У Августины перехватило дыхание: что, если они распознают в ней женщину? Она обомлела, прислонилась к стене кубрика. Все старалась забиться в угол.
От страха, что ее растерзают пираты (фактически бандиты), поплыло перед глазами. С мучительным напряжением она думала, как ей сопротивляться в случае чего?
Оттого, что неудобной была поза и затекли ноги, она неестественно покачнулась и сползла почти в шоке на пол. Да так и осталась сидеть.
Матросы взяли непрошеного гостя за шиворот куртки, выволокли на верхнюю палубу, привязали к стойке фальшборта. Кто-то Августину окатил водой из парусинового ведра, потом стал промывать шваброй. Моряки звонко гоготали. Резкие отрывистые крики заполнили палубу корабля.
После того, как ее по приказу капитана отвязали, веселье и смех утихли. Корабль стал выбираться из маленькой бухты. Августину загнали на ют.
Острым форштевнем судно, без отвлечений и помех, шустро, расторопно резало спокойную поверхность воды, устремившись вперед, чтобы разъяренно взять очередную жертву на абордаж, осуществить схватку старинным способом: подойти вплотную, перепрыгнуть через борта, оккупировать приглянувшийся встречный корабль, ограбить его, прикончить тех, кто сопротивлялся.
Словно призрачный, корабль напоминал сказочного «летучего голландца», с той разницей, что по легенде тот не приставал к берегам, а этот время от времени причаливал к ним, но встреча, как и с «летучим голландцем», в открытом водном просторе предвещала морякам большое горе, если они не соблюдали предосторожность. Августина стала понимать это и в который раз оборвалась ее нежная, но уже не доверчивая душа.
Все дальше за кормой оставался калейдоскоп береговых огней, изумительно красиво и очень тревожно отражавшихся в воде.
Пираты прильнули к фальшборту и всматривались в густые сумерки. Их интересовали встречные суда, особенно частных кампаний.
Работа у пиратов шла на удивление споро. На глазах у Августины они так ловко взяли на абордаж какое-то встречное судно и устроили там погром, что Августина и глазом не моргнула. Несколько минут дела — и все ценности с того корабля пираты перетащили в свои трюмы.
Быстрота и дерзость, с которыми бандиты орудовали, ее потрясали. Боясь стать соучастницей пиратства, она уже была рада любому избавлению, даже высадке на необитаемом острове.
В этой части ее желание совпадало с планами разбойников и с прихотью капитана. Они дождались нужного момента. Едва рассвело, верзила взял Августину под мышку, и, как котенка, выбросил у неизвестного берега. Не умей она плавать, тут бы ей пришел конец. С кормовой части палубы пираты наблюдали…
Когда Августина ступала на песчаный берег, судно скрывалось вдали, чтобы там, в бушующем море, молчаливо настигнуть новое мирное судно, разгромить и ограбить его. Убить каждого, кто окажет сопротивление или заявит о Международном праве. Сцепление с «неприятельским» кораблем и рукопашный бой проходили по высокому классу.
А русская девушка стала осторожно пробираться по крутому склону, заросшему высоченной травой, кустарником, в поисках жилья, еды, добрых людей.
Где она, какое новое местонахождение? Как выбраться в любую цивилизованную страну, чтобы договориться о возвращении домой? Ответы на эти вопросы были для нее существенными. Надо понять!
Слава Богу, географию она знала и любила. Неужели она на берегу Гибралтарского пролива? Если так, то это территория Марокко, а противоположный берег — испанский. Августина вспомнила характеристику пролива. Длина шестьдесят пять километров, ширина в самом узком месте не более четырнадцати.
Если стать повыше, то в ясный день можно увидеть Испанию.
Забыв на секунду о своем отчаянном положении, девушка даже смогла на несколько секунд приятно удивиться и ущипнуть себя за ухо. Не во сие ли это все происходит? Впрочем, ей никогда еще не было так страшно. Вполне дойдешь до галлюцинаций.
Эх, надо перебраться на противоположный берег. В Испании с ее знанием языка она чувствовала бы себя, как рыба в воде, в своей стихии. Только этот путь приведет, казалось, к спасению.
* * *
Искать долго причины Августининой беды не приходилось. У всякого свои напасти. Настроение девушки портили женихи. В них была вся загвоздка. Они приносили ей сначала радость, потом — неприятности. Каждый ею покинутый создавал девушке препятствия, помехи, затруднения и что угодно другое. Не признавал ее свободной любви. А девушка всего лишь перекочевывала от него, мирно, без вражды, не желая ссор, к другому.
Выходило так, что она не могла вольно распоряжаться собой. Сразу же начиналась вокруг нее суета. Отвергнутый парень строил каверзы, плел злые интриги, пытался выставить Августину не в лучшем свете, затевал подвохи.
Если она больше не желала сближения, перестала отвечать кому-то взаимностью, разве сердцу прикажешь? Зачем с мольбой или с угрозами искать ее расположения?
Один идиот разлегся под дверью аудитории института и не выпускал всю группу студентов, пока Августина не разрешила ему ее проводить с лекций домой, второй тупица во время поездки в село на уборку картошки преследовал ее, бренча под ухом на гитаре и все выпрашивал свидания.
Третий болван каждый день ей на домашний адрес присылал клятвенные письма, звонил по телефону и обещал застрелиться (заявляя, что у него есть оружие), если Августина не станет его женой. Четвертый дурак каждое утро ждал ее у крыльца дома и сопровождал, как собачка, до самого института.
Но самые страшные были те, кто запугивали и угрожали и с этой целью подкарауливали ее. Один глупец подстерег ее у Каменного моста и стал кричать с пеной у рта, что она «тварь подзаборная», не знает законов близких отношений, но скоро узнает. И обещал подзудить своих ребят, которые опозорят, дадут Августине выволочку.
Полно было тех, кто обещал ее избить, убить или задушить. Шпагетти оказался среди тех, кто вынашивал планы ее похитить, и осуществил свою мечту.
Мятежно, полная тревожных предчувствий, бежала ее студенческая жизнь. Возмущение кипело в сердце на парней. Потому что, если были осложнения, то из-за них. Хотя считалась большим баловнем судьбы.
Неужели это только в нашей стране такой уровень развития у мужчин? Когда же они приобщатся к современной мировой культуре, избавятся от устарелых понятий — дикости и варварства? Когда цивилизуется их мозг и достигнет нужного уровня развития?
Только дураки могут рассуждать так, как они: «Ты не имеешь права разлюбить!». Увы, они сотворили коварство. Августина из-за своих принципов любви, нарушая колорит близких отношений, которым упивались ее партнеры, капитально пострадала, а, возможно, все это будет стоить ей жизни.
6. НЕИЗВЕСТНЫЙ БЕРЕГ, ИЛИ ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ
Совсем рассвело. Августина осмотрелась. Такое было впечатление, что к узкой полоске песчаного берега примыкал кусочек саванны. Далеко, у горизонта, виднелся темно-зеленый лес, словно стена, поднимающийся до небес. Рядом простиралась густая труднопроходимая слоновая трава, в которой росли одинокие деревья и почти среднерусские орешники.
Показалось огромное дерево — баобаб. Августина обошла вокруг широченного ствола: «Ничего себе!».
Вспомнив, что плоды его питательны, она стала сбивать их и лакомиться, утоляя голод. Но она сама была настолько беззащитна, что могла стать жертвой любого хищника. Аппетит какого-нибудь тигра неуемен. У самой же сильного желания есть не было.
Что ей делать дальше? Чего ждать? На какую милость надеяться? Разве спрячешься в джунглях за баобаб? В какую сторону податься?
Полная безысходной тоски, она весь душный день провела у пролива. Вдали проходили корабли. Одни внушали ей доверие, в других — чудились пиратские судна.
Единственное, что мало-мальски утешало, так это то, что она неожиданно нашла в кармане перочинный нож, который удачно умыкнула у разбойников.
Прежде всего вырезала себе тонкую, но прочную остроконечную палку и пошла с ней, как со шпагой. По траве бойко шастали низкорослые дикобразы длиной с полметра. Спинка и бока их, покрытые иглами, сверкали от водяных капель.
Они близко подбегали к Августине и с любопытством изучали новую «соседку». Греющиеся на песке змеи вытягивали головы и угрожающе шипели. Орлы парили в безоблачном небе, наблюдали за девушкой с высоты, высматривали наживу. И ожидали ее.
За знойным днем наступал прохладный вечер. На маленьком пятачке суши, куда забросила ее судьба, она не увидела за прошедшее время ни одной человеческой души. Это ее некоторым образом огорчало, все больше терялась надежда на спасение. Но радовало другое: тигры и леопарды тоже пока не встречались на ее пути. Вечерело. Близилась ночь.
Тени деревьев быстро густели, сумерки все плотнее сковывали влажнеющий ночной воздух. От жары и духоты не осталось и следа. Набирал силу ветер. Потом побережье застонало от урагана. Прикидывая, как бы укрыться от грозной стихии, Августина прошла довольно приличное расстояние и очутилась у горы, каменисто и отвесно сбегающей к морю.
