— Когда я все нарисую, я, пожалуй, приду и составлю тебе компанию.
Я сидел в шезлонге и смотрел на сосенки, перебирая в памяти события последних дней, от разговора с Мурфином и Квейном на этой самой веранде до выпуска новостей, сообщившего о смерти Арча Микса. К приезду Ловкача в половине двенадцатого я уже пришел к выводу, что заговор наверняка существовал, и почти догадался, кто является его вдохновителем.
Ловкач поднялся по ступенькам на веранду. Чувствовалось, что ему жарко и он чем-то взволнован. Он огляделся, словно кого-то искал.
— Где Одри? — спросил он.
— Еще не вернулась.
— А Рут и дети здесь?
— Там, — показал я. Они как раз кормили уток.
— Я думаю, что за мной следили, — сказал Ловкач.
— Когда?
— От самого Вашингтона.
— Всю дорогу?
— Я в этом не уверен, но мне так кажется.
— Пойдем посмотрим.
Ловкач ослабил узел галстука, но пиджак не снял. Ослабленный узел означал крайнюю степень озабоченности. Он последовал за мной вниз по ступенькам и вокруг дома. В четверти мили, там, где проселочная дорога показывалась из лесу, на обочине стояла машина. Мужчина на ее крыше поднял руки. В одной он держал что-то блестящее.
— Похоже, дорогой мальчик, что он перерезает твой телефонный провод.
— Ты совершенно прав.
Мы быстро обошли дом. Я позвал Рут. Она уловила нотку тревоги в моем голосе, потому что схватила детей на руки и чуть ли не бегом направилась к нам.
— Что случилось? — спросила она.
— Еще не знаю, но хочу, чтобы ты с детьми ушла к Пейзику. Обойдите пруд и идите лесом. Если у Пейзика работает телефон, позвони шерифу. Если нет, поезжай в город, найди его и скажи, чтобы он немедленно приезжал сюда.
— Ты не можешь уйти с нами?
— Сначала я попытаюсь найти Одри.
— Куда мы идем? — спросил Нельсон.
Рут заставила себя улыбнуться мальчику.
— En Francais. Мы договорились.
— Хорошо, — кивнул Нельсон и добавил уже по-французски: — Куда мы идем?
— Мы идем к мистеру Пейзику, который угостит нас пирожными и лимонадом, а потом съездим в город.
— Вам пора, — напомнил я.
Рут кивнула и пошла к пруду. Но остановилась и обернулась ко мне.
— Харви!
— Что?
Она покачала головой и нервно улыбнулась.
— Ничего.
Мы с Ловкачом наблюдали, как они скрылись в соснах.
— Я, конечно, не паникер, — сказал Ловкач, — но есть ли у тебя в доме оружие?
— Винтовка М-1.
— Мне кажется, тебе лучше взять ее.
— Полностью с тобой согласен.
Я прошел в гостиную и открыл створки стенного шкафа. Винтовка висела на задней стене, но сейчас ее там не оказалось.
— Я ошибся, — сказал я Ловкачу, выйдя из дома. — У меня нет оружия.
— А куда делась винтовка?
— Я не знаю.
Мы слышали, как машина преодолевает завалы на дороге. Они ехали чуть быстрее, чем следовало, и до нас доносился визг тормозов и скрежет металла о металл.
— Стоит ли их ждать? — спросил я.
— Не испытываю ни малейшего желания, — ответил Ловкач.
— Так пойдем в лес.
Мы спустились с веранды, обошли пруд и притаились в соснах. Оттянув несколько веток, мы, оставаясь незамеченными, могли видеть, как машина, черный «плимут», остановилась у дома, меньше чем в сотне футов от нас.
Передние дверцы открылись, и из них вышли двое мужчин. Третий появился из задней дверцы. В правой руке каждый из них сжимал пистолет. Я узнал первых двух. Один, со светлыми волосами, сидя в машине у дома моей сестры, показывал мне поддельное удостоверение детектива Нестера. Второго, с густыми бровями, я встретил на лестнице, по ступенькам которой он сбегал после того, как перерезал горло Максу Квейну.
Узнал я и третьего мужчину. Это был Уэрд Мурфин.
Мурфин двинулся к дому. Двое других последовали за ним, но остановились, не пройдя и пяти шагов. Блондин чуть присел и поднял пистолет, подпирая правую руку левой. Я уже видел этот полуприсед, хотя в тот раз голову блондина закрывала лыжная маска. Красного цвета. Мужчина с густыми бровями принял ту же позу, и я понял, что под голубой маской скрывался именно он.
Блондин целился не торопясь, точно так же, как и в Салли.
— Мурфин! — заорал я во всю мочь. — Сзади!
Вероятно, Мурфин многому научился у Грязного Френки из Питтсбурга, потому что в следующее мгновение он нырнул вперед и вправо и покатился по земле. Блондин выстрелил, но промахнулся.
Катясь по земле, Мурфин успел выстрелить дважды. Блондин пошатнулся, выронил пистолет, схватился за живот повыше пояса, затем медленно опустился на колени. И повалился на левый бок.
Мужчина с густыми бровями дважды выстрелил в Мурфина, но не попал и метнулся за «плимут». Мурфин вскочил на ноги и бросился к дому. Прежде чем он скрылся за углом, густобровый выстрелил еще раз. Мне показалось, что он не попал в Мурфина, но полной уверенности у меня не было.
— Мы представляли сегодняшний день несколько иначе, дорогой мальчик, — сказал Ловкач.
Я обернулся и увидел пистолет, который Ловкач держал в правой руке. Дуло пистолета смотрело мне в живот. Я решил, что это «вальтер» модели РРК. Много лет назад я выиграл такой же в карты.
— Мне остается только поблагодарить тебя за то, что ты позволил уйти Рут и детям.
— Мне очень жаль, Харви. Очень.
— Разумеется.
— Будет лучше, если мы немного поднимемся по склону.
— Пожалуйста.
— Ты иди первым.
— Чья это идея, дядя, твоя или Гэллопса? — спросил я, когда мы начали подниматься в гору. — Наверное, это глупый вопрос. Идея твоя, не так ли?
— К сожалению, воображение мистера Гэллопса несколько ограничено.
— Двухмиллионный выкуп. Вы разделили его?
— Харви, ты же не думаешь, что мне нужны деньги, не так ли?
— Нет. Конечно, нет. Полагаю, тебе нужна власть.
— И молчаливое признание моих скромных заслуг.
— Мне остановиться?
— Давай пройдем чуть вперед.
— Кто поддержал тебя, дядя?
— Несколько старых друзей, которые финансировали мой проект, хотя я, естественно, не мог рассказать им обо всем.
— Что же ты им рассказал?
— Я обрисовал в общих чертах политические последствия твоей так называемой версии желтого билета. Они были в восторге. Разумеется, я не вдавался в детали.
— Разговор, вероятно, шел на поле для гольфа? — спросил я. — Именно там зарождается большинство таких проектов, не так ли?
— Да, иногда мы действительно обсуждали наши проблемы на поле для гольфа. Идеальное место, скажу я тебе. Помнится, на шестнадцатой лунке мы нашли возможность передать мне деньги так, чтобы никто не узнал, откуда они поступили.
— И как вам это удалось?
— К сожалению, у нас очень мало времени.
Впереди я уловил какое-то движение. Дрогнула одна из сосновых веток, за ней, как мне показалось, мелькнуло что-то коричневое. Я подумал, что это не олень. И пошел дальше.
Мы прошли еще футов двадцать пять или тридцать, прежде чем Ловкач сказал:
— Я думаю, достаточно, Харви.
Я остановился.
— Может, мы сможем договориться? — сказал я чуть громче.
— По-моему, мы уже обо всем договорились.
Но я решил продолжить разговор, чтобы продлить свою жизнь еще на пару-тройку минут.
— Ты допустил несколько оплошностей. Пусть и незначительных.
— Неужели?
— Я обнаружил их сегодня утром, — я говорил все громче. — Только один человек знал, где находились Макс Квейн и Салли Рейнс перед тем, как их убили.
— И этот человек — я. Дорогой мальчик, ты просто умница.
— Я говорил с Максом Квейном из твоего дома и повторил его адрес вслух, чтобы получше запомнить. Думаю, ты тоже не забыл его. Когда же Салли позвонила Одри, а Одри — тебе, чтобы найти меня, ты, должно быть, вытянул из нее адрес Салли. А потом твои наемные убийцы опередили меня и разделались и с Максом, и с Салли.
— Харви!
— Что?
— Ты не мог бы повернуться ко мне лицом?
— Сейчас! — крикнул я и прыгнул вперед и в сторону.
Футах в тридцати от нас, вверх по склону, из-за сосны выступила Одри. На ней была коричневая рубашка и желтоватые вельветовые джинсы. В руках она держала исчезнувшую из стенного шкафа винтовку М-1. Ее дуло смотрело на нашего дядю.
Я взглянул на Ловкача. Тот переводил взгляд с меня на Одри. Наконец он решил, что Одри более опасна, поэтому поднял «вальтер» и прицелился в нее.
— Не делай этого, дядя, — сказала Одри. — Пожалуйста.
Ловкач тщательно целился. С тридцати футов он мог и промахнуться. Его губы чуть дернулись. Одри плавным движением вскинула винтовку к плечу, раздался выстрел, и под левым глазом Ловкача появилась черная дыра. Пока он падал, вторая пуля угодила ему в шею, а еще две вонзились в грудь, когда он уже лежал на земле.
Я вскочил на ноги, бросился к Одри и обнял ее. Она вся дрожала.
