— Ну и как побеседовали?
— Так себе. В основном он подтвердил то, что мы знали и без него: Ёста Рунфельдт страстно любил орхидеи.
— А что он рассказал о матери? О жене Рунфельдта?
— Несчастный случай. Тебе нужны подробности?
— Пока нет. Что говорит дочь?
— Мы только-только начали. Я долго занимался с сыном. Хотел разговорить его как следует. Кстати, он живет в Арвике, а дочь в Эскильстуне.
Валландер взглянул на часы. Без четверти пять. Пора готовиться к пресс-конференции. Но, пожалуй, он еще успеет несколько минут побеседовать с дочерью Рунфельдта.
— Ты не возражаешь, если сначала я задам ей несколько вопросов?
— Нет, конечно.
— У меня сейчас нет времени вдаваться в объяснения. Поэтому не удивляйся, если мои вопросы покажутся тебе странными.
Они вошли в кабинет Хансона. Там сидела молодая женщина лет двадцати четырех, не больше. Валландер подумал, что она, должно быть, похожа на отца. При их появлении женщина встала. Валландер улыбнулся и поздоровался с ней за руку. Хансон остался стоять у дверей, притулившись к косяку, а Валландер занял его место за столом. Садясь, он заметил, что стул у Хансона был совершенно новый, и удивился, как тому удалось выбить себе новую мебель. В его собственном кабинете мебель уже давным-давно не меняли.
На столе лежал листок с именем: Лена Лённерваль. Валландер быстро взглянул на Хансона, тот кивнул. Валландер снял куртку, положил ее возле себя на пол. Женщина, сидевшая напротив, сопровождала взглядом каждое его движение.
— Позвольте сначала принести вам мои соболезнования по поводу случившегося, — произнес Валландер. — Я очень сочувствую вам.
— Спасибо.
Валландер с облегчением отметил, что она держит себя в руках и не похожа на человека, готового того и гляди разразиться рыданиями.
— Итак, вас зовут Лена Лённерваль, вы живете в Эскильстуне, — продолжил он. — Вы дочь Ёсты Рунфельдта.
— Да.
— Все остальные формальности, которые, увы, необходимо соблюсти, возьмет на себя инспектор Хансон. У меня к вам только несколько вопросов. Вы замужем?
— Да.
— Ваша профессия?
— Тренер по баскетболу.
Ее ответ удивил Валландера.
— Вы преподаете физкультуру в школе?
— Я тренирую баскетбольную команду.
Валландер кивнул. Он решил не развивать дальше эту тему — оставил Хансону. Хотя ему никогда прежде не доводилось встречать женщин — тренеров по баскетболу.
— Ваш отец занимался продажей цветов?
— Да.
— Всю жизнь?
— В молодости он был моряком. Но, когда они с мамой поженились, оставил службу.
— Если я не ошибаюсь, ваша мать утонула?
— Да.
Секундное колебание, предшествовавшее ответу, не укрылось от Валландера. Он сразу насторожился.
— Когда это случилось?
— Около десяти лет назад. Мне было всего тринадцать.
Валландер заметил, что она нервничает. Он осторожно задал следующий вопрос.
— Не могли бы вы рассказать подробнее о том, что с ней случилось? Где?
— Какое это имеет отношение к тому, что случилось с отцом?
— В обязанности полиции входит установление точной хронологии событий, — сказал Валландер, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно весомее. Стоящий у дверей Хансон изумленно слушал его.
— Я почти ничего не знаю, — ответила Лена.
«Неправда, — быстро подумал Валландер. — Знаешь, но говорить не хочешь».
— Расскажите то, что знаете, — предложил он.
— Это случилось зимой. Они поехали на выходные в Эльмхульт, отдохнуть. Там мама провалилась под лед. Отец пытался ее спасти. Но не смог.
Валландер замер. Он думал над тем, что она сказала. Это имеет какое-то отношение к их расследованию. Но какое? Наконец он понял. Ее слова напомнили ему про Хольгера Эриксона. Тот тоже провалился, только в канаву, на острые колья. А мать Лены Лённерваль провалилась под лед. Чутье Валландера подсказывало ему, что это неспроста, здесь есть связь. Но какая, он пока не знал. Не знал он и того, почему женщина, сидящая по другую сторону стола, не хочет говорить о смерти своей матери.
Валландер сменил тему. И перешел к главному.
— Ваш отец владел цветочным магазином. Кроме того, он страстно любил орхидеи.
— Это первое, что мне приходит в голову, когда я вспоминаю о нем. Как он рассказывал нам с братом про цветы.
— А почему он так любил орхидеи?
На лице женщины отразилось внезапное удивление.
— А почему люди вообще что-то любят или не любят? Разве это можно объяснить?
Вместо ответа Валландер покачал головой.
— Вы знали, что ваш отец занимается частным сыском?
При этих словах Хансон, все так же стоявший возле двери, вздрогнул. Валландер, не отрываясь, смотрел на молодую женщину. Казалось, ее удивление было неподдельным.
— Разве мой отец занимался частным сыском?
— Да. Вы об этом знали?
— Это какая-то ошибка.
— Почему вы так считаете?
— Я не знаю, что вы имеете в виду. И даже не очень представляю, что значит «заниматься частным сыском». Разве в Швеции есть частные детективы?
— Давайте пока отложим обсуждение общих вопросов, — сказал Валландер. — Что же касается вашего отца, то нам доподлинно известно, что он занимался частным сыском.
— Как Туре Свентон? Я не знаю других шведских частных детективов.
— Комиксы тут не при чем, — сказал Валландер. — Я говорю серьезно.
— Я тоже. Я никогда не слышала, чтобы отец занимался чем-либо подобным. Что конкретно он делал?
— Пока об этом говорить рано.
Валландер понял, что она действительно не знала о тайной деятельности отца. Конечно, он мог ошибаться, и его догадка могла оказаться ложной. Но в глубине души он не сомневался в своей правоте. Конечно, обнаружив тайный офис Ёсты Рунфельдта, они еще не получили ответа на все вопросы. Таинственная комната на Харпегатан — лишь первое звено в длинной цепочке тайн, которые им предстоит разгадывать. Но Валландер чувствовал, что эта находка повлияла на ход расследования. Произвела пусть маленький, пусть едва заметный, но переворот. Все пришло в движение.
Он встал со стула.
— У меня больше нет вопросов, — сказал он и протянул Лене руку. — Мы еще наверняка увидимся.
Она серьезно посмотрела на него.
— Кто это сделал? — спросила она.
— Не знаю, — сказал Валландер. — Но уверен, мы поймаем того человека или людей, которые убили вашего отца.
Хансон вышел вместе с ним в коридор.
— Частный детектив? — спросил он. — Это была шутка?
— Нет, — ответил Валландер. — Мы нашли тайный офис, принадлежащий Рунфельдту. Я потом расскажу обо всем подробнее.
Хансон кивнул.
— Туре Свентон — не герой комиксов, — добавил он, немного погодя. — Была такая серия книг.
Однако Валландер уже спешил дальше. Налив себе кофе, он зашел в кабинет и закрыл дверь. Раздался телефонный звонок. Валландер снял трубку, но разговаривать не стал. Ох уж эта пресс-конференция! И без нее забот хватает. С гримасой неудовольствия Валландер придвинул к себе блокнот и начал записывать тезисы своего выступления перед журналистами.
Потом откинулся на спинку кресла и стал смотреть в окно. Ветер неистовствовал.
«Если убийца пытается нам что-то сообщить, мы можем попробовать ответить ему, — думал Валландер. — Допустим, я прав, и он действительно хочет привлечь наше внимание. Тогда нам следует дать ему понять, что мы увидели и что запугать себя не позволим».
Он сделал еще несколько пометок в блокноте. Потом встал и направился к Лизе Хольгерсон. Изложил ей свои соображения. Лиза слушала внимательно, в конце кивнула. Договорились действовать по его плану.
Для пресс-конференции был отведен самый большой зал в здании полицейского участка. На какое-то мгновение Валландеру показалось, что снова вернулось лето и он опять попал на ту бурную пресс-конференцию, которую тогда в бешенстве покинул. Сейчас на него смотрели те же лица.
— Спасибо, что согласились принять удар на себя, — прошептала Лиза Хольгерсон.
— Это тоже работа — ответил Валландер. — И кто-нибудь должен ее делать.
— Я начну. А потом передам слово вам.
Они заняли свои места в зале. Лиза Хольгерсон поздоровалась с собравшимися и представила им Валландера, который почувствовал, что сразу вспотел.
Он начал выступление с рассказа об убийствах Хольгера Эриксона и Ёсты Рунфельдта. Сообщил журналистам ряд подробностей, и от себя лично добавил, что считает это преступление одним из самых жестоких в практике городской полиции Истада. Про то, что Ёста Рунфельдт тайно занимался частным сыском, Валландер решил пока не говорить, так же как и про то, что подозрения падают на человека, который, будучи наемником, воевал в далекой африканской стране и вел дневник под именем Харальда Бергрена.
