— Он детектив, — пояснила я. — Частный. Но это трое. А кто четвертый?
— Парень. Высокий. Симпатичный. Этот меня удивил больше всех. Потому что я сразу его спросила, не Баринов ли его интересует, ведь последнее время только он всех и волнует, а он вздрогнул и ответил, что его интересует… Господи, забыла!
Она опять уставилась в потолок, беззвучно шевеля губами.
— Пот… Пот…
Ну же. Я закусила губы от нетерпения.
— Господи, никак не вспомню! Что-то польское, сразу приходят на ум шляхта, Сенкевич…
— Людочка, вспомни, а! — взмолилась я.
Людка честно зашевелила извилинами, что резко сказалось на состоянии ее лба. Он покрылся вековыми морщинами, моя подруга старательно, до изнеможения пыталась вспомнить. Я не сводила с нее умоляющих глаз. Конечно, я могла бы ей подсказать. Но вдруг это окажется не он, а Людка уже будет введена в заблуждение? Тогда она просто повторит фамилию, и я окажусь виновницей ошибки. Нет уж, на такое преступление я не пойду! Поэтому я молчала, боясь нарушить Людкин мыслительный процесс.
— Потоцкий! — заорала Людка. — Вспомнила! Его интересовал некий Потоцкий! Причем я знаю только об одном Потоцком, никогда никакого отношения к нашему универу не имеющем! Его надо было искать скорее в архивах КГБ, о чем я этому парню в «титанике» и сказала.
— Подожди, в чем?
Я боялась поверить в это! Парень в «титанике» интересовался Потоцким? Он-то с какого перепугу? Логичнее выглядел бы интерес к личности Шлендорфа, Потырина, Баринова, наконец… Но этот «непродвинутый тинейджер» решил увлечься Потоцким? Интересно, очень интересно! Я-то видела в своем воображении Никиту Баринова, а на горизонте опять замаячил «титанист»!
— Ну, на нем была такая кретинская майка… Так, кстати, он очень симпатичный, а вот майка дурацкая… В общем, я подумала, что ему был нужен князь Потоцкий, организатор контрреволюционного мятежа, расстрелянный в девятнадцатом году. Он кивнул, но при этом сказал, что ему нужен не сам расстрелянный князь, а какой-то его сын, но я ни о каком молодом Потоцком никогда не слышала — он, наверное, давно умер за границей. Потому что тому Потоцкому было уже за пятьдесят лет.
— Слушай, Люда, а этот парень не говорил, зачем ему это нужно?
— Нет. Он поблагодарил меня и ушел. Все.
— А подробнее ты его можешь описать?
— Блондин. С синими глазами. Ничего, мне он понравился…
Она рассмеялась.
— Так что ты у нас, Сашка, не первая, кого интересует давно забытое прошлое…
— Я поняла, — грустно вздохнула я. — Все-таки дай мне посмотреть эту папку про Баринова… Может быть, я там что-то все-таки обнаружу?
— Пожалуйста, — кивнула Людка, — мне не жалко. Надо ж поощрять в людях интерес к истории.
Она неплохо ориентировалась в своем архиве и довольно быстро положила передо мной тонкую папочку.
Я печально посмотрела на нее и вздохнула. Про Потырина наверняка мне бы предложили огромный талмуд, а про Баринова…
Кстати.
— Люд, а что у них произошло с Потыриным?
— Ты меня об этом спрашиваешь? — вытаращилась на меня Людка. — Вообще-то я старше тебя только на полтора месяца, дорогая моя. Как ты можешь догадаться, не присутствовала при их ссоре, прости. Но слухи ходили очень нехорошие. Во-первых, Потырин вообще был неприятной личностью. И он, кажется, попытался Баринова сдать властям. А почему он ему так мешал — не думаю, что Потыриным овладела жажда быть полезным родному государству… Конечно, можно было все списать на его жадность, о которой ходили легенды, — вот только Баринов, простите, был абсолютно нищим. Они даже жили с семьей в маленькой квартирке, где мебель была сделана своими руками.
— Откуда такие сведения?
— Ну хорошо. Тебе я признаюсь.
Людка села напротив меня и сообщила:
— Я занималась Бариновым. Точно так же, как ты влюблена во Франсуа Вийона, я влюбилась в Баринова. Потому что он был действительно потрясающей личностью — красив, умен, загадочен. Сначала я, как юная карьеристка, занималась Потыриным — сама знаешь, как его у нас ценят. Так я столкнулась с Бариновым и не могла оторваться… Естественно, Потырин отошел на второй план. Первое, что я могу тебе сказать сразу, — Баринов никогда не был сыном крестьянина! Достаточно бросить беглый взгляд на его работу…
Она достала из папочки рукопись и протянула мне.
— Во-первых, обрати внимание на почерк. Очень ровный, мелкий, с легкими виньетками. Во-вторых — стиль. Отсутствуют просторечные выражения. Если ты возьмешь потыринские творения, сразу обнаружишь целую кучу подобных оборотов плюс бедность языка. Недостаток образования сказывался… Но вот Баринов явно оным не страдал. Вопрос — в какой же Сибири он получил такое европейское, блестящее образование? Он легко переходит на французский, итальянский — а уж немецкий у него настолько хорош, что остается только предположить, не был ли он наполовину немцем? Поэтому я так удивилась, что у меня начали искать материалы о Потоцком…
— То есть ты хочешь сказать, что наш Баринов…
— Жена князя Потоцкого была немкой, — кивнула Людка. — Так что вполне вероятно, что он имеет прямое отношение к семейству Потоцких.
— Где же нам найти подтверждение нашим догадкам?
— А нигде. Только в архиве КГБ, но это лишь в том случае, если бы мы с тобой оказались родственниками господина Баринова… Иначе нас просто пошлют подальше, поскольку кого попало туда не пускают.
— А тебя? — не теряла я надежды. — Ты же их коллега.
— Нет уж. Гусь свинье не коллега. У меня здесь наука, а у них там сплошные пыточные!
— Но вдруг они тебе помогут?
— Им это невыгодно. Не нужно.
И тут мою башку посетила мысль, которая запутала меня еще больше.
Что, если тот молодой человек, который рыскал в поисках сведений о Потоцком, об этом самом Потоцком что-то знал?
А именно — из того самого архива, в который нам с Людкой доступа не было. И если рассуждать дальше, выходило, что парень в «титанике» либо сотрудник пресловутых органов, либо родственник Потоцких.
Конечно, непонятно, что ему было нужно в Людкином хранилище. Если у него был доступ в более увлекательные места…
А проверить? Может быть, он хотел просто убедиться, что никто еще не знает о существовании Потоцких?
Я перелистала листочки в папке, удивившись степени бариновского интеллекта, и грустно призналась, что там действительно нет ничего, способного пролить свет на эту идиотскую тайну.
Если еще прощупать Володю Баринова…
Я решительно захлопнула папку, поблагодарила Людмилу и, попрощавшись, вышла на улицу.
Погода переменилась. Теперь небо заволокли серые тучи, и город снова начал готовиться к дождю.
* * *
С утра позвонив ему, он не сомневался в успехе. Теперь все зависело оттого, насколько быстро среагирует его абонент.
Его собственная жизнь зависела от быстроты реакции. Если он не объявится в течение часа, пусть пеняет на себя.
Сначала он должен освободить свою пленницу. Подъехав к покосившемуся домику, он посмотрел на часы. Времени было мало.
Отперев засовы, он посмотрел на Ольгу.
— Выходи, больше ты мне не нужна.
— Как? — не поняла она. Сейчас ей казалось нереальным то, что ее отпускают. Уж наверняка выбросит по дороге.
— Садись в машину, я довезу тебя до города, — приказал он. — Да успокойся, дура, не буду я тебя трогать. Не убийца же я, честное слово…
— Как это не убийца, — возмутилась Оля. — А кто же пристукнул Таню?
— Уж точно не я.
Он усмехнулся. Не станет же он объяснять этой малолетке, что с Татьяной Дорофеевой у них были дела. И он не виноват, что пришел к ней в тот момент, когда она уже умирала.
— А кто? — не отставала Оля. — Призрак, что ли? Видела-то я вас, так что если вы надеетесь меня обмануть, ни фига у вас не получится!
Она и сама не могла понять, почему так разгорячилась, забывая о собственной безопасности. Голос рассудка тщетно пытался остановить ее, справедливо внушая, что она играет с огнем, — не надо делать из меня дуру, упрямо говорила себе девочка. Я же сама видела его!
— Послушай, твою Татьяну интересовал один человек, давно умерший. А я имею доступ к архивам, понимаешь? Вот я и раздобыл нужные сведения и как раз нес их ей. Но я ее не убивал — мне это было незачем! Она мне платила, ты это понимаешь?
— Нет, — упрямо мотнула головой Оля. — В милиции расскажете, как вы там чего добывали…
— Вот эта твоя милиция мне никак не катит, — признался он. — Потому что то, что я делал, между прочим, не совсем соответствует букве закона. И меньше всего мне бы хотелось под эту букву подпасть. Так что ты со своими вымыслами оказалась ужасно некстати.
Она недоверчиво усмехнулась.
Господи, ну как ее убедить-то?
— Ну, хорошо… Я совершил маленькое должностное преступление, воспользовавшись своим удостоверением. Понимаешь, я работаю в комиссии по поискам наследников. А твоей Татьяне очень не хотелось, чтобы одно такое наследство досталось кому-то, кроме ее семейства. Она просила меня проверить правильность ее подозрений относительно одного дневника, и я получил подтверждение. А вот что она предложила сделать впоследствии…
