Перевожу взгляд на скомканные у порога белые перышки. Кто-то из соседей пошутил?
Тоже маловероятно. Из них шутники еще те… Одна Валентина Михайловна чего стоит.
Но других объяснений я не вижу в упор. Ладно, пусть перьевым приколистам сны хорошие приснятся, а мне надо к встрече с Бегбедером готовиться.
На пресс-конференцию я, конечно же, аккредитовалась. За спиной у Лотос. Благо, завтра мне еще предстоит фуршет в честь магазина косметики "ПАН". И магазин этот, к огромной радости для меня, расположился на той же улице, где и резиденция Фредерика. И все-таки я счастливая!
Счастливая! Счастливая! Счастлива-а-ая!
С этим словом просыпаюсь наутро. Кошусь на часы. Даже не проспала, надо же!
Воистину счастливая!
Даже магазинчик с первого раза нашла.
Однозначно… Ну, вы поняли, да?
Презентации рекламные хороши тем, что на них, во-первых, кормят, во-вторых, собирают весь журналистский бомонд. Другими словами – можно бесплатно поесть и потрепаться с коллегами по перу, которых ты уже сто лет не видел и еще бы не увидел столько же. Если б не фуршет… Так вот, это – светлая сторона медали.
Темная же заключается в коварном слове "отписка". Поел на халяву – будь добр разродиться хвалебной статьей-заметкой-новостью на страницах родного журнала. И хорошо, если есть, чем разрождаться. Проторчав на презентации около получаса, я так и не поняла в честь чего нас, собственно, покормить решили? Новых филиалов "ПАН" не открывает (тот, в котором мы сейчас имеем честь находиться, живет и здравствует уже два года), новых линий косметики в нем не появилось, высоких гостей из Голливуда (физиономией которых можно заткнуть любую информационную дырку) в ПАНских покоях тоже не наблюдается. Пресс-релиза и то не дали. Короче, пишите, что хотите! А мы потом почитаем…
– А еще магазин элитной косметики "ПАН" подготовил для нас сюрприз, – сквозь гул толпы просачивается голос тамады. – Косметика для еды! Спрашивайте в магазинах города! Косметика для еды от "ПАНа"!
Отлично! Писать есть о чем! Теперь – ненавязчиво кошусь в сторону выхода – можно и к Бегбедеру…
Впрочем, фуршет в магазинчике оказался очень даже кстати, учитывая, что дама, представляющая французского литератора в нашей скромной стране, заблаговременно предупредила: "Еды не будет!". Хватит, мол, с вас и духовной пищи. И то верно!
Хватит!
Добегаю до пресс-зала – ага, общение с мастером пера идет во всю. Ну и толпа собралась! Даже в коридоре стоят, входных дверей из-за них не разглядишь. М-дя.
Могли бы по такому случаю и больший зал выделить… Ладно, будем пробираться.
– Пропустите! Я с фотоаппаратом. Фотограф. Я. Пустите. Ай! – вот мы и у Фредерика под носом. Учитесь, граждане!
Достаю из сумки старенький "Зенит". Ловлю на себе восхищенные взгляды профи и недоуменные – снобов-недоучек, почему-то возомнивших себя фотографами. Клацаю снимок за снимком, краем уха улавливая вопросы коллег, градом сыпящихся на французского гостя. На его переводчика, то есть – если уж быть совсем точным.
– Как вам наш город?
– А что вы думаете о нашем премьер-министре?
– Каковы ваши творческие планы? (гы-гы, любимый вопрос всех писателей, куда ж без него?) Ни для кого не секрет, что журналистские вопросы бывают двух типов: первый – когда вы хотите что-то узнать о конкретном человеке, второй – когда хотите, чтобы этот человек узнал о вас. О Бегбедере я уже узнала достаточно, поэтому…
Вскидываю руку:
– Светлана Киталова, "ТанДем". Последняя ваша книга была о России. Не желаете ли теперь написать что-то об Украине? С соответствующим колоритом – салом, горилкой, оселедцем?
Переводчица, слегка запнувшись, принялась переводить вопрос.
На меня сзади возмущенно зашипели:
– Не дезинформируй человека!
– Украина – это не только сало и чуб!
Вот же ж снобы! Уже и пошутить нельзя! Улыбаюсь возмущенным коллегам, всем своим видом говоря: "Шутка это была, шу-у-утка! А кто не понял, так тому и надо!" А в следующую секунду все напрочь забыли и о горилке украинской, и о сале с чесноком, и даже о самом Фредерике.
Сорвались белоснежные перышки с потолка, закружились несмело. Одно, втрое, третье… сотое. Бьется пушистая струя, набирает обороты, попятилась толпа к выходу.
– Что за… Что такое? Кто посмел? – дама-администратор, расталкивая всех, пулей вылетела из комнаты. Виноватых искать.
Перья продолжали сыпаться заблудившимся снегопадом. Большие маленькие, совсем крохотные, они кружились белоснежным облачком в верхней половине зала, рисуя только им понятные узоры. Р-раз! Пушистое облачко мигнуло, и на месте замысловатой ветки появилась белка с пушистым хвостом. Миг? белку сменил букет из роз. Секунда? и вместо цветов? человеческое лицо. Лицо ведь? Растерянно моргаю, не в силах сдвинуться с места. Девушка, сотканная из тысячи пушинок, лукаво подмигивает в ответ, уступая место следующему узору. Коллеги недоуменно толпятся у входа, у стен зала. Оборачиваюсь, понимая, что в центре зала осталась только я. И Фредерик, гость французский – сидит, улыбается во все тридцать два, смотрит восхищенно. Только его улыбка неподдельная меня из ступора и вывела.
– Что за ерунда?
– Бред какой-то… – отбивается от горстки перьев операторов ведущего телеканала.
– А че, прикольно! – молодая журналистка поймала перышко.
– Chic astuce! Ridiculement. Je appr?ciai! (Шикарная шутка! Смешно. Я оценил!), – весело засмеялся мсье Фредерик.
Татьяна Домой вернулись молча. Точнее, молча они вошли в квартиру. Поездку же в электричке скрасила милейшая беседа, сопровождаемая косыми взглядами мимолетных попутчиков.
– Дорогая, я рад знакомству с твоим дедушкой безумно.
– Милый! Для меня стало сюрпризом, что вы не знакомы до сих пор!
– Да уж, не приходилось ранее бывать в ваших краях!
– Что вы говорите? А в каких же краях ты, мил сокол, повстречал душку Дема и его распрекрасных друзей?
– Да уж, не в этих. А Дем хоть и душка, но видеться с ним тебе я боле не позволю.
– А откуда мне знать, что ты сам не видишься с ним?
– Это ты, дорогая, на что намекаешь?
– А ты бы подумал чуть-чуть, дорогой!
И замолчали. До самого дома. Спать легли почти сразу, друг на друга не глядя.
– Значит, считаешь, что я – сообщник Дема?
Андрей угрюмо перемалывал кофе, Татьяна металась по квартире в полурасстегнутом халате.
– А ЧТО я должна думать?! – в Сериковой внезапно проснулась певица и вспомнила о высоких нотах. – Ты появляешься в моей жизни, ничего не объясняешь. Куда-то исчезаешь постоянно! Говоришь загадками! Сам загадка ходячая! Я даже номера телефона твоего не знаю!
– Если я его сообщник, то почему ты все еще жива? – Андрей поднял на нее спокойный взгляд.
Девушка замялась. Развела руками.
– Имя босса!
– Что, прости?
– Твердили все время про какое-то имя. Допек им кто-то, и они считают, что я знаю – кто! А я не знаю нихрена! Не помню! Можешь убить меня, не помню я никаких имен!!!
И разрыдалась, колотя руками по стенке.
– И Мирт ничего толком не сказал. Не показал… – она медленно опустилась на пол.
– Дурочка. Вставай, – Андрей обнял девушку за плечи.
– Не трогай меня! Не прикасайся! Я не знаю… ик!.. кто ты. Я… вообще… ничего… не знаю!
– Может, мне уйти? – он выпрямился.
– Нет, – Таня вскочила на ноги. – Я уйду. Можешь оставаться. Плевать. Это даже не моя квартира.
– По документам – твоя, – машинально пробурчал Андрей.
– Заткнись!
Заметалась по квартире, одеваясь. Андрей наблюдал молча и практически бесстрастно. Лишь в глубине вечно-удивленных глаз мелькала капелька грусти.
Мириам "Нотариус – это который договора составляет или преступников ловит? Нет, все-таки договора. Кажется. Черт, и почему я "Ментов" с тетей Галей не смотрела?" С вокзала она сразу же поехала по указанному господином Андросовым адресу. Во-первых, хотелось быстрее выяснить, из-за чего ее из Крыма выдернули, во-вторых, идти-то ей, собственно, больше некуда было. К тете Тоне не сунешься, в квартиру Пал Саныча – тоже. Хотя бы потому, что он в Крыму. Да и вообще, уехала с гастролей она, мягко говоря, без разрешения. Сбежала, одним словом. В тот же вечер, когда Андросов позвонил. Оставив любимому продюсеру и покровителю, коротенькую записку о том, что "неотложные дела срочно зовут ее в Киев". И ведь не соврала даже!
К хомякам! К хомякам все эти концерты, репетиции, поезда! Так и скажу Пал Санычу при случае! Где она, обещанная слава? Полтора месяца колесили по полуострову, а у нее даже ни одного интервью не взяли. Ни одной фоточки даже в самой захудалой газетенке не напечатали! Ну ладно, одну напечатали. Рядом со звездой (настоящей!) Наткой Погостовой, с которой дуэтом спели. Да кто ж на нее внимание обратит, на фоне Погостовой-то? Эх, тетя Тоня! Права была ваша Полюшка, в который раз убеждаюсь – права!
Девушка остановилась перед кабинетом государственного нотариуса. Вздохнула.
