— Я всегда интересуюсь местом, где работаю. К тому же женщины, работающие в бухгалтерии, весьма слово охотливы.
— У вас есть телефон Константинова?
— Только телефон его офиса.
— Ну хорошо. А в каких отношениях лично вы были с Михеевым?
— Видите ли, Андрей Василич, главный бухгалтер — очень серьезная должность.
— Я это понимаю.
— Поэтому, если бы моя работа не устраивала Виктора Сергеича, он не стал бы меня держать на этом посту. Тем более что желающих занять его было немало.
— Я сейчас говорю не о работе. Как складывались ваши личные, так сказать, человеческие отношения?
— Мы мало общались вне стен офиса. Но у нас очень дружный коллектив. Можно сказать, коллектив единомышленников. Мы всегда отмечаем дни рождения сотрудников, а также праздники. Новый год, Восьмое марта. Делаем это прямо здесь. Покупаем шампанское, пирожные, делаем бутерброды... Не знаю, что будет дальше.
— А что, по-вашему, может случиться?
— Последнее время Виктор Сергеич вел переговоры с двумя очень важными для нас заказчиками. Делал он это лично, не хотел передоверять переговоры на первой стадии никому.
— С какими заказчиками?
— С табачным концерном «Пальмира» и гостиницей «Палас». Теперь, конечно, заказы, которые ожидались от этих предприятий, перейдут Константинову, в «Ренессанс»...
* * *В это время Соловец разговаривал с Вяткиным в кабинете директора «Фундамента».
— Григорий Петрович, — сказал оперативник, — расскажите, пожалуйста, о вашей фирме.
Вяткин вынул из ящика стола стопку красочных проспектов и разложил их перед милиционером.
— Мы, Олег Георгии, строим коттеджи. Если надумаете стать владельцем такого загородного дома, милости просим к нам. — Вяткин показал на одну из фотографий.
— Спасибо, у меня уже имеется загородный дом.
Соловец вспомнил свою дачу, расположенную в Рощино. По сравнению с виллой на фотографии это была просто собачья конура.
— Чем еще, кроме строительства, занимается ваша фирма? — спросил майор.
— Ничем.
— Григорий Петрович, вчера руководителя «Фундамента» нашли мертвым, с пулевым отверстием в голове и пистолетом в руке. Существует версия самоубийства. Как вы полагаете, что заставило Михеева пойти на такой шаг?
Вяткин пожал плечами:
— Ума не приложу.
— Как шли дела вашей фирмы?
— Успешно. А в ближайшее время должны были пойти еще успешнее. Виктор Сергеич собирался уехать на пару недель в Испанию, в Пальма-де-Майорка. Как раз вчера он мне об этом сказал.
— Вы были последним, с кем он общался в офисе?
— Пожалуй, да.
— Значит, в бизнесе ничто не предвещало неприятностей?
— Абсолютно. Если бы что-то было, я бы об этом знал.
— Михеев во всем вам доверял?
Вяткин развел руками:
— А как же! Я, можно сказать, был его третьим плечом.
Он грустно улыбнулся. Ему понравилось собственное высказывание.
— У вас курят? — спросил Соловец, кивнув на стоявшую на столе пепельницу.
— Виктор Сергеич запрещал. Он заставлял выходить на лестницу. Но сейчас... — Вяткин махнул рукой. — Курите. Я ведь сам курю и большинство наших сотрудников тоже.
Соловец достал сигареты и закурил.
— Значит, на работе у Михеева было все в порядке. А как насчет личной жизни?
— Думаю, о его личной жизни можно сказать то же самое.
— Он был женат?
— Разведен. Насколько я знаю, уже полтора или два года. Его прежняя жена работает в конструкторском бюро. Они учились с Михеевым в одном институте. Ее зовут Алена. Раньше они жили вместе, потом она переселилась на Гражданку, в квартиру, доставшуюся ей от родителей.
— У вас есть ее телефон?
— Да.
— Вы не знаете, что послужило причиной развода?
Вяткин достал из пачки сигарету.
— Виктор Сергеич не часто говорил со мной о своей личной жизни. Только иногда, когда мы позволяли себе пропустить по стаканчику после работы. — Работник «Фундамента» прикурил и глубоко затянулся. — Насколько я понял, их брак не сложился с самого начала, — сказал он, выпуская дым.
— Отчего?
Вяткин наморщил лоб.
— Знаете, бывает, внешне все благополучно, а гармонии в отношениях нет.
— Кто был инициатором разрыва?
— Михеев. Видите ли, два года назад к нам в фирму устроилась на должность секретаря Светлана Смирнова. Не могу сказать, что это особо талантливая девушка. Но, как говорится, сердцу не прикажешь.
— Значит, у Михеева возник роман с секретаршей фирмы?
— Увы.
— Почему же «увы»?
— Я противник служебных романов. Убежден, что это наносит урон работе. Вот и в данном случае. Нет, не могу сказать, чтобы Светлана не выполняла своих служебных обязанностей. Но с тех пор как Виктор Сергеич стал общаться с ней во внеслужебное время, в ее поведении начало проскальзывать, как бы поточнее выразиться... высокомерие, что ли. Словом, она понимала, что в любом случае увольнение ей не грозит.
— Как относились к этому роману сотрудники фирмы?
Вяткин вздохнул.
— С пониманием, — произнес он.
— Но может быть, в отношениях Михеева и Смирновой возникли какие-то сложности?
— Не думаю.
— А были у Михеева враги?
Вяткин задумался.
— Серьезных нет. Он старался со всеми вокруг поддерживать ровные отношения.
— И с вами?
— Со мной Виктор Сергеич подчас бывал менее корректен, чем с окружающими. Но это случалось именно из-за неформальности наших отношений.
— Что вы имеете в виду?
— Мы так хорошо понимали и чувствовали друг друга, что, можно сказать, уже стали больше, чем коллеги.
— Вы стали друзьями?
— Правильнее будет сказать, крепко связанными партнерами.
— Скажите, Григорий Петрович, кто теперь возглавит фирму?
— Этот вопрос будет решаться коллегиально.
— И все-таки. Каковы ваши шансы занять место Михеева?
Вяткин затушил сигарету.
— Думаю, мои шансы приближаются к ста, — сказал претендент на директорское кресло.
Соловец взял у него телефоны любовницы и бывшей жены Михеева и, простившись, вышел в коридор. Там он встретил Ларина, которого провожала Татьяна Ермакова.
В пустом лифте коллеги кратко обменялись полученной информацией. Жаркий летний воздух ударил милиционерам в лицо, когда они вышли на улицу. После кондиционированных помещений «Фундамента» город показался душным и пыльным. Ларин вынул сигареты и предложил Соловцу.
— Спасибо, у меня есть, — ответил майор.
Оперативники закурили. Шофер Витя терпеливо скучал в стоящем неподалеку «уазике».
— Как тебе это? — спросил Ларин.
— Похоже, у них тут все запущено, — ответил Соловец. — Вот что, Андрюха, поговори с бывшей женой Михеева. А я пообщаюсь с его любовницей.
Докурив, милиционеры сели в машину. Включив мотор, Витя направил автомобиль в центр города.
Еще раз осмотрев квартиру Михеева, Дукалис и Волков приступили к тщательному осмотру дома, где проживал директор «Фундамента». Первым делом оперативники исследовали лестничную площадку. Не найдя ничего интересного, они поднялись на чердак. Им сразу бросился в глаза сломанный замок на двери.
— Смотри, Слава, — сказал Дукалис.
— Может, бомжи поработали?
— Может, и бомжи.
Милиционеры вошли на чердак. Удушливые запахи заставили их поморщиться.
—Крысы тут, что ли, дохлые... — произнес Дукалис.
Волков только махнул рукой. Оперативники подошли к окну, ведущему на
крышу.
— А знаешь, я в детстве любил лазить по крышам, — сказал Дукалис.
— Боюсь, сейчас перекрытия могут тебя не выдержать.
Старшие лейтенанты огляделись по сторонам.
— Может, мы зря с этим делом ковыряемся? — вздохнул Дукалис. — Мужик грохнул себя, а нам по грязным чердакам расхаживать...
— А как же сломанный палец?
— Если бы Калинин эту историю Мухомору рассказал, тот бы его знаешь как далеко послал!
— Тоже верно.
— Ладно, пошли отсюда.
Оперативники повернулись, чтобы направиться к выходу.
Вдруг Волков схватил Дукалиса за руку:
— Постой-ка!
— Что такое?
— Смотри!
Между двух подгнивших досок на полу чердака лежал металлический предмет.
Волков поднял его и подошел к окну, чтобы лучше рассмотреть.
— Отмычка, — сказал оперативник.
— Точно.
— Смотри, Толян, тут на чердаке весь хлам покрыт пылью, а ее как будто недавно сюда бросили.
— Действительно... — согласился Дукалис.
— Надо все-таки пройтись по крыше.
— Придется.
Соблюдая меры предосторожности, милиционеры вышли на крышу. Летнее солнце ослепило работников правопорядка. Перед ними, раскинувшись, лежала северная столица с ее шпилями, башнями и дворами-колодцами.
— Толян, посмотри с той стороны, а я здесь, — сказал Волков.
