в глубокой задумчивости, спросила Вера.
— Ну, этому твоему, Егору.
Вера покачала головой.
— Почему ты такая упрямая, а?
— Я не упрямая.
— Тогда почему? — искренне не понимала Марина.
— Я ведь совсем не знаю его теперь, как он живёт… — сказала Вера.
— Ну и что?
— А если он женат?
— Подумаешь!
— Что значит «подумаешь»? Если у него семья, дети. И тут я вся такая: «Здрасте!» А если его жена увидит эту переписку? Нет, я не хочу никому ломать жизнь.
— Но ты же не знаешь точно.
— Не знаю. Но если есть хотя бы небольшая вероятность того, что я могу принести вред человеку, которого… любила когда-то, между прочим, — я ни за что не пойду на это.
— М-да, — сказала Марина и наполнила опустевшие бокалы. — Остаётся только одно средство.
— Какое ещё средство? — осторожно спросила Вера.
Два следующих дня пролетели незаметно, как обычно пролетают все рабочие дни. Забыв, что на дворе суббота, Вера, к неудовольствию Сашки, разбудила его ни свет ни заря, чтобы отправить в школу. Осознав свою оплошность, она попыталась как-то смягчить ситуацию и предложила сыну сходить куда-нибудь вместе, но в ответ выслушала ворчливую тираду из-под одеяла и вынуждена была оставить его в покое — досматривать прерванный таким бесцеремонным образом сон.
Позавтракав в одиночестве, Вера принялась за домашние дела. Она уже давно собиралась пропылесосить мебель и пол. Сашка всё равно не услышит — его, когда дрыхнет, и пушечным выстрелом не разбудишь. Единственный «будильник», на который он реагировал, — это строгий голос матери и щекотка, к которой частенько приходилось прибегать, чтобы растормошить спящее чадо.
Кроме того, надо было постирать — накопилось много грязного белья и одежды, а заодно кое-что починить, в частности Сашкины рубашку и брюки, пострадавшие в результате недавней драки. Ну и так, по мелочи.
Едва Вера воткнула вилку пылесоса в розетку, лежавший на столе мобильник разразился пронзительной трелью. Звонила Марина.
— Вот человеку заняться нечем! — проворчала Вера и не стала брать трубку.
Через минуту Марина перезвонила, но Вера была непреклонна и включила пылесос, заглушивший своим завыванием все остальные звуки.
Закончив уборку, она достала из-под мойки на кухне пакет с мусором, вышла в прихожую, открыла входную дверь и… Такое часто случается, особенно когда погружён в свои мысли и делаешь что-то на автомате. А тут вдруг перед тобой возникает некто, кого ты совсем не ожидаешь в это мгновение увидеть. И тело реагирует на внезапную преграду, как на удар электрическим током. Вера отшатнулась и едва не упала, успев схватиться за висевшую на вешалке Сашкину ветровку. Раздался треск, и ветровка с оторванной петелькой спланировала на пол.
— Ты чего? — испуганно спросила Марина.
— «Чего, чего»… Это ты чего — пугаешь?
— Это я пугаю? Да ты сама… Я, кстати, тебе всё утро звоню! Ты почему трубку не берёшь?
— «Почему, почему»… Не слышала. И вообще, у меня дел по горло…
— Какие дела? Ты забыла, о чём мы договорились?
Вера на мгновение задумалась.
— Забыла, — наконец ответила она.
— Вот так всегда! — воскликнула Марина. — Договариваешься с ней, отменяешь все свои дела, а она — здрасте тебе!
— Слушай, ну, может, в другой раз, а?
— В какой «другой раз»? Я зря, что ли, на машине сюда припёрлась? Делать мне больше нечего — гонять её туда-сюда. Собирайся давай, и поехали, как договаривались.
— Но у меня Сашка ещё не завтракал.
— Ничего, не маленький. Что, он себе яичницу не пожарит?
— У меня яиц нет.
— Чай с бутербродом попьёт.
— Погода сегодня смотри какая, — продолжала сопротивляться Вера, — ветер, дождь, слякоть — фу!
— Тоже мне дождь! Моросит еле-еле. И ветра никакого нет, не выдумывай.
— Ладно, — наконец сдалась Вера.
Она всё же на скорую руку приготовила Сашке завтрак — заварила чай, сварганила парочку бутербродов с колбасой и бережно накрыла их салфеткой. Оставив Марину на кухне, она пошла в комнату и облачилась в свой единственный выходной костюм — юбку и пиджак оранжевого цвета, который надевала крайне редко, по случаю.
— Ты зачем это напялила?! — воскликнула Марина, увидев её.
— А что? Ты же тоже в костюме.
Марина действительно была в костюме, только в брючном, цвета молочного шоколада.
— Но мой-то неприметный. А твой? Ты хочешь, чтобы тебя за километр видно было?
— Нет, — растерянно пробормотала Вера. — Что, ярко?
— Нет, блин, жарко. У тебя есть что-нибудь не такое броское?
Вера переоделась в коричневое платье с длинным рукавом.
— Так пойдёт? — спросила она.
— Ну вот, другое дело! Теперь мы с тобой почти в одном тоне.
На ногах у Марины были подобранные под цвет костюма балетки. У Веры ничего подобного не нашлось. Поэтому, а может, даже не поэтому, а потому, что, учитывая особенность предстоящей миссии, ей просто хотелось выглядеть как можно более женственной, она выбрала свои лучшие — парадные — чёрные остроносые туфли на шпильках.
Подруги вышли на улицу.
— Ну, что я тебе говорила? — сказала Марина, демонстративно выставив руку.
Дождь, а точнее мелкая морось, окончательно прекратился. Дорожки ещё были влажными, но сквозь бреши в серых облаках уже временами проглядывало солнце, стало быть, скоро всё подсохнет.
Марина открыла дверь своего «рено-логан» цвета «мокрый асфальт» и ловко нырнула внутрь. Машину она купила три года назад, но пользовалась ею нечасто, раза два-три в месяц, потому что особенно ездить было некуда. Просто наличие автомобиля, пусть даже такого простенького, для Марины было необходимым элементом — поднимало её престиж в собственных глазах. Ну и немножко в глазах других, что для неё было немаловажным.
— Чего стоишь? Садись давай! — крикнула она Вере, которая всё ещё сомневалась в разумности того, что они намеревались предпринять.
Вера села в машину.
— Не нравится мне эта идея.
— Опять двадцать пять! Ну мы же уже всё это обсудили! — воскликнула Марина, выводя машину из двора на оживлённую улицу.
— Мы были пьяные и глупые, — заметила Вера.
— Не глупые, а креативные.
— Ага, очень! Это же надо было до такого додуматься!
— А что в этом плохого? Мы же никого не грабим, не убиваем. Мы просто поглядим, куда он ездит, с кем встречается. Если он будет с бабой, ну, значит, облом — так тому и быть. А если у него никого нет, то флаг тебе в руки. Хватай его, пока какая-нибудь коза его не увела.
— У тебя всё так просто!
— А зачем усложнять? Жизнь и так штука непростая, — нравоучительным тоном произнесла Марина. — Если можно хоть что-нибудь сделать проще…
— Зря мы туда едем, — перебила её Вера. — Сегодня ведь суббота.
— И что?
