- Если мы сегодня же не отреагируем надлежащим образом, завтра все может повториться с десятикратными последствиями. Скажи, Джорж, - Буш обратился к Тенету, - твоя служба хотя бы приблизительно знает, где скрывается Бен Ладен?
- Два дня назад он был в Афганистане, но за это время можно многократно сменить экспозицию и оказаться где угодно...
- Это не ответ...
- Но я предупреждал о таком развитии событий, - Тенет явно оправдывался и при этом хотел набрать несколько очков.
- Не будем спешить с выводами, - сказал Рамсфелд. - Нужно собрать комитет начальников штабов и посовещаться о военных мерах. Я подчеркиваю о мерах военного характера.
- Но мы не можем упускать момента, - Буш подошел к карте и пальцем провел по невидимой дуге - от Ирака до Кабула...- Если мы проявим слабость завтра некому будет об этом напомнить...Что скажете, Кондолиза? - обратился Буш к своему помощнику по вопросам национальной безопасности?
Женщина, шоколадный цвет лица которой стал перламутрово-матовым, что-то пыталась произнести, но ее полные губы беззвучно мяли воздух, а гортань не подавала вибраций, превратив человека в немое существо. На помощь Райс пришел Пауэлл. Он тоже был бледен, но абсолютно спокоен.
- Послушай, Джорж, давай вытащим ноги из стремян и спешимся. Хотя бы на пять минут...
- А что ты, Колин, предлагаешь? Простить, сказать спасибо, утереться и жить как ни в чем не бывало? - Буш сказал это, не повышая голоса, ощущая свою беспощадную правоту. Один час сегодня стоит двух часов завтра...
- Я тоже думаю о завтрашнем дне, - сказал Пауэлл, в его интонации слышались нотки-сигналы, которыми он давал понять президенту, что он его прекрасно понимает, но при этом умоляет не прибегать к крайностям. - Если мы нанесем сегодня ядерный удар по нескольким точка, то...да, мир, особенно американцы, нам будут рукоплескать... Но я, как политик, знаю другое: пройдет эйфория, наступит момент протрезвления и люди поймут, насколько мы оказались невыдержанными и не мудрыми.
- Что же ты в данной ситуации предлагаешь? - Буш вернулся на свое место за столом.
- У нас есть сценарий действий в подобных ситуациях и давайте будем его придерживаться. Пусть вице-президент возвращается в Белый дом, ты, Джорж, остаешься здесь пока не наступит в стране безопасный режим, а мы все, Пауэлл оглядел присутствующих, - тоже возвратимся в свои офисы и будем работать. Страна ждет реакции президента и ты, Джорж, должен выступить по телевидению и успокоить нацию...
Пришла в себя Райс. Обращаясь к Бушу, сказала:
- Джорж, я всегда поддерживаю тебя...ты это знаешь, но сегодня...Нет, пускать ракеты вслепую, не зная, кого они поразят...Я не могу с этим согласиться...
Рамсфелд безмолвствовал. Чейни подошел к Бушу и что-то ему тихо сказал. Тот кивнул и Чейни, отойдя от президента, начал по сотовому телефону куда-то звонить. Он собирался возратиться в Белый дом.
А в это время президентская команда телевизионщиков, готовилась к эфиру из точки Х, откуда президент США должен обратиться к нации.
Но президент вопроса не закрыл. Он обратился к Рамсфелду:
- За тобой слово, Дон, - впервые Буш изобразил на лице квазиулыбку. До возвращения в его душу лучезарности было ой как далеко. И более того, когда Рамсфелд начал излагать свою точку зрения, сознания Буша опять начало плыть - видимо, микроскопический сосуд снова сколопсировал, чем нарушил цепочку, проводящую электроимпульсы из правого полушария в левое. Извините, друзья, мне надо выйти...
И президент вышел из кабинета и направился в туалет, где подставил голову под холодную струю воды. А напрасно, холод еще больше сузил проход в сосуде и в том месте, где возник непорядок, возникла острейшая боль. Он даже схватился за голову, не зная, куда вместе с ней деться. К счастью или несчастью для Америки и всего мира, Буш вспомнил урок, который получил в армии: в первый час ушиба нужен холод, а вот спазмолитические боли устраняются теплом. И он переключив воду, снова подставил голову под струю теперь уже горячей воды. И минут пять терпел, понимая, в каком странном виде он вернется в совещательную комнату. Когда он разогнулся и взглянул в зеркало, его чуть не хватил удар: его президентский лик по цвету напоминал одновременно вареного рака и перезрелую сливу...Зато в голове больше не болело и не шумело. Он обрел ясность мысли и былую уверенность. Вытерев салфеткой лицо и руки и постояв немного у вентилятора, чтобы охладиться, он вышел из туалета и направился к ожидавшим его коллегам.
- Очевидно где-то просквозило, - сказал он и бодрым взором окинул старающихся не смотреть на него чиновников. - Горячая вода очень помогает в начале простуды, только надо ее пустить на всю железку...
На что Чейни уравновешенный человек а и тот от таких слов президента впал в уныние. Что-то было не так и это почувствовали все. Но Кондолиза, как чуткая и преданная сторонница президента, пришла ему на выручку...
- Я думаю, мы должны поступить, как древние германцы: принять решение сегодня, чтобы завтра, на свежую голову, его или утвердить или отвергнуть.
- Я согласен, - сказал Чейни.
- И какое же решение мы сейчас примем? - Пауэлл педант и расплывчатых формулировок не терпит.
- Во-первых, начать подготовку к вторжению в Афганистан, имея в виду наших союзников в лице северного альянса, под командованием Масуда Рамсфелд загнул указательный палец. - И, во-вторых, отказаться от идеи применить ядерное оружие. Все остальные вопросы и, в том числе, по повышению безопасности и усилению мер по контролю за передвижением авиации и всего транспорта возложить на муниципальные власти...- И Минобороны загнул еще два пальца - средний и безымянный. -- И главное: несколько дней в США должно действовать чрезвычайное положение и на всякий случай президент и вице-президент должны управлять страной из разных точек...
Все смотрели на Буша, ждали его реакции. И она последовала. Обращаясь к Чейни, он казал:
- Не забудьте, народ ждет от нас решительных и ярких поступков. Они должны затмить то, что они видели по телевидению, когда террористы вершили свой триумф... - Бушу хотелось немедленных действий, он чувствовал себя так, как чувствует подросток, к которому на улице привязались пьяные хулиганы, набили физиономию и смотались...
Натура президента этого стерпеть не могла. Фигурально выражаясь, у него чесались кулаки и он готов был на подвиги, дабы проучить мерзавцев здесь и сейчас...Но политика вещь серьезная и понемногу приходящий в себя глава Америки это тоже начал осознавать.
- Договорились, - сказал он, - завтра здесь же решим, что делать и как поступить с теми, кого мы назовем международными террористами...- И Буш взглянул на приумолкшего Тенета. - А тебе, Джорж, придется эту ночь не поспать, к завтрашнему утру мне надо от тебя получить подробнейший план действий и выводы твоих аналитиков...
Однако больше Буш к варианту "ядерное возмездие" не возвращался. Но было принято другое принципиальное решение: использовать при подавлении войск Талибана сверхмощные бомбы, способные сокрушать глубоко залегшие под землей или горными массивами бункера. В которых, как опять же предполагали люди Тенета, мог находится бен Ладен со своим штабом...
... Вот о чем вспомнил Пауэлл, уходя из Белого дома. Он не был ни раздражен, ни выведен из себя, но что-то его мучило, не давало покоя и с этим чувством он прибыл в свой офис, который расположен на Капитолийском холме И первое, что он сделал - позвонил домой и сказал несколько ободряющих слов жене. Затем направился в ванную комнату и принял холодный душ. Он думал о Буше, поведение которого показалось ему более чем странным, хотя внешне все было как будто в норме.
Уже за полночь ему позвонил помощник Буша и сказал, что у телефона ждет президент. Колин взглянул на часы - шел второй час ночи. Президенту не спалось, возможно, и он, как когда-то Рейган, пересыпает днем - по полтора-два часа, что бы в мире при этом не происходило.
- Я, Джорж, тоже не сплю, - солидаризовался с президентом Пауэлл и этим наметил непринужденность беседы.
- Я только что говорил с Путиным и он понимает нашу позицию в отношении Ирака... Правда, поддержать резолюцию отказался, ссылается на внутреннее положение в государстве... Но я думаю, что со стороны России никаких преград не будет, если мы высадимся в Багдаде.
Пауэлл понял, к чему такие разговоры ведет президент: видимо, рассчитывает таким маневром смягчить его непреклонность, подготавливая к завтрашнему заседанию по тому же вопросу - о резолюции.
- России не из чего выбирать, - сказал Пауэлл, - Путин ничего существенного нам противопоставить не может, кроме одного...
- Что ты имеешь в виду?
- Влияния на Ширака и Шредера, а это тоже немало. Впрочем, принимая нашу резолюцию в таком виде, мы сами толкаем их в объятия друг друга.
В трубке молчание. Для Буша стало очевидным несгибаемость Госсека.
