— Да? Не заметил.
— Что было дальше?
— Когда я понял, что не туда попал, собрался обратно на выход. Вдруг эта мадам как из-под земли появилась, достала пистолет и направила на меня.
— Вы хотите сказать, что незнакомы с покойной?
— Избави Бог. Наставила на меня пистолет и потребовала деньги. Бумажник или жизнь, говорит.
— Интересная история, — произнес Соловец.
— Я знал, что у нас в городе грабят, но чтобы этим занимались женщины, — вздохнул Воронов. — Даже представить такое не мог.
— Рассказывайте дальше.
— У меня с собой был бумажник. Сначала я подумал, отдам, пусть подавится. В конце концов, жизнь дороже.
— Что же вас остановило?
— Вдруг стало жалко, у меня это последние деньги.
— Кстати, откуда они у вас, если вы не работаете?
— Подхалтурил недавно. Помог приятелю обои в квартире поклеить.
— Итак, вы решили деньги грабительнице не отдавать.
— Да. У меня с собой дипломат был, я ее им ударил, потом схватил руку и вырвал пистолет. А дальше все как-то само собой получилось. Случайно нажал на курок и выстрелил.
— Допустим. Но зачем вы попытались скрыться? — поинтересовался Ларин.
— Понимаете... Я подумал, что вы ее сообщники. Испугался. Сами знаете, в такие минуты плохо соображаешь.
— Хорошо, — сказал Соловец, — давайте теперь поговорим о том, что случилось на Каменноостровском проспекте две недели назад.
— А что там случилось?
— Кирилл Вадимыч, ваши отпечатки, о которых мы уже сегодня говорили, обнаружены в квартире застреленного вами Виктора Михеева. Свидетельница видела, как вы поднимались по лестнице, чтобы проникнуть на чердак. С чердака вы по веревке спустились к окну Михеева и проникли через форточку в его кабинет. А когда Михеев пришел домой, вы застрелили его и попытались инсценировать самоубийство. Сделали вы это по заказу жены Михеева, которая, очевидно, и похитила заранее пистолет мужа, чтобы передать его вам.
В кабинете повисла пауза.
— Да, я его застрелил, — произнес Воронов. — Но это тоже была самооборона.
— Любопытно, — сказал Ларин.
— Дело в том... Бес меня попутал, я в эту квартиру залез, чтобы чем-нибудь поживиться. Не зря же я кандидат в мастера по альпинизму. Дай, думаю, свои навыки с пользой применю. Сиганул в форточку, стал рыться в вещах, а тут и хозяин пожаловал. Я хотел обратно в окно, а он схватил меня и не отпускает. Ну я его оттолкнул, схватил с полки пистолет и выстрелил. А потом решил, пусть думают, что он сам себя шлепнул. Вложил пистолет ему в руку и через форточку ушел.
— В кабинете Михеева была обнаружена крупная сумма денег. Почему вы не взяли ее, если проникли с целью ограбления?
— После того как я в него выстрелил, мне уже не до денег было.
— Не убедительно, Кирилл Вадимыч, — сказал Ларин. — Думаю, судья без доверия отнесется к вашим показаниям.
— Убедительно, не убедительно... — произнес Воронов. — Говорю как было.
* * *
В тот же день в кабинете Петренко состоялось оперативное совещание.
— Что у нас с последними убийствами? — спросил Мухомор.
— По делу Михеева картина преступления в целом ясна, — сказал Соловец. — Алена Михеева, зная, что муж собирается с ней развестись, решила убрать Михеева, чтобы унаследовать его деньги и имущество. С этой целью она наняла альпиниста Воронова, который и осуществил заказ.
— В дальнейшем, — продолжил Ларин, — Михеева, очевидно, решила убрать и Воронова, чтобы избавиться от свидетеля, но тому во время их встречи удалось выхватить пистолет и застрелить заказчицу.
— Мы задержали Воронова, — сказал Соловец. — Однако, боюсь, заказное убийство доказать не удастся.
— Что тогда на нем остается? — спросил Мухомор.
— Непредумышленное убийство во время попытки ограбления квартиры, — ответил Ларин.
— Не густо, — заметил подполковник. — Выходит, Михееву застрелил ею же нанятый киллер?
— Выходит, что так, — сказал Соловец. — Она сама себя подставила под удар. Так сказать, пала жертвой собственного преступления.
Переменчивость питерской погоды вошла в поговорки. На следующий день с утра начал накрапывать дождь. Прекратился он только к вечеру. Улицы и площади северной столицы покрыли большие и маленькие лужи. В конце рабочего дня, окатив брызгами тротуар, к Двенадцатому отделению милиции подъехал мотоцикл «кавасаки» с кожаной мотоциклисткой за рулем. Девушка посигналила. Находившийся в кабинете на третьем этаже Ларин выглянул в окно и помахал ей рукой.
— Мне пора, мужики, — сказал он Соловцу, Дукалису и Волкову.
— Это что, за тобой? — спросил Дукалис, подойдя к окну.
Ларин кивнул и, пожав руки товарищам, вышел из кабинета. Через несколько минут оперативники увидели, как их коллега оседлал стального коня за спиной девушки. Мотоциклистка завела мотор, и «кавасаки», рванувшись с места, скрылся за поворотом.
—Если больше ни за кем не заедут, предлагаю наведаться в «Ураган», — предложил Соловец.
* * *
Часов в десять вечера Дукалис возвращался домой. Старший лейтенант поднимался по лестнице в свое холостяцкое жилище, когда навстречу ему попался запыхавшийся человек, растерянно глядевший по сторонам.
— Здравствуйте, — сказал он Дукалису. — Скажите, вы жилец этого дома?
— Да, — ответил оперативник.
Лицо встречного показалось Дукалису знакомым.
— Я теперь тоже здесь живу. Три недели назад переехал. Меня зовут Юрий, — представился новый жилец.
— Анатолий, — ответил милиционер. — Скажите, Юрий, я не мог вас видеть по телевизору?
— Вряд ли. Хотя... могли. Я пару дней назад выступал на пресс-конференции, где было телевидение. Я, видите ли, зоолог. У меня как раз только что одно животное из квартиры исчезло. Вы не посмотрите, может, оно к вам заползло?
— Что за животное?
— Я называю его Ужиком.
Дукалис улыбнулся:
— У меня в детстве тоже ужик был. Пойдемте посмотрим. Может, заодно по рюмочке пропустим, так сказать, за знакомство.
— Спасибо, я не пью.
Дукалис и Юрий прошли в квартиру оперативника, Дукалис заглянул в комнату, посмотрел в шкафу и под диваном.
— Нет, Юрий, здесь никого, — сказал он соседу, стоявшему в прихожей.
— Посмотрите на всякий случай на кухне, пожалуйста.
Старший лейтенант прошел на кухню и остолбенел. На кухонном столе, пытаясь заглотнуть буханку хлеба, лежал огромный темно-зеленый питон.
— Ужик, говорите? — наконец произнес милиционер. — Ничего себе...
