На этом экстренное совещание было закончено.
Надежда умирает последней. Это не просто поговорка, это истина, которая не требует доказательств. Ну, какие шансы были у Политрука остаться в живых? Предатель, изменник Родины, взятый на месте преступления с поличным, по всем законам и понятиям не имел ни малейшего шанса остаться в живых. Но он, как и всякий — надеялся. Надеялся на чудо, ибо только оно в таком положение могло спасти его. И чудо произошло. Рано утром, когда природа ещё не проснулась, его выволокли из арестантской землянки и повели в лес. Дойдя до лесной опушки, Ферзь развязал ему руки и сказал:
— Беги, сука. С удовольствием лично удушил бы тебя, но командир решил, что такую грязную работу должны сделать немцы.
Политрук даже не подозревал, что умеет так быстро бегать. Ноги несли его как крылья. Он не замечал на своём пути ни канав, ни завалов. Ему казалось, что вот сейчас грянет выстрел, и он упадёт. Никто даже не похоронит его. Дикие звери разорвут мёртвое тело и растащат кости. Но выстрела не было. И только когда ноги вынесли его на дорогу, Политрук успокоился. Надежда, которая не покидала его в такой безвыходной ситуации, оправдалась. Политрук отдышался и уже спокойно пошёл по дороге.
— Хальт! Аусвайс! — послышался окрик.
Пётр обернулся и увидел дух немецких полицейских. Он достал из голенища сапога свой пропуск и протянул солдатам.
— Доставьте меня срочно в штаб к штурмбанфюреру Шольцу, — попросил он.
Шольц внимательно выслушал рассказ своего агента.
— Это ты здорово с заложником придумал.
— У меня другого выхода не было. Это единственная возможность остаться в живых.
— Да, за такое никто бы не пощадил.
Штурмбанфюрер задумался и улыбнулся.
— Красиво получится — уничтожить весь отряд на глазах у всего начальства. Что-то вроде битвы гладиаторов, ты не находишь?
— Эти гладиаторы не с пустыми руками придут.
— Ну это мы предусмотрели. Встреча будет подготовлена. А мне понравилась твоя идея.
— Какая?
— Я действительно возьму тебя на совещание. После такого шоу, главные исполнители должны раскланяться перед публикой. А я представлю тебя этой публике. Глядишь, кто-нибудь из начальства тебя и приметит. А то и чин дадут. Не век же тебе в агентах ходить? Ну и я лишний раз засвечусь. Как тебе эта идея?
Политрук пожал плечами.
— Зря ты стесняешься. Ты что думаешь, при отступлении ваших полицейских мы с собой потащим? Как бы ни так. Оставим на съедение красным. Другое дело если у тебя чин есть — здесь всё, как положено.
— Да разве я против?
— Значит решено. На совещание идём вместе. Посидишь у адъютанта, если понадобишься, тебя вызовут.
Полковник со своим окружением рассматривали водонапорную башню. Кузьма лежал у провода и ждал команды командира, чтобы привести в действие взрывное устройство.
— Взрывчатки то много заложил? — спросил он у Ферзя. — Надо чтобы эта башня всех их накрыла.
— Обижаешь, начальник. Там не только от башни, от всего квартала ничего не останется.
— Ещё пятнадцать минут осталось, — сказал полковник, взглянув на часы.
— А тоннель прямо внутрь башни идёт? — спросил Василий Ферзя.
— Там даже выход в подвал есть. Я слышал, как они там разговаривали.
— И что они говорили?
— А шут их знает. Лают на своём собачьем языке, ничего не понятно.
— Сейчас взорвём эту вавилонскую башню и сразу всё понимать начнём, — сказал командир.
— Почему вавилонскую? — поинтересовался Василий.
— В святом писание сказано, что давным-давно люди возгордились и решили стать выше самого Бога, — начал рассказывать полковник. — Для этого они в городе Вавилоне начали строить высокую башню, выше неба. Господь увидел это и перемешал языки людей так, чтобы они перестали понимать друг друга. После этого строительство прекратилось, а люди разбрелись по всему свету. Башня потом разрушилась.
— Прямо, как про фашистов писано, — сказал Василий. — Немцы тоже посчитали, что они должны быть выше всех на земле. Мы сейчас разрушим эту вавилонскую башню, и люди снова начнут понимать друг друга.
— Однако пора, — сказал командир, взглянув на часы. — Немцы народ пунктуальный.
Кузьма повернул ручку взрывного механизма. Раздался сильный взрыв, но башня даже не дрогнула. Через несколько секунд она медленно покачнулась и стала оседать. С каждым мгновением скорость падения увеличивалась и наконец, башня с оглушительным грохотом рухнула, покрыв пылью целый квартал.
— Ура! — грянула русская речь.
— Почему ура? Кто дал команду выводить сюда отряд? — возмутился полковник.
— Ура, ура! — гремело всё громче и громче.
— Андрей Петрович, дорогой, да это же наши наступают! — крикнул Кузьма. — Смотрите танки!
Действительно, со всех сторон слышался лязг гусениц и крики русских солдат. Немцы уже не сопротивлялись. Лишённые командиров, поглощённые пылью, они, как тараканы выползали из завалов с поднятыми вверх руками. К общему победному кличу прибавилось ещё четыре голоса. Барон, вор, НКВДшник и рядовой стояли во весь рост, никого не опасаясь, и обнимались. Вавилонская башня была разрушена, им больше нечего было бояться.
Глава 4
Партизанский отряд, что называется, стоял "на товьсь" и ждал приказа от своего командира для удара по отступающим войскам противника. Стоял и не знал, что их командир со своими помощниками находятся уже далеко за линией фронта в штабе Красной армии.
Генерал армии в окружение своего штаба заслушивал доклад командира партизанского отряда.
— Вы умудрились нарушить план всего наступления, — говорил генерал Андрею Петровичу. — Наши части вообще не понесли никаких потерь. Противник был так шокирован, что просто сдался без всякого сопротивления.
Генерал повернулся к своему адъютанту и приказал:
— Полковника…
— Вронского, — подсказал Андрей Павлович.
— Полковника Вронского представить к правительственной награде. И без проволочек, пожалуйста.
— Товарищ полковник, — продолжал генерал, — я ещё раз благодарю в вашем лице отряд за помощь, оказанную в наступлении. Отряд свою задачу выполнил и может быть расформирован.
— Это не правильное решение, — сказал полковник.
Офицеры штаба переглянулись между собой. За всю их службу они не могли припомнить случая, когда кто-нибудь мог так возразить генералу.
— Однако…! Вы смелы не только в бою с противником.
— Война ещё не закончена. Все партизаны добровольно связали свою судьбу с освобождением Родины и в настоящий момент представляют собой закалённое в боях и опытное воинское соединение.
— Но это не регулярная часть.
— Разве в регулярных частях мало добровольцев?
— Добровольцы есть, но над ними поставлены профессиональные командиры.
Не дождавшись приказа своего командира, и решив, что с полковником случилась беда, отряд боевым порядком сам выдвинулся к расположению противника. Каково же было удивление партизан, когда вместо немцев они увидели своих. Первым желанием партизан было кинуться навстречу освободителям, закричать "Ура!", обнять их, но воинская дисциплина, к которой приучил своих бойцов товарищ полковник и субординация, взяли верх над нахлынувшими эмоциями. Отряд некоторое время постоял перед Красной армией и снова скрылся в лесу.
Естественно, что такое большое скопление вооружённых людей не осталось незамеченным. Командир передового полка вызвал к себе командира разведроты и приказал ему:
— Возьмите своих разведчиков, найдите партизан и прикажите прибыть в расположение полка.
Разведка скрылась в лесу, а полковник пошёл отдавать распоряжения по благоустройству партизанского отряда.
Разведчики, углубившись в лес, поняли, что найти партизан не так-то просто. Целая армия, которая на их глазах растворилась в считанные секунды, практически не оставила после себя никаких следов. И если бы не высокий профессионализм разведчиков, вряд ли приказ полковника был выполним. Поплутав в лесу несколько часов, разведчики обнаружили базу партизанского отряда.
— Стой! — услышал командир роты сзади себя окрик.
— Это свои! — ответил он.
— Стой, стрелять будем!
Рота остановилась.
— Я командир разведроты отдельного мотострелкового полка! Командир полка приказал вам прибыть в наше расположение.
Разведчики снова двинулись к партизанам.
— Руки вверх!
Несколько автоматных очередей с разных сторон разрезая ветки деревьев, засыпали ими головы разведчиков.
— Вы что с ума сошли? — крикнул командир роты, но руки всё же поднял.
— Возвращайтесь к своему полковнику и доложите, что у нас свой полковник есть и без его приказа мы ничего делать не будем. А если силу захотите применить, то мы тоже зубы показывать умеем.
