– Поставь, – сквозь зубы сказал Волховский. – Еще успеешь.
Обиженная, я одернула руку.
Мой собеседник сжал мой локоть.
– Не глупи. Потерпи еще немного.
Я хотела спросить зачем, но вспомнила, что задаю слишком много вопросов, и промолчала.
Мы так и шли рядом: Волховский держал меня за локоть, я старалась, чтобы моя походка со стороны выглядела грациозной, ведь у меня не было опыта ходьбы на пятнадцатисантиметровых шпильках.
Мы вошли в зал, заставленный столами, и взгляды многих присутствующих остановились на нас, как на свежачках, прибывших в разгар праздника.
– Улыбайся! – шепнул мне Волховский. Я выдавила из себя самую лучезарную улыбку, на которую только была способна. Со стороны мы, наверное, если не тянули на «Оскара», то на «Золотой глобус» точно. Волховский – зрелый солидный мужчина, и я рядом с ним, симпатичная куколка. Папик и его Барби.
Судя по выражениям лиц присутствующих, именно такие мысли витали в их головах. Впрочем, на что-то другое трудно было рассчитывать. Я улыбнулась еще раз, понахальней, как и подобает девице, отхватившей себе богатого спонсора.
– Скулы не сведет? – заметил Волховский, все еще держа меня за локоть.
– А я натренированная.
Мне показалось, что сейчас он фыркнет, но внезапно Волховский как-то подобрался, и вскоре я поняла почему. К нам подошел мужчина лет пятидесяти, такой толстячок-бодрячок, со спутницей, моложе его лет на десять, высокой брюнеткой в темно-синем платье. Он пожал руку Волховскому и скользнул по мне взглядом.
– Моя девушка, – представил меня Волховский, – с романтичным именем Джульетта.
Толстячок улыбнулся, а его дама снисходительно кивнула.
– Березин Олег Владимирович, бизнесмен. Его жена Маргарита Павловна, – продолжал Волховский.
– Очень приятно.
– С новой девушкой? – И толстячок подмигнул Волховскому, почему-то потирая руки.
Волховский рассеянно пожал плечами, словно появляться в общественных местах с новыми девушками для него было самым плевым делом. Мужчины отошли в сторону и о чем-то разговаривали, понизив голос. Мы с Маргаритой Павловной остались вдвоем.
– Чем занимаетесь? – Голос у Маргариты Павловны был высоким и пронзительным.
– Ничем.
Она кивнула и отошла в сторону. Скучала в одиночестве я недолго, потому что ко мне подошел Волховский и пробормотал:
– А ты произвела фурор.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Я уже выслушал несколько комплиментов по поводу тебя.
– Очень приятно.
Он мельком посмотрел на меня, но ничего не сказал.
К нам подходили разные люди, Волховский представлял меня им. Иногда он отходил с ними в сторону и беседовал о делах. Иногда мужчины обменивались репликами, смысл которых был мне непонятен. Но я догадывалась, что речь шла о бизнесе, сделках, общих знакомых.
Некоторые спутницы деловых мужчин были воспитаны и вежливы, другие – настоящие стервозы, которые окидывали меня высокомерными взглядами и пытались всячески продемонстрировать, что я для них – пустое место. По большому счету, все эти потуги были мне смешны, я ощущала себя Золушкой, случайно попавшей на бал, у меня было четкое понимание, что я играю не свою роль, и сокрушаться по поводу того, что мне указывают на это, по меньшей мере было бы глупо. Наоборот, я относилась к сегодняшнему вечеру как к легкому приключению в своей жизни, которая была не очень-то богата событиями, и вот теперь мне предоставлялась возможность заполнить этот пробел; и чего я буду портить себе нервы, обращая внимание на зажравшихся дамочек.
Я стояла около Волховского, который беседовал с очередным коллегой, и обменивалась улыбками с очередной дамой из разряда «воспитанных», как вдруг почувствовала, что воздух около меня наэлектризовался и Волховский странным образом ожил. А до этого он был спокоен и флегматичен и даже на расстоянии чувствовалось, что ему все по барабану: и эта вечеринка, и люди, подходившие к нему. Невольно я взглянула на Волховского и удивилась произошедшей в нем перемене: он подтянулся, в глазах появился лихорадочный блеск, cпина выпрямилась, а руки сжались в кулаки. Он неотрывно смотрел на кого-то в толпе, и я проследила за его взглядом. Он смотрел на невысокого крепкого мужчину в хорошем костюме, который, однако, смотрелся на нем, как на лошади фрак, этот мужчина чем-то притягивал, гипнотизировал его. Мужчина был лыс, cкуласт, тонкие губы напоминали щель, вырезанную на деревянной скульптуре, на подбородке была ямочка, раскосые глаза ни на чем не останавливались. Он был со спутницей. И здесь я чуть не вскрикнула, потому что его спутница была той самой женщиной, которую я видела с Пашей в «Золотом павлине» в тот самый вечер, когда познакомилась с ним и когда его убили. Она была в серебристом платье до колен, оставляющем открытыми красивые плечи.
Я задержала вздох. Любопытство было сильней меня, и я не могла ничего с этим поделать. Я придвинулась ближе к Волховскому. Вскоре он закончил разговаривать со своим собеседником и повернулся ко мне.
– Ну как ты?
– Нормально.
– Мы еще толком не насладились фуршетом. Сплошные разговоры. Тебя все это не очень утомило? – спросил Волховский с улыбкой.
– Ничуть. Мы можем подойти к столу, – предложила я, ни на секунду не выпуская из виду мужчину и его спутницу. Они как раз придвигались к столу, обмениваясь репликами с людьми, которые попадались им навстречу.
Я потянула Волховского в сторону этой парочки, но он быстро пресек мой маневр.
– Нам туда, – сказал он, взяв меня за локоть.
– Мне кажется, там лучше – больше воздуха. Открыто окно, – бормотала я.
– Нет. – И это «нет» было сказано таким железным тоном, что я поняла: дальнейшие возражения бесcмыcленны.
Мы пристроились на другом конце стола, но я ни на секунду не выпускала из вида эту парочку. Как, впрочем, и Волховский. Наконец я решилась.
– Красивая женщина.
– А? – Волховский с недоумением посмотрел на меня.
– Красивая женщина, – кивком указала я на противоположный край стола. – Вон там. Рядом с мужчиной в черном костюме.
– Не знаю, кто они, – небрежно бросил Волховский, глядя в сторону.
Я не на секунду не сомневалась, что он врет, но по каким-то своим причинам не хочет говорить об этом.
Кавалером Волховский был никаким. Я сама накладывала себе в тарелку еду и налегала на шампанское. Мне хотелось опьянеть и на время забыть о всех своих проблемах, которые в последнее время множились в геометрической прогрессии, что стало меня порядком утомлять.
Несколько раз Волховский отлучался со своими знакомыми, правда, ненадолго – минут на десять-пятнадцать. Как я поняла, это были разговоры не для моих ушей.
Окна были раскрыты, и с улицы доносились смех и плеск воды. Наверное, кто-то катался на яхтах и развлекался там на полную катушку. Ненавязчиво играла музыка, быстрые мелодии сменялись медленными.
Но Волховский ни на что не реагировал. Он стал страшно рассеянным, и все его внимание зациклилось на той паре, которая меня тоже интересовала. Так что мы были невольными сообщниками, хотя мой спутник и не догадывался об этом. Пару раз я заметила, как тот мужчина посмотрел на Волховского, и их глаза скрестились, как рапиры. С минуту-другую они сверлили друг друга взглядами, потом, как по команде, отвели глаза в сторону, и безмолвный поединок закончился со счетом ноль-ноль. Они слишком хорошо знали друг друга – незнакомые люди не обмениваются такими взглядами. В этом вопросе меня было трудно обмануть. Женщина, напротив, на Волховского не смотрела, словно он ее совершенно не интересовал.
В соседнем зале танцевали, и я тронула Волховского за руку.
– Может, потанцуем?
Он посмотрела на меня так, словно я предложила ему прогулку в лес, кишащий змеями.
– Я не танцую.
– Жаль!
– Ты хочешь танцевать?
– Ага! Давно этого не делала.
– Найди себе кавалера и танцуй на здоровье. Я мешать не стану.
Я здесь никого не знала, а подходить к незнакомым мужчинам и приглашать их на танец было глупо. А ко мне никто не подходил… Так я и стояла c тарелкой еды, чувствуя, что мой желудок уже переполнился; я слишком увлеклась халявой, к тому же обалденно вкусной.
– Пошли! – внезапно скомандовал Волховский.
Я вскинула на него глаза, оторвавшись от созерцания тоста с креветками и красной икрой.
– Я говорю: пошли!
– А что случилось?
Он с раздражением посмотрел на меня.
– Ничего. Ставь тарелку.
Я выполнила его указание и бросила взгляд на то место, где стояла загадочная парочка – там их уже не было.
Я семенила рядом с Волховским, не задавая вопросов, которые так и вертелись у меня на языке.
Мы вышли на улицу, и я ощутила, как холодный ветер загулял по моим обнаженным рукам и груди. Волховский шел быстрым шагом, чуть ли не бежал, и мне приходилось делать странные шаги-прыжки, чтобы не отставать от него.
В машине мы молчали. Настроение у Волховского заметно испортилось, и я была склонна винить в этом таинственную парочку, поглотившую на вечеринке все его внимание без остатка. Мой спутник гнал машину на бешеной скорости, и я боялась, что мы врежемся в какой-нибудь встречный автомобиль, но наш ангел-хранитель не дремал, и мы благополучно добрались до моего дома.
