— Нет! На мелкие подлости он, возможно, пойти может, но на предательство — нет. — Несмотря на натянутые отношения, вступился за воеводу Афанасий.
* * *
Данила Савич проснулся рано. Сегодня он может понежить себя в постели, но Ефросинья бесцеремонно потребовала.
— Вставай! Дело есть.
— Я сегодня отдыхаю, — с добрейшей улыбкой, он соорудил ей фигурку из трех пальцев и продолжал нежить свое тело.
Лучше бы он этого не делал — через мгновение оказался с периной на полу.
— Совсем спятила, старая.
Данила расправил перину и стал укладываться, но еще через мгновенье оказался на полу без перины. Шутливо поругавшись для порядка с женой, отправился пить квас. Там он попал под атаку своей дочери.
— Папа, пойдем в посудную лавку, там, говорят, есть очень красивые вазы.
— Вы, что с матерью сговорились меня донимать?
— Мама тоже хочет пойти, — подтвердила сговор дочь.
— Идите сами.
— Нет! Хотим с тобой.
— Не дали поспать! А теперь пойдем, — капризничал отец.
— Папочка, ну, пожалуйста.
Пелагея обвила шею отца, поцеловала в щечку.
— Да разве тебе откажешь. Лиса! Собирайтесь.
Данила Савич, в сопровождении жены и дочери, важно ступил во двор Спиридона. Увидев важных гостей, Спиридон на полусогнутых ногах подбежал к ним.
— Рад приветствовать высоких гостей. Проходите в лавку, будьте добры.
— Подожди, мои хотят посмотреть, как горшки получаются.
Они подошли к станку, где работал Юсуф. Под его руками из бесформенного комка глины стала расти чаша.
Спиридон подозвал к себе пробегавшего мимо Тули.
Увидев его, женщины инстинктивно прижались к Даниле.
— Это монгол?
— Да. Вон тот за станком тоже монгол.
— Тоже монгол? Почему он не похож на первого?
— Кто их разберет? Пришли вместе, убивали вместе.
Пелагея испуганно потянула отца.
— Пойдем в лавку, папа.
В лавке глаза у женщин разбежались. Они оживленно обсуждали товар. Чтобы им не мешать, Данила вышел. В это время во двор въезжали Василко и Анна.
Костюм князя кирпичного цвета украшен орнаментом и янтарными пуговицами. Меч, с рукоятью с встроенными в нее драгоценными камнями. Ножны отделаны золотом.
Платье на Анне голубое, будто само небо спустилось к ней. В глазах небесный омут чарует, тянет. Мастера и их подмастерья прекратили работу. Все взгляды сошлись на княгине Анне, которой Василко помог сойти с лошади. Только Спиридону не было времени поддаваться чарам, он спешил встретить высоких гостей.
— Вы оказали мне большую честь, посетив мой скромный уголок. Разрешите приветствовать Великого князя и его княгиню! Очень рад услужить всем вашим желаниям. Спиридон застыл в поклоне до пояса, чем смутил Анну.
Она вопросительно взглянула на мужа, не зная как вести себя.
— Здравствуй! Не смущай нас Спиридон, говори проще. Покажи свои владения.
Данила Савич подошел, поклонился в приветствии.
— Доброго здоровья, — он на некоторое время запнулся, подыскивая слова, а затем продолжил, — доброго здоровья тебе, князь и твоей красавице жене.
— Спасибо, Данила Савич! Тебе тоже доброго здоровья.
Пелагея ахнула и, чтобы избежать встречи с Василко, потянула мать в другую лавку.
Анна во все глаза смотрела на товар, но ничего не выбирала. Это заметил Василко.
— Почему не покупаешь, милая?
Это, наверное, дорого? — она еще не привыкла быть княгиней.
— Мы покупаем все, — сделал широкий жест князь.
Спиридон накапливал смелость, чтобы обратиться к князю с просьбой. В другой ситуации промолчал бы, но опасность потерять такого мастера, а с ним и доходы, вдохновили его.
— Василко Олегович, позволь просьбу молвить.
— Я слушаю тебя.
— Моего мастера Юсуфа хотят убить.
— Кто?
Спиридон пересказал все, о чем ему поведал Юсуф.
— Помоги спасти его.
— Хорошо. Пусть живет, никто его не тронет.
Человек не может заглянуть в свое будущее, даже если он князь. Если бы он мог заглянуть в него. Если бы мог…
Красивые лошади увезли красивую пару восвояси, оставив в сердце Пелагеи жестокую боль. Она плакала на груди у матери.
В то время, когда сановная пара только появилась, Данила Савич случайно взглянул на Юсуфа, который тоже увидел небесную Анну. Руки его сжались в кулаки, тело его будто высекли из камня. Он все понял. Это открытие могло ему помочь выполнить задуманное! Но как?
Спиридон, увидев в глазах Юсуфа слезы, попытался отвлечь своего мастера от невеселых дум.
— Эх, Юсуф! Не по Сеньке шапка! Мало тебе девок? Ты только позови, любая твоя будет! Князь обещал помочь в твоем деле с домом. Юсуфу стало еще больнее. Он вынужден принимать помощь от своего соперника. Он еще раз увидел разницу положения раба и князя.
* * *
Неудачный поход за покупками породил у Савича мысли, которые могут все вернуть, сделать его дочь княгиней.
Он придумывал план за планом, но не один из них не годился. Как подтолкнуть Юсуфа к похищению Анны? Как перехитрить охрану? Как сделать так, чтобы самому выйти из воды сухим? Ни на один вопрос ответа не было.
Данила ходил мрачный, что немедленно заметила Ефросинья.
— О чем кручинишься, муж мой? — спросила она, уперев руки в бока, смотрела на мужа взглядом, который исключал возможность оставить вопрос без ответа.
— С полками не ладится, хлеб убрать надо, никого в кольчугу не загонишь, — для убедительности он даже всплеснул руками. Но жена позы не изменила.
— Соври Пелагее, она тебе поверит, а мне говори правду.
— Я тебе сказал правду, — Данила пошел к выходу.
— Не хочешь говорить, тогда я попробую угадать.
— Что ты можешь угадать? — Данила насмешливо взглянул на супругу.
— Слушай! — Ефросинья поближе подошла к мужу, чтобы говорить тише, — ты смурной стал после того, как побывали в лавке. Ты думаешь, я не видела, как тот монгол стал каменным? Говори! Ты решил помочь ему украсть Анну?
Данила раскрывал и закрывал рот, не в силах вымолвить словечко. Жена поразила его свой проницательностью. По реакции мужа Ефросинья поняла, что попала в точку.
— Погубить нас хочешь? — она все ближе подступала к нему, — а ты подумал, старый дурень, что Юсуф приведет сюда монголов, а те пожгут и разорят город, убьют людей! Нас проклянут!
Данила закрыл лицо руками. В голове стучало: «Как я мог, не предвидеть такого поворота событий».
— Прости меня, мать, я действительно схожу с ума.
— Перестань об этом даже думать!
— Все! Все! Забыли!
Розовый туман его мечты развеялся окончательно.
* * *
Церковь строили на другой стороне площади от дворца князя. Бревенчатые стены храма возвели быстро, но далее дело застопорилось. Василко подошел к бородатым мужикам, сидевшим у стены. Они поспешно встали, сняв малахаи* (Пояснения слов даны в конце книги), поклонились.
— Почему не работаете?
Мужики робко молчали.
— Что, языки проглотили?
— Дураков много, а умного ни одного! — выпалил самый смелый мужичок. Затем, видимо испугался своей смелости, спрятался за спины товарищей.
— Что ты прячешься? Иди ко мне. Расскажи все.
Мужичок несмело выступил вперед.
— Да что… Стены строить привычно, а крышу, говорят, надо делать по-другому, а как, — никто не знает.
Князь усмехнулся своим мыслями, сказал:
— Хвалю за смелость! Найди мне отца Тихона и попроси его подойти ко мне.
— Я уже здесь, — послышался голос, подходящего священника.
— Отче! Как строить храм будем?
— Не знаем, как делать крышу. Беженцы из Рязани рассказывают, что над церквами купола из железа, другие видели купола деревянные. Мастера по таким делам у нас нет.
— Пойдем со мной. У меня есть книга, в которой рисунки церквей.
Втроем они рассматривали храмы заморских стран. Долго не получалось выбрать, нужный рисунок. Мнения расходились. В конце концов, уступили Анне, которой понравился круглый купол из белого камня.
— Когда Анна ушла, Тихон спросил князя:
— Где взять белый камень и как его приспособить к дереву?
— Она выбрала, а ты строй, так, как тебе надо. Переговори с Еремеем. Книгу возьми с собой, она тебе нужнее.
— Так Анна….
— С Анной я все улажу.
— Обманывать грех.
— Мы ее не обманули, мы ей уступали, но выполнить ее каприз не смогли, — улыбнулся Василко.
Довольный Тихон направился к Еремею.
* * *
Поутру к князю прибыл Фома и доложил:
— За дверью ожидает приема человек, который может присматривать за посольством и быть полезен в делах разведки.
— Ему можно верить?
— Проверял. Думаю, что говорит правду.
Фома подробно рассказал о проведенной проверке.
— Я за ними последил до самого дома. Ночью он никуда не выходил. У них скоро появится ребенок.
