Послышался звонок. Шварц встал, подошел к переговорнику у двери и нажал на кнопку.
— Слушаю.
— Вам пакет, — донесся голос.
— Откуда?
— Из Калифорнии.
Он нажал кнопку и отпер входную дверь внизу. Глядя в глазок, он подождал пару минут. Скоро перед дверью показался человек со светлыми волосами. Шварц один за другим отпер три замка и впустил пришедшего.
Это был тоже русский. Он явно очень спешил сюда: костюм насквозь промок под дождем, мужчина тяжело дышал.
— Итак, мы поймали эту лису без посторонней помощи, — пошутил он.
«Мы поймали крысу», — подумал Шварц, снимая целлофановую обертку с новой пачки «Мальборо».
— В справочной службе мне не смогли сказать, где отец, — сказал Стоун, вернувшись в подвал.
Шарлотта неуверенно взглянула на него.
— Разве он всегда сообщает им, где его можно найти?
— Да нет, вряд ли, — согласился Стоун.
Он опять начал читать бумаги, он был потрясен и зол. Ему почему-то очень не хотелось, чтобы Шарлотта видела, насколько его шокировало это открытие. Он делал все, чтобы чувства не отражались на его лице.
Дело состояло из семи-восьми страниц, не больше. Оно включало в себя письмо агента ФБР, адресованное Леману, отчет того же агента, сделанный, вернее всего, для предоставления Комитету по расследованию антиамериканской деятельности, Комитету Джо Маккарти, комитету «охотников за ведьмами», как когда-то называл этих людей Элфрид Стоун.
Теперь-то было ясно… почти ясно, почему много лет назад отца бросили в тюрьму.
Министерство юстиции США.
Вашингтон, округ Колумбия.
Федеральное бюро расследований.
Совершенно секретно.
Докладная записка.
Кому: Мистеру Уинтропу Леману.
От кого: От следователя по особым делам Уоррена Л. Пога.
Дата: 20 мая 1953 года.
Объект: Элфрид Стоун.
Элфрид Чарльз Стоун, 33 года. В настоящее время — помощник советника президента по делам национальной безопасности.
Заключение.
Расследование дает достаточно оснований для беспокойства по поводу знания объектом известного вам дела.
Лабораторный анализ ФБР отпечатков пальцев на секретном отчете подтверждает, что Элфрид Стоун держал его в руках. (Результаты экспертизы прилагаются в пергаминовом конверте).
Согласно вашего запроса директору ФБР я лично проследил за уничтожением всех фотодокументов и отчетов по наблюдению за Элфридом Стоуном во время его последнего пребывания в Москве.
ФБР отказался от дальнейшего расследования по данному вопросу.
По просьбе мистера Гувера прошу довести до вашего сведения его заявление, что Комитет по расследованию антиамериканской деятельности, с которым он работает в тесном контакте, все же не контролируется им полностью и, вернее всего, не откажется от ареста Элфрида Стоуна хотя бы на короткий срок.
Он разделяет ваше мнение, что, так как Стоун собственноручно передал документ русской женщине (нашими агентами установлено ее имя — Соня Кунецкая), необходимо сделать все возможное, чтобы не допустить его допроса в Комитете. Хотя он, вернее всего, ничего не знает об операции «К-3». По мнению Гувера, существует серьезная опасность, что, будучи подвергнут длительному допросу, Стоун может нечаянно выдать агента. Это поставит под угрозу выполнение всей операции.
По мнению мистера Гувера, необходимо договориться с Комитетом так, чтобы Стоун был арестован, но без дальнейших публичных допросов, и за время ареста заставить его принять наши условия.
Для ваших пометок прилагается единственная сохранившаяся копия секретного отчета.
ФБР. Дело № 97-8234.
— Боже мой… — не сдержавшись, прошептал Стоун.
Он перечитал докладную записку уже несколько раз, но так и не мог окончательно поверить в то, что становилось так ясно при ее прочтении.
Фактически Уинтроп Леман снюхался с ФБР для того, чтобы упечь Элфрида Стоуна в тюрьму.
Но почему? Почему?
Ему было что-то известно о какой-то особо секретной операции? Наверное.
Потому, что отвозил это проклятое завещание той женщине, Соне Кунецкой, в Москву?
Чарли обвинение отца в шпионаже всегда казалось до смешного неправдоподобным. Но теперь… может, все так и было? Стоун видел за свою жизнь бесконечное множество документов безумного маккартистского времени, и эта докладная записка была супертипична для бумаг подобного рода. Тот же высокопарный язык, тот же поток зловещих намеков, та же подтасовка фактов, из которых следует совершенно необоснованный вывод.
Но, может быть, во всем этом все же есть частица правды?
— Давай уйдем отсюда, — прервала его мысли Шарлотта.
Она стояла очень близко от него, и Чарли мог слышать тонкий аромат ее духов. Он знал, что они называются «Фракас», и помнил, что когда-то именно он снабжал ее ими. Когда жена заговорила, он почувствовал на своей шее ее теплое дыхание и поинтересовался про себя, ощущает ли она то же сексуальное влечение сейчас, в такой напряженный момент.
Чарли отрешенно кивнул.
Он опять погрузился в чтение фотокопии, приколотой к докладной записке скрепкой. Это были три страницы, отпечатанные с одним интервалом и соединенные между собой и подписанные опять тем же Уорреном Л. Погом. Оригинал прилагался тут же, в коричневом пергаминовом конверте, который, казалось, развалится от самого осторожного прикосновения.
Этот документ был еще интереснее, чем предыдущий. В нем рассказывалось о встрече в 1952 году нескольких американцев — в том числе и Уинтропа Лемана — не с кем иным, как с самим Иосифом Сталиным.
Министерство юстиции.
Вашингтон, округ Колумбия.
Федеральное бюро расследований.
Совершенно секретно.
Официальная докладная записка.
Кому: Директору Гуверу.
От кого: От следователя по особым делам Уоррена Л. Пога.
Дата: 2 февраля 1952 года.
Объект: Встреча с И. В. Сталиным.
Предлагаемый документ — запись воспоминаний Олдена Кушинга, бывшего компаньона Уинтропа Лемана, о встрече с И. В. Сталиным в Москве 16 января 1952 года.
Вопрос. Расскажите о вашей поездке.
Ответ. В начале 1952 года Уинтроп Леман попросил меня сопровождать его на встречу со Сталиным. Мне было сказано, что это будет чисто деловая беседа, хотя настоящей их цели я не знаю до сих пор. Вы знаете, я всегда придерживался правила: не совать свой нос в чужие дела. Мне, конечно, было очень интересно, какого рода дела могут обсуждаться во время этой встречи, ведь на моей памяти не было никаких переговоров. Но я туда пошел только…
В. Кто еще там был из американцев?
О. Из США были только я, Леман и Гарольд Бидуэлл.
В. Кто, кроме Сталина, был с советской стороны?
О. Насколько я помню, было довольно много высокопоставленных русских: был человек по имени Поскребышев, если я правильно произношу его имя… Маленков… Берия… ну, вы знаете, министр Госбезопасности СССР и «К-3»… Могу я заглянуть в свои записи?
В. Конечно.
О. Ага, да, еще был начальник личной охраны Сталина, парень по фамилии Хрусталев… Адъютант Сталина Осипов, молодой человек, которому Сталин очень доверял. И еще кто-то… Был Трофимов, Виктор Трофимов, тот, который через несколько лет стал изменником.
В. Как выглядел Сталин?
О. О, намного лучше и сильнее, чем я ожидал. Я слышал, что незадолго до этого он перенес несколько операций и, кроме того, ему ведь в то время было уже больше семидесяти лет. Но все же выглядел он не совсем стариком. Коротышка. Я был удивлен, что он такой маленький. Лицо все покрыто оспинами. Очень острый, проницательный взгляд, который, казалось, был постоянно устремлен прямо на тебя.
В. А каково было его состояние в смысле умственных способностей?
О. Трудно сказать. Иногда он был просто пугающе проницателен. А иногда разум его блуждал. Я думаю, это было что-то старческое. Он, например, постоянно забывал мое имя. Я не хочу сказать, что он непременно должен был запомнить, как меня зовут, но он время от времени говорил: «Вы мне еще не представились» или что-то вроде этого.
В. Встреча проходила на даче Сталина?
О. Да. В тот же день Уинтроп уехал туда раньше, чтобы встретиться со Сталиным наедине, без меня и Хэла. Но мы все были приглашены на дачу на обед. В Кунцево. В народе ее называли «Ближняя», и место так же называлось.
В. Так это был обед?
О. Я как раз об этом и хотел рассказать. Вы же сказали, что вам нужны все детали. Да, мы обедали все вместе. Стол был очень обильный, огромное количество блюд. Сталин спал обычно допоздна, вставал уже после полудня и завтракал уже часа в три. Обычно он не садился обедать до десяти часов вечера. Поэтому мы приехали туда довольно поздно. Было очень холодно, сильный мороз. Нас сразу провели в столовую на первом этаже и представили Сталину. Он рассказал нам, что фактически живет в этой комнате и спит тут же, на софе. Показал нам эту софу. В столовой был растоплен камин. Но Сталин захотел, чтобы мы сначала посмотрели кино, а уж потом сели обедать. Мы все прошли в соседнюю комнату, почти такую же большую, и посмотрели кино с Чарли Чаплиным. «Новые времена».
