Но Велер продолжал наблюдать за Киевом. Видел, как с Кучеруком начали заигрывать американцы. Как отреагировали на их действия русские. Как янки, в начале года, моментально наладили связи с объединившейся, как это ни удивительно, оппозицией. Как президент дал понять, что может пойти на соглашение с Москвой. И решил: пора и ему проявить инициативу. Новый доклад пошёл наверх, получил поддержку, и вот результат. Он в Киеве.
Велер оставил авто с посольскими номерами возле оперного театра, а сам спустился вниз, на Хрещатик. Обстановка, которую он увидел, его взбодрила. Нечто подобное Густав Велер ощущал год назад, когда консультировал «революцию тюльпанов» в Тбилиси. Тогда он, помнится, познакомился с довольно любопытной и колоритной личностью: журналистом с российского телеканала. Как же его звали? Кажется, Михаил. Помнится, они поспорили по поводу того, что несёт НАТО в недоразвитые страны третьего мира: зёрна демократии, или зёрна раздора. Велер, в виде примера, приводил страны Прибалтики. Михаил — бывшую Югославию. Тогда немец посмеялся про себя: знал бы собеседник, что и к этому он тоже приложил свою руку. И НАТО тут абсолютно не причём. Большие деньги, только они. А альянс — инструмент в умелых руках деловых людей. И когда нужно, козёл отпущения.
Вечерело. На Майдан потихоньку стекалось всё больше и больше людей. Велер глубоко вдохнул в себя свежий, морозный воздух и направился к эстрадной площадке, на которой, под акустическую гитару, не жалела свои голосовые связки местная поп дива.
* * * 20.38, по Киевскому времени
«По последним данным Центральной избирательной комиссии, во втором туре голосований приняло участие 92 % населения Украины. Ровно в 20.00 все избирательные комиссии прекратили проведение голосования, и приступили к подсчёту голосов.
«Новости Украины», телеканал «Украина»
21 ноября, 200 год»
* * * 23.29, по Киевскому времени
К половине двенадцатого ночи Молчуненко почувствовал, как спину, от постоянного полусидения на неудобном высоком табурете, стало нестерпимо ломить. Боль проползла снизу, от копчика, по позвоночнику вверх и основательно поселилась в голове. В студии в столь поздний час, находились, помимо съёмочной группы, он сам и Тарас Гнатович Коновалюк от штаба Яценко. А также пустой стул, на котором должен был страдать Кривошеенко, однако такого удовольствия Геннадию Сергеевичу тот не доставил. Полчаса назад народный депутат, который должен был выступать на телемарафоне от штаба Козаченко, неожиданно связался со студией по телефону, и сообщил, что вместо него приедет Тарасюк. Однако, прошло более часа, а вместо представителя оппозиции стоял пустой табурет. Молчунеко сделал очередной анализ дня, после чего перешёл в беседе с Коновалюком.
— Перед рекламой, Тарас Гнатович, мы с вами говорили про национальное самоопределение Украины. И выделили два аспекта. Не могли бы вы, пока в студии нет нашего второго гостя, несколько прояснить свою позицию?
— По поводу того, что представитель от оппозиции, опаздывает, для меня нет ничего удивительного. — бросил словесную шпильку Тарас Гнатович. — Они все берут пример со своего лидера.
Молчуненко не сдержал улыбки. Действительно, за Козаченко наблюдалась такая черта характера. Тот опаздывал постоянно. На любое мероприятие.
— По поводу опоздавших, давайте договоримся, ни слова.
— Как о покойниках? — выбросил вторую шпильку Коновалюк.
Режиссёр программы прикрыл глаза рукой. Молчуненко понял: тему разговора следует увести в сторону.
— Итак, нас, в том числе и меня, интересует ваша позиция в самоопределении Украины на Евразийском пространстве. Особенно, в национальном контексте.
— Да, собственно, позиция нашей политической силы довольно проста. — улыбка исчезла с уст депутата. — Есть информация, которую следует изучить, переработать, обсудить с народом Украины и после применить. Вот и всё. Банально просто. — Тарас Гнатович сделал паузу, после чего продолжил мысль. — Наша беда заключается в том, что мы повсечасно подменяем одни понятия другими.
— Вы имеете в виду… — теперь Молчуненко протянул паузу. Итак, Тарас Гнатович…
Коновалюк снова рассмеялся:
— Нет, нет. Я говорю совсем о других понятиях. К тому же, мне не нравится, когда наши оппоненты постоянно твердят о том, будто в случае, если президентом станет Владимир Николаевич, то вся страна станет жить «по понятиям», при этом, естественно, намекая на места не столь отдалённые. На мой взгляд, так как мы стремимся жить по европейским стандартам, по европейским законам, то и права человека мы тоже должны чтить, как европейцы. А не как недоразвитые варвары и дикари, которые, на вроде шаманов, выкрикивают заклинания и призывают своих идолопоклонников к самым примитивным чувствам. Но, вернёмся к вашему вопросу. В Европе существует три определения национализма. Евронационализм, или как его ещё называют, классический национализм, который возник в период становления Европы. Период становления колоний, унижение одних народов, за счёт других, и, как вытекающий фактор, становление, я бы так сказал, «супернаций». Это классический национализм. Второй вытек из тех же самых причин. Национально — освободительное движение за независимость привело к рождению полной противоположности классическому национализму — этническому национализму. То есть, нация, в данном течении представляется, как нечто вечное, этническое, существующее тысячелетиями. Незыблемое, на которое покусился, со своими «суперпланами» национализм классический. Вот наши оппоненты и варьируют этими двумя понятиями. Найдя естественного врага, в лице России…
— Как я вас понял, Россия представляет национализм классический, то есть Евронационализм? — вставил реплику Молчуненко.
— Совершенно верно, хотя Россия и Евронационализм как-то не сочетаются, вы не находите?
— Вы в смысле «Евро»?
— Да. Но вернёмся к нашему вопросу. Украина, соответственно, по словам оппонентов, является ярким представителем этнического национализма. Который борется понятно с кем. Или с чем.
— И что же плохого в том, что коренные украинцы борются за свою независимость?
— А вот здесь мы с вами подходим к третьей разновидности национализма. Гетеронационализм. Прошу не привязывать к слову «гетера».
Молчуненко едва сдержал улыбку.
— Да, иначе бы звучало, как «продажный национализм».
— И снова неверно. В древней Греции гетерами называли образованных, богатых, незамужних женщин, ведущих свободный, независимый образ жизни. И к проституции, в современном понимании, они не имеют абсолютно никакого отношения. А вот гетеронационализм произошёл от, опять же, греческого слова «гетерос» — другой, или иной. То есть, отличающийся от прежнего.
— И чем же Гетеронационализм отличается от первых двух?
— Он есть их симбиоз. Как сказал один американский философ, постараюсь процитировать по памяти: «Гетеронационализм — это попытка вместить этнонациональную политику самосознания в рамки евронациональной концепции политической общности». То есть, говоря простым языком, появляется новая, самоутверждающаяся структура, нация, которая будет вмещать в себя и этнически коренное население Украины, и переселенцев, заселивших нашу страну после войны, особенно восток и юг. Я бы сказал, появляется новый украинский народ. И его не следует бояться. Это нормальный процесс, через который, в своё время прошли все цивилизованные страны: Великобритания, Испания, США, в особенности. Германия, в послевоенный период. Но, в данной ситуации, чтобы не было конфликтной ситуации, ни одна из сторон, которые принимают участие в сотворении нового сообщества, не имеет права претендовать на доминирующую роль в данном процессе. Что, к сожалению, мы сейчас наблюдаем.
— Позвольте мне с вами не согласиться. — Молчуненко поправил очки. — В любом процессе должен быть лидер. Это аксиома. И в процессе, как вы выразились, создания нового общества тоже должен быть лидер. И я, как украинец, чей род корнями уходит в глубь украинской истории, только поддерживаю то, что главенствующее место в данном созидательном процессе возьмёт этнос. То есть то, с чего и зародилась Украина.
— Я вас поддерживаю. Как украинец, который родился на западной Украине, и чьи предки вспахивали украинскую землю не одно поколение. Но, как человек с европейским, надеюсь, сознанием, а ведь мы стремимся в Европу, я очень боюсь того, что национальными, этническими чувствами простого, коренного населения в скором времени начнут спекулировать, в результате чего мы можем скатиться в простой, безобразный нацизм. Яркий пример — наш сосед. Страна, родившая Гёте и Шиллера, ставшая колыбелью Европейской культуры, в начале двадцатого, прогрессивного столетия углубилась в детальное изучение своих корней, после чего последовали этнические чистки и концлагеря.
