— Проблемы никому не нужны, — согласился Клинг. — Я тебя спросил, как часто сюда приходила Джинни Пейдж.
— Ни разу, — ответил Томми. — Я прав, Хад?
Хад, собиравший с пола куски разбившейся пластинки, поднял глаза:
— Да, ты прав, Томми.
— А если я полицейский? — предположил Клинг.
— У полицейских есть значки.
Клинг залез в задний карман и открыл бумажник. Томми посмотрел на бляху.
— Коп ты или не коп, все равно это чистый клуб.
— Никто не называл его грязным. Кончай играть своими мускулами и прямо отвечай на мои вопросы. Когда Джинни Пейдж была здесь в последний раз?
Томми не решался ответить довольно долго.
— Никто из наших не имеет к ее убийству никакого отношения, — наконец сказал он.
— Значит, она сюда заходила?
— Да.
— Как часто?
— Время от времени.
— Как часто?!
— Она приходила, когда бывали вечеринки. Иногда заходила на неделе. Мы ее впускали, поскольку одна из девушек… — Томми замолчал.
— Продолжай.
— …Одна из девушек ее знала. Без этого мы не стали бы ее впускать — только на вечеринки для всех. Вот и все, что я могу сказать.
— Да, — произнес Хад, кладя кусочки разбитой пластинки на шкафчик с проигрывателем. — Я думаю, она собиралась вступить в клуб.
— В этот четверг она была здесь? — спросил Клинг.
— Нет, — быстро ответил Томми.
— Попробуй еще раз.
— Нет, ее здесь не было. В четверг у нас рабочий вечер. Каждую неделю шесть ребят из клуба выполняют эти обязанности — разные ребята, ты понимаешь. Три парня и три девушки. Парни заняты тяжелой работой, а девушки — занавесками, стаканами и другими вещами. Посторонние на рабочие вечера не допускаются. На самом деле не допускается никто, кроме шестерых, занятых работой. Вот почему я знаю, что Джинни Пейдж здесь не было.
— А ты был?
— Да, — ответил Томми.
— Кто еще был здесь?
— Какая разница? Джинни не было.
— А ее подруга? Та, которая ее знала.
— Да, она была.
— Как ее имя?
Томми помолчал. Однако, когда он заговорил, это не имело никакого отношения к вопросу Клинга.
— Эта малышка Джинни, она была странная. Она никогда ни с кем не танцевала. Настоящая зомби. Чертовски хорошенькая, но настоящий айсберг. Десять градусов мороза, без шуток.
— Зачем же она приходила?
— Спроси о чем полегче. Знаешь, даже когда она приходила, надолго никогда не оставалась. Просто сидела в сторонке и смотрела. В клубе не было парня, который не хотел бы затащить ее в койку, но, черт, какая же это была ужасная зануда. — Томми помолчал, потом спросил: — Я прав, Хад?
Хад кивнул:
— Это точно. Я бы сказал безжизненная какая-то. Она была просто сосулька. Настоящее привидение. Через какое-то время никто из парней больше не приглашал ее танцевать. Мы просто оставили ее сидеть на месте.
— Она жила в другом мире, — сказал Томми. — Сначала я подумал, что она наркоманка. Мы же все время читаем о них в газетах. — Он пожал плечами. — Но это было не так. Просто она была марсианкой, вот и все. — Томми печально покачал головой. — Такая вот девчонка.
— Жуткая зануда, — поддержал Хад.
— Как зовут ее подругу? — снова спросил Клинг.
Безмолвный обмен взглядами между Томми и Хадом не остался незамеченным Клингом, но он продолжил ждать подходящего момента.
— Встречаешь такую симпатичную девчонку, как Джинни, — сказал Томми, — и думаешь: «Здесь что-то есть». Ты ее когда-нибудь видел, приятель? Я хочу сказать, что они не ведут себя так…
— Как зовут ее подругу? — повторил Клинг, на этот раз немного громче.
— Она постарше, — очень тихо проговорил Томми.
— Постарше — это сколько?
— Двадцать, — ответил Томми.
— То есть особа почти среднего возраста, как я, — сказал Клинг.
— Да, — серьезно подтвердил Хад.
— Какое значение имеет возраст?
— Ну… — Томми колебался.
— Господи, ну в чем дело? — взорвался Клинг.
— Она опытная, — сказал Томми.
— И что?
— А то… а то, что мы не хотим никаких неприятностей для клуба. Это чистый клуб. Нет, правда, я ничего от тебя не скрываю. Если мы изредка и забавляемся с Клер…
— Клер, а дальше? — оборвал его Клинг.
— Клер… — Томми замолчал.
— Слушай, — отрывисто произнес Клинг. — Давай заканчивать с этой ерундой, ладно? Семнадцатилетней девчонке разбили голову, и мне не до шуток! Так как, черт побери, зовут эту девушку, отвечай быстро!
— Клер Таунсенд. — Томми облизал губы. — Слушай, если наши матери узнают, что мы… ну, понимаешь… забавлялись здесь с Клер, тогда, черт… Слушай, нельзя ли оставить ее в стороне? Чего ты добьешься? Черт, что плохого в том, чтобы немного повеселиться?
— Ничего, — сказал Клинг. — Вы считаете убийство веселым делом? Может быть, комичным, вы, жуткие зануды?
— Нет, но…
— Где она живет?
— Клер?
— Да.
— Прямо на Питерсон. Какой дом, Хад?
— 728, кажется.
— Да, похоже на то. Но послушай, офицер, не впутывай нас в это, хорошо?
— Сколько членов клуба я должен защитить? — сухо спросил Клинг.
— Ну… вообще-то только Хада и меня, — сказал Томми.
— Близнецов Бобси.[9]
— Чего?
— Ничего. — Клинг направился к двери. — Держитесь подальше от взрослых девочек, — сказал он. — Лучше поднимайте гири.
— Ты не будешь нас в это впутывать? — крикнул Томми.
— Может быть, я вернусь, — сказал Клинг и вышел, оставив их стоять рядом с проигрывателем.
В Риверхеде — и, если на то пошло, по всему городу, — но особенно в Риверхеде, возведено несметное количество зданий, которые обитатели называют многоквартирными домами для среднего класса. Эти здания обычно строят из желтого кирпича и так аккуратно устанавливают на улице, чтобы развешанное на веревках белье было видно только в одном случае — когда не считающееся ни с чем управление общественного транспорта строит надземную дорогу через задние дворы.
На фасадах зданий обычно вывешивается белье другого рода. Там собираются женщины. Они сидят на захваченных из дома стульях и табуретках, вяжут, греются на солнышке и болтают, а болтают они о грязном белье из этого многоквартирного здания. Ровно в три минуты эти мадам Дефарж[10] могут испортить репутацию человека. С замечательной внезапностью падает нож их гильотины, наточенный за дружеским обсуждением проходившей накануне игры в маджонг. Со столь же замечательной неожиданностью голова скатывается в корзину, и дискуссия замедляет течение на теме вроде «Следует ли практиковать контроль рождаемости на Виргинских островах?».
На закате в тот понедельник, 18 сентября, осень соблазняла особенно бесстыдно. Женщины засиделись перед домами. Зная, что голодные мужья скоро придут домой обедать, они все-таки не спешили на кухни, наслаждаясь дразнящим воздухом. Когда высокий светловолосый мужчина остановился перед домом 728 по Питерсон-авеню, помедлил, сравнивая адрес перед покрытым аркой порталом, а затем вошел внутрь, в группе вязальщиц возникло несколько предположений. После кратких консультаций молодой женщине по имени Берди поручили ненавязчиво проникнуть в дом и, даже если это грозило ей изнасилованием, последовать за красивым незнакомцем наверх.
Берди была настолько ненавязчивой, что не узнала, насколько серьезным угрозам подвергалась. К тому моменту, как она пробралась во внутренний холл, Клинга уже и след простыл.
Он нашел фамилию Таунсенд в длинном ряду почтовых ящиков с медными дощечками, нажал кнопку звонка и ждал у внутренней двери, пока замок с негромким жужжанием не открылся. Затем он поднялся на четвертый этаж, нашел квартиру 47 и нажал еще одну кнопку.
Теперь ему пришлось подождать дольше.
Он нажал кнопку еще раз.
Клинг не слышал приближавшихся шагов, поэтому удивился внезапно открывшейся двери. Непроизвольно он посмотрел на ноги девушки. Она была босая.
— Я выросла в Озарксе, — сказала она, проследив за его взглядом. — У нас есть пылесос, механическая щетка для ковров, набор энциклопедических словарей и подписка почти на все журналы. Что бы вы ни продавали, у нас, вероятно, это тоже есть, и нас не интересует оплата завершения вашего обучения в колледже.
Клинг улыбнулся.
— Я продаю автоматический удалитель сердцевины из яблок, — сказал он.
— Мы не едим яблоки, — отозвалась она.
— Эта модель мульчирует семена и преобразует их в волокна. В комплект с удалителем входит буклет с инструкцией о том, как ткать коврики из полученных волокон.
Девушка подняла бровь и с любопытством посмотрела на него.
— Удалитель поставляется в шести цветовых гаммах, — заявил Клинг. — Коричневый тост, персиковая мельба, красный торт…
— Вы серьезно? — озадаченно спросила девушка.
