— Здравствуй, Фомин, — сказал директор.
— А... Михеев... — протянул Фомин. — Привет.
— Как ты поживаешь?
— Так... поживаю.
— Что делаешь?
— Собираюсь на работу.
— Не поздновато?
— В самый раз.
Когда-то Михаил Фомин учился вместе с Михеевым в строительном институте. Сложно было объяснить их приятельские отношения. Целеустремленный и усидчивый Михеев ни в чем не походил на вялого и слабовольного Фомина. Даже внешне они были антиподами. Полный крепыш Михеев по ширине раза в два превосходил поджарого сутулого Фомина. Тем не менее их тянуло друг к другу. Когда Фомин, не доучившись до конца второго курса, покинул институт, приятели продолжали время от времени встречаться. Иногда паузы между встречами длились годами, но в конце концов один из друзей прерывал молчание телефонным звонком, после которого следовала встреча. Чаще инициативу проявлял Михеев. Фомин же, как правило, звонил директору лишь в случае крайней нужды, чтобы перехватить несколько сотен рублей «до получки». Он никогда не возвращал долгов, но Михеев не обижался на бывшего однокурсника. Директор «Фундамента» от природы был человеком стеснительным и только в обществе институтского приятеля чувствовал себя абсолютно раскованно. Не доучившись в институте, Фомин перепробовал много профессий. Теперь неудавшийся строитель занимался частным извозом. Выезжая по вечерам на старой «девятке», он мотался по улицам в поисках клиентов. Впрочем, Фомин чаще предпочитал работе лежание на диване перед телевизором со стаканом в руке. Вот и сейчас, перед звонком Михеева, извозчик раздумывал, стоит ли ему ехать на работу или дойти пешком до ближайшего магазина и на последние деньги купить пиво. Звонок бывшего однокурсника пришелся как нельзя кстати.
— Знаю я твою работу, — сказал Михеев. — Брось. Давай лучше отдохнем.
— Что ты предлагаешь?
— Могу заехать к тебе.
— Когда?
— Минут через сорок.
— Сразу предупреждаю, у меня ничего нет.
— Мог бы не предупреждать.
Михеев знал, в холодильнике Фомина царила холостяцкая пустота.
— Не прощаюсь, — сказал директор.
— Давай.
Хозяин кабинета положил трубку. Дверь отворилась, на пороге появился Вяткин.
Директор посмотрел на него.
—Давай по последней. На ход ноги. Наливай.
Вяткин разлил коньяк. Коллеги взяли бокалы. Михеев встал.
— Через пару недель съезжу на море, — сказал он.
— Куда?
— В Испанию. Пальма-де-Майорка. Погреюсь дней десять.
— Правильный выбор.
— Дела оставлю на тебя, — улыбнулся Михеев.
— Не подведу.
Сослуживцы чокнулись и выпили. Минут через семь директор спустился вниз, где его ждала машина с охранником Геной за рулем. Высокий парень лет двадцати восьми, с жесткими, коротко стриженными волосами, Гена был человеком молчаливым. Это качество шофера устраивало директора, он не любил пустых разговоров. Михеев сел в машину на заднее сиденье.
— На Будапештскую, — сказал он.
Гена завел мотор. Отъехав от здания офиса, автомобиль вырулил на Ленинский проспект и помчался в сторону Купчина. Гена не раз подвозил шефа на Будапештскую улицу к Фомину. Бывший однокурсник директора жил в доме, который строился как общежитие. Маленькие однокомнатные квартиры, расположенные вдоль длинного коридора, должны были стать пристанищем иногородних студентов. Этого не случилось, здание было отдано под жилой дом. В тесных малогабаритных квартирах ютились большие и малые семьи. Впрочем, Фомин, живший один, чувствовал себя комфортно. Автомобиль Михеева достиг Будапештской через двадцать минут. Недалеко от дома Фомина располагался большой супермаркет. Михеев и Гена зашли в него и спустя четверть часа вернулись в машину с двумя тяжелыми пакетами.
— Будь через пару часов, — сказал директор, когда автомобиль остановился у подъезда дома.
Два часа спустя Гена вновь подъехал к зданию на Будапештской. Вскоре на улицу вышел Михеев. Нетвердой походкой он направился к машине.
— Домой, — сказал директор, опустившись на заднее сиденье.
Автомобиль помчался в сторону центра. Миновав Лиговский и Невский, машина пересекла Неву по Троицкому мосту и выехала на Каменноостровский проспект. После встречи с институтским товарищем Михеев пребывал в состоянии эйфории. Выпитый под обильную закуску коньяк окрасил город, плывущий за окном, в яркие цвета. Вечер подходил к концу. Набережные были окутаны прозрачной дымкой. Белая ночь стояла на пороге утомленного мегаполиса. Машина Михеева подъехала к шестиэтажному серому зданию на Каменноостровском.
— Поднимемся ко мне, — сказал директор. — Выпьешь кофе, пока я переодеваюсь. Потом отвезешь меня к Светлане.
Гена кивнул. Светлана была секретаршей и любовницей Михеева. Она жила недалеко, на Черной речке. Шеф «Фундамента» вскоре хотел жениться и переселить ее к себе. Сделать это он собирался по окончании ремонта квартиры, запланированного к возвращению из отпуска. Михеев прошел в свой кабинет. Гена отправился на кухню. Налив воду в джезву и насыпав в нее пару ложек кофе и ложку сахара, он включил газ. Через минуту кофе был готов. Наполнив чашку, Гена сел за кухонный стол. Вдруг в комнате Михеева раздался выстрел. Словно ужаленный, Гена вскочил из-за стола и по коридору подбежал к двери кабинета. Дернув ручку и убедившись, что дверь заперта изнутри, шофер прильнул к замочной скважине. Через мгновение он похолодел. В кресле, напротив телевизора, обмякнув, без движения сидел Михеев. В правой руке его был пистолет, на правом виске темнело отверстие от выстрела. Струйка крови, бежавшая от виска, опускалась по щеке и затекала за воротник...
Утром со старшим лейтенантом Дукалисом случилось странное происшествие. Поднявшись с кровати и посетив ванную, он вышел на кухню. Рабочий день начинался как обычно. Поставив чайник на плиту, обитатель холостяцкой квартиры собрался сделать себе бутерброд. Бутерброды Дукалиса отличались мощностью и многослойностью. Старший лейтенант открыл холодильник, достал сыр, колбасу и майонез. Он отрезал дольки сыра и колбасы, намереваясь положить их на кусок хлеба, чтобы затем густо намазать бутерброд майонезом. Однако, открыв хлебницу, с удивлением обнаружил, что она пуста. Дукалис хорошо помнил, как вчера положил в нее батон, купленный по дороге с работы. Оперативник обвел взглядом кухню, еще раз заглянул в холодильник и пошарил рукой по полке со створчатыми дверцами, висящей над столом.
— Странно... — произнес Дукалис.
Впрочем, времени на дальнейшие поиски не было. Нужно было идти на работу. Оперативник приготовил кофе, положил кусок сыра на колбасу, обмакнул кушанье в майонез и начал завтракать. Закончив трапезу без хлеба, он вышел на улицу. День обещал быть жарким. На небе не было ни единого облака. Город спешил по делам, преодолевая невыносимые уличные пробки. В преддверии празднования трехсотлетия Санкт-Петербурга городское руководство решило отремонтировать магистрали мегаполиса. Предпочтение было отдано центральной части города, особенно тем улицам, которые и до ремонта пребывали в приличном состоянии. С этой целью повсюду как грибы выросли ограждения с табличками, говорящими о ремонте и призывающими автомобилистов следовать в объезд. Огромные пробки, образовавшиеся в городе, заставляли владельцев машин часами томиться за рулем, слушая радио и нервно барабаня пальцами по рулю. Пассажиры городского транспорта днем оказывались в преимущественном перед автомобилистами положении. Как известно, в метро пробок не бывает. Дукалис дважды в день пользовался подземкой — уезжая на работу и возвращаясь домой. Сегодня ему показалось, что народу в метро особенно много. Он с трудом протиснулся в вагон и, перетерпев тесноту, добрался до «Василеостровской». Выйдя на улицу, милиционер расправил грудь, вдохнул свежий воздух и направился в сторону «конторы». Время от времени старший лейтенант мысленно возвращался к утреннему завтраку, пытаясь вспомнить, куда же он мог положить батон. Мысли об утерянном хлебе не покидали Дукалиса весь день. Вечером он и Волков остались в отделении на плановое дежурство. В очередной раз старший лейтенант вспомнил об инциденте с пропавшим хлебом, когда вместе с коллегой собрался попить чай с сушками. Офицер уже хотел поделиться странной историей с товарищем, но в этот момент на дежурный пульт поступил вызов. Бросив на полдороге чаепитие, оперативники выехали на «уазике» на Каменноостровский проспект. Вместе с ними на место происшествия направился эксперт-криминалист Александр Калинин. В этот вечер он задержался в лаборатории, разбирая поступившее в его распоряжение новое оборудование. Отложив работу, Калинин присоединился к коллегам. Милицейский автомобиль с шофером Витей за рулем помчался по Васильевскому острову в сторону Петроградской стороны.
