— Ну вот, мужики целуются. Ленин, а можно я тебя поцелую?
— Можно, Настусик, но только в щеку, — Богданова постучала себя по скуле пальцем и тут же спрятала руки, хитро улыбнувшись. — Пока что.
Вопреки опасениям Антона, остаток вечера прошел совершенно мирно. Неудобных вопросов никто не задавал, а акцию с целованием Богданова, как и планировалось, восприняли не более чем пьяной дружеской шалостью, и только Рома косился и давил ухмылку. Так или иначе Горячев решительных шагов больше не делал — но широких рамок тоже не сдвигал.
Расстались к половине четвертого утра. Изможденные активным и при этом довольно вредительским отдыхом, многие охотно разбрелись по постелям. Влад под занавес, как оказалось, успевший сгладить трезвость припасенным косячком, нахохотался и доехал до комнаты буквально на руках у Горячева. Алена с Лехой мирно ушли парой, как должно. Роман, вообще не привыкший спать, просто радовался возможности переварить день и побыть наедине с собой. Кто-то еще принимал душ.
Антону, впрочем, спать не хотелось. Вовин, накурившись, становился довольно буйным во сне. Да и за день переживаний хватило настолько, что Горячев не смог бы сомкнуть глаз. Он спустился в гостиную и устроился на диванчике под пледом, уткнувшись в смартфон. В общем чате — не их со «старой гвардией», а совершенно новом — пестрели новые кадры. Настя умудрилась даже сфотографировать брудершафт, но только в моменте сближения. Снимок выглядел так, что Антон приятно поежился: даже в самых бытовых декорациях, под неправильным углом они со Львом выглядели красивыми, влюбленными…
«Чот вы, мальчики, прям вообще. ;) — добавила Настя в подписи. — Я б вас шипперила!»
«Лучше сотри это с глаз Антона х))» — посоветовал ей Влад.
Горячев вздохнул. В голову лезли идиотские доводы, какая-то невнятная статистика. Думая о том, что рассказать друзьям правду все же придется, Антон начинал считать, сколько людей в их новообретенной компании могли отреагировать негативно. Выходило, что меньшинство — ту же Настю можно было не добавлять в список, потому что она, очевидно, приняла бы Антона и в кружевном белье.
«С другой стороны, они же все видят, что Богданов хороший человек, — рассуждал Горячев. — Он и для них старался, а то, что у человека документы поддельные и с бизнесом черт те что сейчас творится — ну так у всех ведь разные беды? Это же уже даже не авантюра какая-то с завязанными глазами, когда ни имени, ни пола… Я сам его выбрал, когда узнал…»
Антон полистал фотографии еще немного. Выложил что-то безопасное, чтобы без Льва и Елены, даже без Романа, в инстаграм. А потом все картинки в голове как-то померкли — вместо них, как взрыв: Богданов, жаркие прикосновения… Антон глубоко вздохнул и закрыл глаза. И что он должен был прятать? Это? А кого это, смотря правде в глаза, вообще может лишить покоя? Горячев же сам никогда не думал, что там у Лехи с Аленой под замком… И с кем может коротать в своей творческой тусовке ночи Влад.
Хлопнула входная дверь. Послышался шорох соскальзывающей с плеч джинсовки. Из-за угла вырулил Богданов, но, завидев Горячева, остановился, разулыбался, приосанился.
— Эй, красавец, а вы один? — промурлыкал Лев, бесцеремонно заваливаясь к Горячеву на диван, под плед заполз. — А можно с вами познакомиться? — он ткнулся Антону в шею, пользуясь интимностью обстановки, забрался руками под поясницу и на живот. От него пахнуло табаком, ночной свежестью и кремом.
— Прямо так сразу? — деланно заскромничал Горячев, но тут же рассмеялся, забарахтался в руках Льва, устраиваясь удобнее.
— Прямо так сразу — это если бы я тебя на руки и в кровать, молодой человек. А я что? А я знакомлюсь, завоевываю, ухаживаю, — улыбнулся Богданов и прижал Горячева теснее.
— Ну ладно. Я Антон. Думал тут о ком-то таком, вроде вас…
— А я Лев. И что придумал ты о ком-то, вроде меня?
— Что чуть не умер, когда решил целовать тебя при всех. Но не против повторить. Даже обидно, что мы типа взрослые серьезные люди и «бутылочка» не канает…
Антон вывел одну ладонь из-под пледа и устроил ее у Богданова на затылке, стал гладить по голове. Прибился лицом ближе к макушке, дыша запахом волос, кожи.
— Как ты? — спросил Горячев немного погодя. — Не утомили тебя мои?
— Ну, чувствую себя на смотринах жениха, хотя никто на меня не смотрит. Елена вообще обижается, что мы опять пользуемся ею ради прикрытия своих игрищ, — Богданов невесело посмеялся, затем оставил на ключице Антона поцелуй. Тот пристыженно промолчал. — Больше за тебя переживаю. Но целоваться при всех было действительно приятно… А еще ты в плавках — это что-то невообразимое. А в сауне — и того хлеще… Горячев, очень сложно находиться с тобой рядом! Все время мысли уезжают куда-то в сторону.
— На себя бы посмотрел… — Антон укоризненно потискал Льва за ухо, а тот заурчал. — Специально напялил самое яркое, что было? На тебе красный настолько вызывающе смотрится, что хочется снять к чертям… И вообще. Хотел бы я посмотреть на тебя целиком без одежды… При свете…
Лев усмехнулся и зашевелился, чтобы подняться, заглянуть Антону в глаза. Словно проверял достоверность сказанных им слов. И, как проверил, как убедился в своих домыслах, потерся кончиком носа о Горячевский нос.
— Ну да, это было бы честно. Я-то на тебя уже насмотрелся, верно? — Он приблизился еще немного, зашептал в самые губы: — У меня есть другие красные трусы. И много всего красного. Если надеть все сразу, ты снимешь это с меня?
Антон сам был готов становиться красным — но темнота и особенность кожи спасали его. Выдавало трепет другое: жар, учащенное сердцебиение, мурашки по телу… Горячев замер на секунду, подтянулся ближе и медленно провел языком по губам Богданова. Тот сощурился.
— Все сниму… А потом буду рассматривать. Разрешишь мне? Смотреть всегда?
— Мы попробуем… Смотреть всегда, — Лев прижался к Антоновым губам с поцелуем, но тут же оторвался. — Ты меняешь мою жизнь, Горячев. Ты самое дорогое, что в ней есть…
Антона притянул намертво этот магнит. Горячев буквально напал на Льва, целуя нежно, самозабвенно. И плевать было, насколько будоражили ласки, плевать, что во всем коттедже единственная свободная комната на двоих — туалет или душ. Потеряй они голову, справились бы, лишь бы надышаться, напиться друг другом. Но сойти с ума — не успели… Отвлек внезапный хлопок двери кухни и близкий топот не одной пары ног, а затем и не совсем адекватный женский смех, очень похожий на Настин. Горячев, моментально мобилизовавшись, закрылся пледом по макушку вместе со Львом. Прислушался. Их, к счастью, с той стороны скрывала еще и спинка дивана, так что если нарушители спокойствия не собирались присесть помягче, то убежище получалось знатное. Но те направлялись явно в другую сторону. Заскрежетали ножками стулья за обеденным столом, звякнула какая-то посуда… Похоже было на то, что пока все укладывались спать, кто-то украдкой выпивал и закусывал.
— Так ты не сказала мне, у тебя девушка уже была? Нет?
— Нет, Настуся, какая девушка… — пьяно промямлила Елена. Послышалось бульканье жидкости. — У меня мужик-то случайно появился. Я замужем за работой.
— Ну так с работой не того-этого… В смысле, она-то ебет, конечно, но это обычно приносит удовольствие кому угодно, только не тебе… — хихикала Настя. — Ну ладно, ладно, как к тебе зайти… Девушки, значит, нет, но хочется?
— Блядь, Настя, отстань… Ты видела, как меня с Горячевым заебали? А все потому что!.. Ой, ладно…
Антон почувствовал шевеление. Это Лев с интересом чуть показался из укрытия. Богданова тем временем хлопнула еще рюмку, судя по характерному глотку и шипению после, которое она издала, как всякая девушка с крепким напитком, и продолжила:
— Я не пробовала. С мужиками такое, но не очень… Во всяком случае, я вот сейчас смотрю… На примеры перед глазами. И меня так не вставляло ни разу. Может, я эта… Как их? Которым ничего не надо.
Настя какое-то время молчала. Зная ее повадки — наверное, выглядела так, будто отвлеклась, ушла в себя. У хакерши бывали особенно заметные в нетрезвом состоянии моменты «выключения», после которых она резко активизировалась, но совершенно на другую тему.
