшалого храма и обнаружил в стене две полые колонны, где были спрятаны древние рукописи, свитки, ящик с драгоценностями и небольшой сундук. Священник открыл князю, что эти ценности принадлежали Болдуину II, королю Иерусалимскому и Ордену тамплиеров. Будто бы их увезли во Францию крестоносцы, когда город захватили мусульмане. Князь рассказывал, что однажды, Соньер показал ему некоторые вещи из найденных сокровищ: печатки с тамплиерскими крестами, застёжки для плащей, золотую цепь с подвесками в виде льва, орла и голубя и что-то ещё, я уже не помню. Священник не открыл перед ним только кованый сундук, завёрнутый в полуистлевший плащ тамплиера. Эту находку, по его зову, приехали и забрали какие-то люди. Отсюда я сделал вывод, что этот Соньер был не так прост, как представлялся.
