— Смотри!
По берегу залива шли белокурый мужчина в черной сутане и черноволосая девушка в светлом платье.
— Это же Торбэк, Билье-сан! — воскликнула Ясуко.
— Тише! Не надо подсматривать, надеюсь, и они этого делать не будут. — И он повел свою спутницу другой дорогой.
После этой прогулки Торбэк и Сэцуко стали встречаться почти каждый день. И конечно же, они ездили на ночные прогулки в лес. Все было как прежде с Юкико: лес молчал, вокруг стояла тишина, тихо плескалась вода у берега, только партнерша у Торбэка была другая.
Сегодня Торбэк решил действовать смелее. Он взял девушку на руки и унес в траву.
После долгого поцелуя Сэцуко, блаженно улыбаясь, спросила:
— А вы меня действительно любите?
Торбэк понял. Японское слово «аи» — любовь — он постоянно повторял во время проповеди. В данном случае это слово относилось не к богу.
— Да, Сэцуко, очень.
— Правда?
— Клянусь!
Клятва в устах священника — это высшее подтверждение правды, и этим восклицанием Торбэк выразил искренность своего чувства к Сэцуко.
— Я рада, — прошептала Сэцуко.
Торбэк прижал девушку к себе.
— Да, да, Сэцуко, это правда.
— Скажите еще раз, что вы меня любите.
— Люблю, — повторил Торбэк.
Вокруг по-прежнему было тихо. Только слышался плеск воды у берега.
— Можно?.. — горячо прошептал Торбэк.
Сэцуко не поняла, о чем спрашивает Торбэк. Он еще плохо изъяснялся по-японски, и некоторые слова она невольно пропускала мимо ушей.
— Можно? — повторил Торбэк.
Сэцуко поняла его намерения лишь тогда, когда они стали слишком ясны.
— Нельзя!
Она мгновенно выскользнула из его объятий, причем сделала это так резко, что Торбэк растерялся.
— Нельзя! — поправляя юбку, повторила девушка. Но во второй раз это слово она произнесла мягче.
Неожиданно Торбэк стал на колени и начал неистово молиться, все время осеняя себя крестным знамением. Сэцуко ничего не могла понять. Она стояла в растерянности, не зная, что делать.
А Торбэк, склонив голову, продолжал молиться, будто хотел у ночного звездного неба выпросить прошение за какие-то тяжкие грехи.
И вдруг он зарыдал. Сэцуко совсем растерялась. Она ласково обняла за плечи плачущего Торбэка и стала гладить его белокурые волосы.
— Только не здесь! Я не хочу здесь. Лучше в доме… — дрожа от стыда и волнения, шептала девушка.
— В доме? — будто не понимая этого слова, переспросил Торбэк.
— Да, в другом месте.
Прошло несколько дней. Однажды поздно вечером, возвращаясь из города с покупками, Ясуко увидела у себя во дворе автомобиль.
Думая, что приехал отец Билье, она поспешила к машине. Но что это? В машине сидела какая-то женщина, по-видимому молодая, узнать ее в темноте было трудно. Ничего не понимая, Ясуко направилась к дому. У дверей она увидела высокого мужчину. Мужчина пошел ей навстречу. И тут Ясуко узнала Торбэка.
Ой! — воскликнула она и остановилась. — Это вы, Торбэк-сан?
— Добрый вечер, Эбара-сан, — тихо поздоровался Торбэк.
— Добрый вечер. Что случилось? Так поздно?
Торбэк замялся.
Только теперь Ясуко вспомнила о девушке, сидящей в машине.
— Скажите, это ваша приятельница? — бесцеремонно спросила она у Торбэка и ухмыльнулась.
Тот снова замялся, но потом тихо ответил:
— Да.
— Зачем же вы оставляете ее одну? Зовите сюда, в дом. Сегодня отец Билье не приедет.
Торбэк и Сэцуко вошли в дом. Ясуко не забыла закрыть дальнюю комнату раздвижной перегородкой — видно, там и сейчас кое-что хранилось.
Сэцуко почти силой затащили в дом, и теперь она стояла растерянная, не зная, о чем говорить.
— А я вас знаю, — нагло рассматривая девушку, сказала Ясуко.
— Да? Я работаю в приюте.
— Нет, я вас видела не в приюте, а в более приятном месте.
— Где же? — удивилась Сэцуко.
На пикнике.
— Неужели? А я вас там не видела. Вы меня извините, пожалуйста.
Молодость и красота девушки вызвали у Ясуко легкую зависть.
— Вы и не могли меня видеть. Знаете почему?
Сэцуко вопросительно посмотрела на хозяйку дома.
— Я поднималась на холм, а вы с Торбэк-саном шли в лес. Ну, а что было дальше, я не знаю… — игриво засмеялась Ясуко.
Щеки Сэцуко покрылись румянцем.
— Ой! Вы видели нас там? Мы гуляли по берегу залива.
— И только? — продолжала с усмешкой допытываться Ясуко.
— Я слушала святые притчи. Это так хорошо! Вокруг такая чудная природа и тут же умиротворяющее божье слово.
— Ну конечно, особенно когда вдвоем. Правда, Торбэк-сан?
Торбэк чувствовал себя неловко, он не знал, как надо себя вести в таких случаях, и только добродушно улыбался.
— А знаете, Торбэк-сан, — продолжала Ясуко, — ведь произносить божье слово можно не только на берегу залива, но и у меня. Вы приходите сюда вместе.
— К вам можно приходить? — радостно спросила Сэцуко.
— Разумеется. У меня вы можете чувствовать себя как дома. Мы. с отцом Билье занимаемся здесь переводом библии. Конечно, когда мы работаем, это неудобно, но в остальное время, милости прошу.
— Благодарю вас, — сказал Торбэк.
— Кстати, — обратилась Ясуко к священнику, — вам сейчас что-нибудь от меня нужно?
— Да я вот насчет одежды… — смущенно проговорил Торбэк, показывая на свою сутану. — Отец Билье всегда здесь переодевается, позвольте и мне это сделать.
— Ну, разумеется! Отец Билье поручает мне даже отдавать свою сутану в чистку. Я понимаю, что в таком облачении не очень-то удобно гулять с девушкой. Пожалуйста, оставляйте сутану всегда у меня.
— Благодарю вас.
— И со своей девушкой можете у меня встречаться, Торбэк-сан. Отца Билье не стесняйтесь, он никому не скажет. Я его об этом попрошу, не беспокойтесь. И вы тоже не стесняйтесь, приходите, — обратилась она к Сэцуко, — я ведь почти все время одна. Правда, соседи у меня слишком любопытны. Так что надо быть осторожными. Обо мне они уже болтают разное, но я на них внимания не обращаю. Раньше я еще общалась с ними, а теперь не хочу и не приглашаю никого к себе в гости. Так что можете здесь встречаться без помех…
Ясуко продолжала болтать, бесцеремонно разглядывая Сэцуко.
— А вы, наверно, из состоятельной семьи, да? И работаете в приюте, чтобы помочь нашему ордену?
— Право, не знаю, насколько моя семья состоятельная, но в приюте действительно я работаю не ради денег.
— Это похвально, — покровительственно заметила Ясуко. — А где живет ваша семья?
— Я из Осака. В Токио приехала полгода назад.
— И вы здесь одна?
— Нет. Живу у тетки.
— Значит, не в приюте?
Нет, я каждый день приезжаю на работу.
О, это очень хорошо, не правда ли, Торбэк-сан? — обратилась Ясуко к священнику. — Если бы Сэцуко-сан жила в приюте, было бы не так удобно встречаться. И сами вы можете возвращаться к себе когда угодно, хоть под утро.
Ясуко, отнюдь не страдавшая отсутствием любопытства, решила узнать о Сэцуко как можно больше и снова стала ее расспрашивать.
— А чем занимаются здесь ваши родственники? Торгуют чем-нибудь?
— Нет, дядя работает в одной фирме.
— А что он там делает?
— Директор этой фирмы.
— Директор фирмы?! Это же большой человек! Значит, вы могли бы и не работать? А вот наши бедные святые отцы не имеют собственных денег даже на карманные расходы, — сокрушенно заметила Ясуко. — Вы уж позаботьтесь, чтобы Торбэк-сан не очень это чувствовал…
Через несколько дней Сэцуко, помня о приглашении Ясуко, пришла к ней, чтобы встретиться здесь с Торбэком. Накануне она с ним условилась об этом. Наступили сумерки. Войдя во двор, Сэцуко сразу заметила укрытую под деревьями машину. Она решила, что Торбэк уже здесь, и постучала в дверь.
— Извините, пожалуйста, есть кто-нибудь дома? — громко позвала она.
Вдруг на нее кинулась овчарка. Длина цепи не позволила собаке дотянуться до Сэцуко, и она, встав на задние лапы, яростно лаяла и скалила страшную пасть. Сэцуко в ужасе прижалась к стене.
Наконец дверь дома открылась, и на пороге показался мужчина. Но это был не Торбэк, а отец Билье.
Сэцуко словно окаменела. Но Билье приветливо улыбнулся и сказал:
— Входите, пожалуйста. Вас зовут Сэцуко?
— Да, — смущенно ответила девушка.
— Я о вас слышал. А Торбэк скоро приедет. Вы не смущайтесь, заходите.
Сэцуко нерешительно переступила порог. Собака опять залаяла.
— Ой, как страшно! — проговорила Сэцуко.
Билье прикрикнул на овчарку, и та замолчала.
— Этот дом наполовину принадлежит собакам, — пошутил Билье.
— А Ясуко-сан тоже нет?
— Она куда-то вышла по делу, скоро придет. Садитесь, пожалуйста.
