Автобусы в этот раз меня не подвели, пришли вовремя, и около центра «Казанова» я была без десяти семь.
Кастелаки провел меня в большую комнату, где уже сидел народ, и множество мужских глаз уставились на меня с любопытством.
– Это журналистка из «Вестника города». – Он замолчал, и я поняла, что он уже забыл мое имя.
– Джульетта, – подсказала я.
В аудитории раздались нестройные смешки.
– Хорошее имя, – похвалил Кастелаки. В этот раз он был не в майке, а в рубашке с леопардовым принтом.
– Садитесь вот сюда, – указал он на стул в углу. Я устроилась там и достала диктофон. Теперь я могла как следует осмотреть местных «казанов». В основном это были ребята от двадцати до двадцати пяти лет. Несколько мужчин за сорок сидели в первом ряду, вооружившись блокнотами и ручками. Они внимательно смотрели на Кастелаки, словно он был для них волшебником и магом, обещавшим выписать им пропуск в новую жизнь.
На стене висела большая доска. Как в школе, подумала я.
Кастелаки окинул аудиторию взглядом.
– Сегодня у нас третье занятие, и посвящено оно важной теме знакомства. Я уже давал вам задание познакомиться с девушкой на улице, и сделать это, по возможности, максимально быстро. Что у кого получилось?
Я даже не знала, что простое невинное знакомство может быть хитроумно спланированной операцией. Я услышала столько вариантов, что голова моя пошла кругом. Здесь были и фразы «Девушка, вы такая красивая, вам телохранитель не нужен?» Если девчонка, говорила «нет», парень начинал расписывать свои достоинства, чтобы та в полной мере оценила, какой он замечательный. На ура прошел вариант: «Девушка, а вам случалось знакомиться с интересным молодым человеком у кинотеатра (палатки, остановки)». Если она отвечала «нет», ей предлагалось немедленно восполнить пробел. Но больше всего меня поразил следующий вариант: «Вам сегодня крупно повезло. Вам выпал шанс познакомиться с интеллигентным молодым человеком. И вы, конечно, не упустите его».
Я смотрела на парней, которые с таким азартом играли в эти недетские игры, что на какой-то момент мне стало смешно. Как они уверены, что пара-тройка вовремя сказанных фраз помогут им стать настоящими мачо и пойти по жизни, легко растапливая женские сердца! Какие же они все-таки наивные! Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и в эту минуту встретилась взглядом с Кастелаки. Он смотрел на меня внимательно, и поэтому мне срочно пришлось изобразить на лице нечто вроде глупенького обожания. Будто я еще одна жертва его мужского обаяния.
После лекции Кастелаки махнул мне рукой, и я подошла к нему.
– Ну как? – спросил он.
– Впечатляет. Здесь все записано, – я показала на диктофончик. – Я буду постепенно накапливать материал.
Кастелаки удовлетворенно кивнул.
– Значит, до завтра.
– Завтра я не могу. Срочное задание.
На секунду он помедлил.
– Послезавтра лекцию читаю не я. Другой преподаватель.
Про себя я подумала, что, возможно, это то, что мне нужно. Другой преподаватель… Я могу аккуратно спросить его о Паше. Если, конечно, получится…
– Жаль!
– Ничего. На мои лекции вы еще походите.
– Интересный материал, вы доходчиво излагаете, – польстила я ему.
Он довольно хмыкнул.
– Богатый жизненный опыт.
Утомленная впечатлениями дня, я проспала до двенадцати и проснулась от телефонного звонка. Сбрасывая с себя одеяло, я понеслась в кухню почти наперегонки с Ронькой, который путался у меня под ногами. Иногда пес мог быть очень вредным.
– Алло!
– Проcнулась, красавица? – услышала я голос Виктора Николаевича.
– Ага.
– А я уже думал, что мне придется посылать кого-то из охраны для твоей побудки. Я тебе уже звонил два раза, и все без толку. Я даже, честно, начал беспокоиться, не случилось ли чего с тобой.
Такая забота была, конечно, приятна. Вот если бы она исходила от мужчины, в которого я была влюблена…
– Устала.
– Конечно, устала. Все-таки отпуск, – поддел он меня. – Значит, так. О сегодняшней вечеринке, надеюсь, не забыла?
– Нет.
– Вот и прекрасно. Я подъезжаю за тобой в семь часов. Чтобы в это время была полностью готова. Никаких там «еще минуточку, я не собралась…» Знаю я эти женские штучки-дрючки. – Волховский разговаривал со мной мирным спокойным тоном, cловно давал наставления дочери перед выпускным балом.
– Я буду готова, – кратко сказала я.
– Замечательно. В семь я у тебя.
Повесив трубку, я вопросительно посмотрела на Роньку.
– И что ж ты меня не разбудил? Что же ты за собака такая после этого?
Обычно Ронька, когда звонил телефон, а я спала, стаскивал зубами с меня одеяло или оглушительно лаял. Сегодня, похоже, Ронька взял выходной.
Бульдог смотрел на меня грустным взглядом: «Я же знаю, ты хотела выспаться, вот я тебя и не беспокоил».
– Ладно, мир. Я не сержусь, – и почесала Роньку за ухом.
Ровно в семь раздался звонок на сотовый.
– Я уже внизу, – услышала я.
– Спускаюсь.
Волховский сидел за рулем «мерса» и даже не вышел из него при моем появлении.
Я открыла дверцу машины и села рядом с ним. Поверх платья я накинула плащик, чтобы не замерзнуть.
– О плащике я не подумал, – сказал вместо приветствия Волховский. – Надо было новый купить.
– Чем этот не устраивает? – обиделась я. – Приличный плащик, купленный в прошлом году.
– Не впечатляет.
– Ну уж извините.
– Не извиняю. Впрочем, это моя вина, и я должен был все предусмотреть. Плащик оставишь в машине, пойдешь налегке.
– А если я замерзну?
– Не замерзнешь. – Это было сказано таким уверенным тоном, что я невольно улыбнулась.
– Я могу дать свой пиджак.
– Не надо.
– Пойми меня, – сказал он уже более мягко. – Сегодня в «Орбите-Палас» намечается сногсшибательная вечеринка, и я хочу, чтобы моя девушка выглядела соответствующим образом.
– Понимаю, – кивнула я. – Я соответствую вашему образу?
– Вполне.
На языке у меня вертелся вопрос: «А другие… соответствовали? Или быстро переставали отвечать твоим запросам?» Я по-прежнему ничуть не обольщалась на свой счет и была твердо уверена, что Волховскому я – игрушка на час. Почему-то он выгреб весь женский ресурс нашего города и остановил свой взгляд на мне. В жизни случаются всякие странности.
«Орбита-Палас» переливалась разноцветными огнями. Они отражались в реке, и поэтому складывалось впечатление, что мы въезжаем в яркое облако, которое сверкало синими, зелеными, золотистыми и красными всполохами.
Волховский припарковал машину на стоянке и вышел из нее, cмотря вперед.
Он даже не подумал быть галантным кавалером и распахнуть мне дверцу машины. Вместо этого мне пришлось сделать эти телодвижения самой. Не сказать, что меня это очень расстроило. Скорее я испытала мимолетный укол досады. Ну, что делать, если все мужчины опускают мою женскую самооценку ниже плинтуса. Сначала Вадим, теперь – Волховский…
От реки дул сильный ветер. Я вспомнила о том, что плащик нужно оставить в машине, и поспешно стянула его с себя, положив на заднее сиденье.
– Ну все? – спросил Волховский, даже не посмотрев в мою сторону.
– Все.
– Тогда пошли.
Машин на стоянке было много. Я подумала, что мы приехали в разгар вечеринки. Волховский шел впереди быстрым размашистым шагом, и я на пятнадцатисантиметровых шпильках с трудом поспевала за ним.
– Виктор Николаевич! Не могли бы вы идти помедленней? Я не могу так быстро.
– Что? – Он резко остановился, и я чуть не налетела на него.
– Я не поспеваю за вами.
Он посмотрел на меня таким взглядом, словно увидел впервые, и я поняла, что его мысли витают где-то далеко от меня.
В этот раз мы пошли не в гостиничный комплекс, а свернули направо – к двухэтажному зданию с большим выгнутым козырьком, отчего издали казалось, что сверху прилеплена створка раковины.
– Это банкетный зал.
– И часто вы здесь бываете?
– Ты задаешь слишком много вопросов, – почему-то разозлился он. – Помолчи, пожалуйста.
– Молчу…
Минуту спустя он бросил на меня взгляд искоса.
– Извини, просто я нервничаю…
Перед самым входом в дом-раковину Волховский неожиданно сказал мне:
– Возьми меня под руку.
– Зачем?
Он с удивлением посмотрел на меня.
– Мы же пара.
– Ах да!
Швейцар в бордовой форме с большими золотыми пуговицами предусмотрительно распахнул перед нами дверь.
– Добро пожаловать! – механически-заученно сказал он.
Волховский скользнул по нему взглядом, ничего не сказав, а я широко улыбнулась, стараясь быть вежливой за двоих.
Волховский уверенно ориентировался внутри. Мы оказались в просторном помещении, по которому лениво фланировал разряженный народ. При этом все выглядели так, как и полагается выглядеть на презентабельной вечеринке: дамы – в длинных вечерних платьях, мужчины – в костюмах. По залу молниеносно, как стрижи, скользили официанты с подносами в руках, предлагая вино и шампанское. Один из них остановился около нас. Я протянула руку за шампанским.
