Чичеров тяжело вздохнул:
— Бобби мне жалко… Хороший был человек. Не хотел ему зла. Уж так вышло. Говорил же полковнику: не переборщи. Так бы обмороком кончилось, и все. А он с запасом подсыпал. И вот результат…
— С Граве вышло куда проще. Все сразу.
— Он, дурачок, как бутылку увидел, разум потерял. Еще меня спрашивал, не заметил ли чего… А позвольте, господни Ванзаров, вам вопросик предложить?
Ванзаров не возражал.
— Если вы все так знали, отчего меня сразу не брали?
— Я не был уверен, что вы действуете один. Если бы я допустил ошибку, вещица могла растаять совсем.
— И то верно, хотел кое-кого завербовать, — согласился Чичеров. — Немуров с Урусовым были лучшими кандидатурами. Да лень что-то стало…
— Вы… вы… — начал Бутовский, но не смог закончить. Ему так много хотелось высказать человеку, так грязно и подло обманувшему его доверие, что слов таких не нашлось.
— Что я, генерал? — сказал Чичеров. — Обстоятельства сильнее нас. Засиделись мы что-то, пора по домам. Да и спать хочется…
И он сладко зевнул.
— Как «по домам»? — спросил Бутовский, полагая, что это шутка приговоренного. — Да вас надо под арест, под трибунал!
— А вы спросите у мудрого Родиона Георгиевича, можно меня под трибунал… — Чичеров подмигнул.
Пришлось признать: в сложившейся ситуации Чичерову ничего не угрожает. Никто не позволит выставить перед судом агента охранки. Не говоря о тонких моментах высокой политики, так и без агентов остаться можно.
— Неподсуден! — Чичеров с сожалением развел руками.
— Тогда выпьем на дорожку… — Ванзаров взял из рук Лебедева полупустую бутылку виски, налил в стакан, что держался в серебряном подстаканнике, и протянул Паше. — Пейте, Чичеров, ваше здоровье…
Он принял стакан и принюхался.
— Выпьете со мной?
Взяв пустой стакан с чайного столика, Ванзаров плеснул себе.
— Пьем вместе или по очереди? — спросил он.
Чичеров покрутил жидкость в своем стакане.
— Эх, была не была…
Нагнуться Ванзаров успел. Виски полетел прямо на жилетку Лебедева. Чичеров действовал молниеносно. Бросился к окну и сорвал раму вниз. В руке у него появился револьвер.
— Хороша у вас компания, да пора уходить, — сказал он, поводя стволом. — Не ходите за мной, не надо… А вы, генерал, не держите на меня зла. Хороший вы человек, только честный больно. Трудно вам в России жить… Ну, прощайте…
И он спрыгнул в окно. Бутовский вскочил, словно готов был броситься в погоню.
— Оставьте его, Алексей Дмитриевич, пусть бежит, — сказал Ванзаров. — Он выбрал худшее из наказаний. Теперь бегать ему долго от своей же охранки. Секеринский таких промахов не прощает. Будет у Чичерова Олимпиада длиною в жизнь…
В дверях появился Николя. Он делал странные движения, будто его укусила оса.
— Что случилось, наш героический проводник? — спросил Ванзаров, выйдя в коридор. — Опять забыли, в какую сторону выключать тепло?
— Там… вам… вас… одна дама… — бормотал Николя и так усердно подмигивал, что рисковал остаться без глаза. Надо было прервать мучения юного создания.
Ванзаров спустился по лесенке тамбура. Липа куталась в меховой воротник.
— Глупо, но не могла уехать просто так… — сказала она.
Он попросил ее руку и поцеловал в низком поклоне.
— Я бесконечно благодарен за то, что вы сделали сегодня… Так ловко найти спрятанное за диванной подушкой.
— Это Женечке надо вас благодарить, — ответила Липа. — Спасли ее от охранки. Фу, какие они мерзкие… — Ее передернуло. — А если хотите поблагодарить Лунного Лиса, знаете, где его норка. Буду вас ждать… Очень ждать…
Липа привстала на цыпочки, поцеловала его в губы и пошла не оглядываясь.
В окне вагона стояла Женечка. Когда Ванзаров взглянул, она резко отвернулась и скрылась. Он отпустил агентов, все еще мерзнувших около состава, и вернулся в купе. Виски уже прикончили. У Бутовского в глазах стояли слезы, Лебедев дружески похлопывал его по плечу, а Курочкин, слегка раскрасневшийся, вежливо помалкивал в кресле. Николя торчал в коридоре, не допущенный во взрослую компанию.
— Аполлон Григорьевич, а бутылку вы хорошо отмыли? — спросил Ванзаров, беря оставленный для него стакан.
— Обижаете, Родион Георгиевич. В нашем священном деле криминалистики точность — это все. Как и в вашей лженауке про логику поступков. Иначе нельзя… Будем пить коньяк из бутылки древнего ирландского самогона.
И Лебедев чокнулся с генералом. В купе было тепло.
— Тогда предлагаю тост за торжество олимпийского духа!
Ванзаров поднял подстаканник. От такого тоста никто не смог отказаться. Только Николя пришлось облизнуться.
Судьбы героев этой истории сложились по-разному. Чичерова видели в Греции, куда он пробрался невероятным образом, записался в несколько дисциплин, но ни в одной не выступил. Он объяснял это тем, что потерял талисман, без которого не может соревноваться. После Олимпиады следы его затерялись. Говорят, он читал в Киеве лекции о пользе физической гимнастики. Витте с блеском провел денежную реформу, что позволило России выдержать тяготы Русско-японской войны 1905 года. Директор департамента полиции Сабуров скончался через несколько месяцев, как видно, сердце не выдержало переживаний. К лету того же года умер и министр внутренних дел граф Толстой. Коронация последнего императора прошла в Москве 6 мая под блеском алмазной звезды и цепи ордена Андрея Первозванного. Бутовский успел приехать к самому открытию Олимпийских игр, а по возвращении издал брошюру «Афины в 1896 году», ставшую популярной на короткое время. Российская команда впервые попала на Олимпийские игры только в 1908 году. О судьбе Женечки и Липы доподлинно ничего не известно.
Из записной книжки г-на Граве
№ 1 Липа
№ 2 Лидваль
№ 3 Женечка
№ 4 Немуров
№ 5 Граве
№ 6 Дюпре
№ 7 Урусов
№ 8 Бутовский с Чичеровым
№ 9 Ванзаров
Маршрут следования двойного литерногоКаплюжники — полицейские на уголовном жаргоне. (Здесь и далее примеч. авт.)
Жилить, затяпать — украсть; марушник — вор, обкрадывающий женщин (воровской жаргон).
