– Да, было такое.
– Сегодня вы позвонили и вызвали меня сюда. Так?
– Да, все правильно. Но страховка – это всего лишь легенда…
– Какая еще легенда! Девушка, вам заняться, наверное, нечем, поэтому ищете приключений. Знаете, у меня уже была такая клиентка. Тоже сказала, что квартиру хочет застраховать. Только я пришел, она меня в койку потащила. Шибко озабоченная на этой почве была. Ты тоже с этим пунктиком, да?
– Нет, я с другим пунктиком, – сказала я, с трудом сдерживая смех.
– Да меня Тенькова с потрохами съест, если я не застрахую ваш дом!
– То есть тебя страшит гнев менеджера, так? – спросила я в той же манере.
– Ну, не так чтобы очень, – замялся Николай. – Просто у нас в последнее время с клиентами как-то плоховато дела обстоят, а вы вчера как снег на голову свалились. Даже не торговались совсем, не просили никаких скидок. Если я вернусь без оформленного полиса, Людмила меня съест… Но я-то тут совсем ни при чем. Это у вас в голове какие-то тараканы. А может, все-таки застрахуем дом? Пожар, ураган, землетрясение, вам все-все до лампочки будет. Даже квартирные воры.
– Коля, я хочу поговорить с тобой о Ксении Курниковой.
– О Ксюше? – опешил Николай. – А вы ей кто?
– Подруга.
– Знаю я ее подругу, высокая такая. Кажется, Вероника. Вы на нее совсем не похожи. – Николай посмотрел на меня с большим недоверием.
– И все-таки я подруга Ксении, но не та, с которой можно с утра до вечера болтать о разных пустяках, а в смысле – друг, доброжелатель. У меня очень серьезные планы. Я намерена ее вытащить…
– Вы что, оттуда? – Николай махнул головой в сторону леса.
– Откуда оттуда? – не сразу поняла я.
– Ну из СИЗО, да? Это Ксения вас ко мне прислала? Неужели она думает, что это я ее подставил?
Коля с какого-то перепугу решил, что я сидела вместе с Курниковой в следственном изоляторе. Такой зигзаг в судьбе моей героини был неожиданным, но интересным. Разбитная девица, прошедшая сквозь огонь, воду и медные трубы, помогает своей соседке по нарам установить истину. А почему, собственно, нет?
– Да, Николай, ты отгадал. Меня на днях отпустили, и я сразу занялась вашей «Астрой», – подтвердила я и незаметно включила диктофон.
– А зачем нашей «Астрой» заниматься? – тупил агент.
– Ну как зачем? Вы сидите у себя в теплом офисе, кофе пьете, а Ксюша там… В общем, так, Коля, наверное, ты много думал о том, что натворил. Да, нехорошо, молодой человек, очень нехорошо!
– Ничего я не натворил! Напраслину-то на меня не возводите, – Николай сразу же стал отбиваться от моих туманных обвинений.
– Ну как же ничего? Это ведь ты возил ее тогда в «Сытого слона»?
– Я, но меня шеф попросил. Если бы я знал, что там Ксюху ждет засада…
– Не повез бы? Послал бы шефа к черту?
– Нет, не послал бы, – Николай заерзал на кресле. – Но я бы что-нибудь придумал!
– Так я тебе и поверила! Это ты слил в органы информацию об «откате»? – осведомилась я с напускной твердостью в голосе. – Не увиливай!
– Да вы с ума сошли! С какой стати?
– Ну, например, из ревности.
– Значит, Ксюша именно так думает? – Несколько секунд парень смотрел на меня ошалелым взглядом, потом стал ругаться: – Дура! Идиотка! Да как она могла обо мне такое подумать? Да я к этому вообще никакого отношения не имею!
– Николай, вчера в офисе ты имел неосторожность сказать за моей спиной, что Ксении будет не в кайф лицезреть в зале суда тех, кто ее предал. Разве это не признание твоей вины?
– Значит, вы все слышали?
– Разумеется, поэтому отпираться глупо.
– Вы все не так поняли.
– Не парь мне мозги, Коля! Разве возможно другое толкование этой фразы? – строго спросила я. – Предал, значит, предал! Из песни слов не выкинешь! А с предателями, знаешь, что делают?
– Да не предавал я ее, правда… В общем, тут дело вот в чем. Мы все знаем, что Ксюша не виновата, но даже не попытались ей хоть как-то помочь, – залепетал страховой агент. – Мы думали, что все само собой утрясется. Мы ждали, что ее освободят, а шеф вчера утром нам сказал, что вина Курниковой доказана, дело передают в суд. Вот мы и обсуждали, идти на судебное заседание или нет.
– Мы… мы… мы… Что ты мыкаешь, как годовалый бычок? Говори за себя! Как лично ты ее предал?
– Никак. Я просто не мог это сделать. Мне Ксюха сразу понравилась, как только устроилась к нам в фирму. Но она такая неприступная была, вот я никак и не мог осмелиться пригласить ее на свидание. А как собрался, так выяснилось, что у нее роман с Ним. В общем, я опоздал.
– С кем, с Ним?
– Ну с шефом, с Игорем Дмитриевичем. Не знаю, что в нем все девчонки находят. Он уже не молодой и женатый.
– Тридцать пять, это, по-твоему, уже старый? – усмехнулась я.
– Не тридцать пять, а тридцать семь, – поправил страховой агент.
– Да, не мальчик уже.
– Сволочь он! – в сердцах выпалил Николай. – Это из-за него Ксюху замели.
– Так-так, это уже интересно. Продолжай!
– А что тут продолжать? У Игоря Дмитриевича был в прошлом году роман с Соней Белоглазовой, нашей кадровичкой. Потом он ее неожиданно уволил, а она, уходя, при всем коллективе пообещала ему крупные неприятности. Вот и устроила их.
– Подожди, я что-то не вижу никакой связи между Соней и «откатами», в которых Ксению обвиняют.
– Дело в том, что Соня – дочь Костенко. Это ему Ксения деньги в ресторане передавала… А ведь на ту встречу должен был шеф ехать, только ему кто-то позвонил и предупредил об облаве.
– Кто?
– Не знаю. Он отменил поездку после звонка.
– А почему у Сони другая фамилия? Она была замужем?
– Вроде не была. В общем, мы недавно узнали, что Иван Кузьмич Костенко – Сонин отец.
– Откуда узнали?
– Сарафанное радио донесло. Сонькины родители, оказывается, давно разошлись, у них другие семьи были. Наши женщины это только на днях пронюхали.
– А Щербаков знал об этом?
– Сейчас знает, наверное, а когда договаривался с Костенко о страховании муниципального автопарка, скорее всего, понятия не имел.
– А вот теперь мы подошли к самому главному. Значит, переговоры с корпоративными клиентами, в частности с Костенко, вел сам Щербаков?
– Ну, естественно. Не представляю Ксению в этой роли.
– То есть в «Астре» ни для кого не секрет, что «откатную» технологию применял на практике именно босс?
– Ну, а зачем же он сам встречался со всеми клиентами? Ксюше такие переговоры не по плечу. Открытым текстом насчет благодарности не скажешь. Надо все завуалировать… А Ксюша лукавить не умела.
– Но ведь она была начальником отдела по работе с корпоративными клиентами.
– Точнее сказать, числилась. Никто не хотел на эту гнилую должность идти. Ответственность там очень большая. Все ведь понимали, что без «откатов» не обойтись, а это чревато последствиями. В страховой компании «Гора» замдиректора посадили за коммерческий подкуп, то бишь за «откат». У нас в «Астре» никто не горел желанием отправиться вслед за ним. Щербаков привел свою знакомую на эту должность. Эвелина, как только въехала, что там к чему, сразу уволилась. В стране «наездов» и «откатов» тревожно бедным и богатым. Слышали такой стишок?
– Теперь слышала. Кто автор этих строк?
– Не знаю, народ, наверное. Это нам Эвелина на прощание прочитала. А Ксюша все это мимо ушей пропустила. Она вообще ничего не понимала, потому что в облаках витала.
– Коля, что-то ты меня заговорил. А как же насчет твоего личного предательства?
– Ну, вы понимаете, мировой кризис и до Горовска докатился, кругом сокращения, новую работу не найти, вот никто и не захотел выступать против начальства… Когда следачка из прокуратуры с нами беседовала, мы все дружно промолчали, что за «откатами» Щербаков стоит.
– Значит, работу испугались потерять?
– Ну, женщины, наверное, еще из вредности промолчали. Они недолюбливали Ксению за то, что она через постель себе карьеру сделала. Я тоже на нее поначалу сильно злился! Думал, так ей и надо, раз в людях не разбирается! А потом жалко ее стало, – признался Николай. – Наверное, Ксюша поначалу надеялась на нас, а мы…
– Да, дружок, вы все, и ты в том числе, поступили подло. Придется свою вину искупать, – патетично заявила я и полезла в карман.
Это движение вызвало у Николая неподдельный испуг. Он вжался в кресло, будто ожидал, что я достану из кармана оружие и буду его убивать медленно и больно. Трус! Неудивительно, что Ксения проигнорировала чувства этого хлюпика и потянулась к тому, кто старшее, сильнее и опытнее.
Я извлекла из кармана диктофон и сказала:
– Вот здесь записано каждое твое слово. Мне ты осмелился это рассказать, значит, сможешь повторить следователю.
– Вы что же, хотите, чтобы я пошел в прокуратуру?
– Было бы неплохо.
– Нет, если бы меня вызвали, то конечно… А сам… Нет, я не уверен… Да меня Щербаков тут же уволит! Да что там уволит, он меня сгнобит!
– Значит, начальства боишься? А если Ксению осудят, тебя совесть не замучает?
