– Не отвечает… – сказала она, – он не отвечает…
– Правильно, – невозмутимо согласился Малашкин, – мобильник потерпевшего Орлана Н.Г. выключен и находится в камере вещдоков. Вы по домашнему попробуйте!
Глядя в его тусклые глаза под очками в старомодной оправе, Лиза поняла, что он нарочно завел весь этот разговор и нарочно подвел ее к мысли позвонить. Нужен ему был зачем-то этот звонок. Она набрала номер, не думая, что скажет сейчас Никитиной жене.
В трубке раздались длинные гудки, затем писк, а потом она услышала голос Никиты:
– Добрый день! Нас с женой некоторое время не будет дома, если вы хотите что-нибудь передать, то говорите после сигнала. Но если это не срочно, то просим не беспокоить по ерунде! Пока!
В трубке давно уже пикало, а Лиза стояла, сжимая трубку одеревеневшими руками.
– Присядьте, – Малашкин осторожно вытащил у нее из рук трубку, положил на стол.
– Это его голос… – прошептала Лиза.
– Ну да, это автоответчик. Очевидно, текст был записан уже давно, с тех пор не менялся…
– Вы не понимаете…
Лиза замолчала. Эти слова… Никита никогда не говорил с ней о жене, но когда проскальзывало что-то, голос его звучал мрачно, и Лиза верила, что живут они плохо. Это не значит, что он готов был развестись, да она этого и не хотела.
Но сейчас… голос его звучал совсем по-другому. «Мы с женой»… «Просим не беспокоить»… Что подумает человек, услышав такое по телефону? Уехали супруги отдохнуть, хотят побыть вдвоем. Помирились, стало быть…
Она прекрасно помнит, что не было раньше такой записи на автоответчике. Ей ли не знать! Потому что Никита вечно забывал поставить мобильник на зарядку, и она звонила домой, где автоответчик разговаривал равнодушным женским голосом. Но она ни за что не расскажет такое этому противному следователю, он подумает, что она ревнует.
– Если у вас ко мне все… – начала она.
– Да-да, – Малашкин заторопился, – извините за поздний визит. Всего доброго, берегите себя!
Лиза заперла за ним дверь и ушла к себе, игнорируя обеспокоенный взгляд Капы.
– Ну, вы выяснили что-нибудь насчет прежних владельцев этого дома? – спросил Малахольный своим сухим, как промокашка, голосом.
«И ведь не просто так спрашивает, – тоскливо подумал Михалыч, – с подковыркой. Наверняка, мол, и не подумали о таком важном вопросе! Так вот фиг тебе!»
– Выяснили, – сообщил он важно. – В регистрационную палату ездили, в Выборг. Прежним хозяином этого дома был гражданин Венгрии. Уж извините, имя и фамилию выговорить не могу, там сам черт ногу сломит. Если хотите, могу найти, у меня записано…
– Это само собой, – кивнул Малахольный. – А до этого гражданина кто владел домом?
– В регистрационной палате таких данных нет… вообще, – проговорил Михалыч после непродолжительного раздумья. – Про старые дома в наших местах больше всех знает Сыч.
– Что это такое, – поморщился следователь. – Мы же с вами не в кабаке, а в государственном учреждении. Так что не нужно употреблять всякие клички и прозвища. Фамилия у этого Сыча есть?
– А это и есть его фамилия. Евгений Евгеньевич Сыч. Правда, по имени-отчеству его никто не называет – уж больно ему фамилия подходит. Самый настоящий сыч. Но уж про наши места он много всего знает – кто где жил да кому какой дом принадлежал. Книги всякие собирает, документы… краевед, в общем.
– А где этот Сыч обитает?
– Так у нас же, в Лиственном. В доме на углу Железнодорожной и Лесной, где магазин «Все для дачи».
Малашкин сделал у себя в блокноте пометку и отпустил Михалыча. Он решил самостоятельно пообщаться с Сычом. Известно ведь – если хочешь, чтобы дело было сделано как следует, делай его сам. Кроме того, дотошного следователя заинтересовал старый краевед, и хотелось задать ему несколько вопросов про подозрительный дом. Причем задать их самому, без посредников.
Дом на углу Железнодорожной и Лесной улиц был старой финской постройки – добротный, из серого камня, с готическими стрельчатыми окнами и крутой крышей. Правда, красивый фасад этого дома был испорчен огромной вывеской магазина «Все для дачи».
Квартира Евгения Евгеньевича Сыча находилась в полуподвале, вход в нее был сбоку, рядом со служебным входом магазина. Возле служебного входа трое грузчиков кантовали тяжеленную печь для барбекю, сопровождая этот процесс цветистыми выражениями. Малашкин неодобрительно покосился на грузчиков и нажал на кнопку звонка.
Из-за двери донеслась глухая надтреснутая трель, а вслед за ней – раздраженный старческий голос:
– Вот я вас, разбойники! Позвоните еще, я вам сейчас так наподдам!
Следователь пожал плечами и снова позвонил.
Дверь распахнулась. На пороге стоял небольшой старичок с густыми кустистыми бровями, крючковатым носом и круглыми выцветшими глазами за толстыми стеклами очков. В руке его был ремень. Малашкин подумал, что старичок и правда похож на старого сыча.
– Вот я вас! – прокаркал старик и замахнулся на следователя ремнем.
Тут он разглядел его, спрятал ремень за спину и смущенно проговорил:
– Извините, я думал, что это мальчишки. По десять раз на дню звонят, а потом убегают…
– Я, как видите, не убежал. Вы ведь Евгений Евгеньевич Сыч?
– Так точно. – Старик вопросительно уставился на следователя. – А вы по какому вопросу?
– Можно войти? – Малашкин покосился на грузчиков.
– Да, конечно, – старик пропустил следователя внутрь, закрыл за ним дверь.
От двери вниз вело несколько ступеней.
Малашкин спустился по ним и огляделся по сторонам.
Жилище Сыча представляло собой единственную комнату, правда, довольно большую, но темную и неуютную. По стенам ее стояли многочисленные книжные шкафы и стеллажи, полки которых были плотно заставлены старинными книгами в потертых переплетах и картонными папками. На свободных местах между шкафами висели старинные гравюры и выцветшие коричневатые фотографии различных домов и людей.
– Чему обязан? – спросил хозяин, внимательно разглядывая посетителя.
– Михаил Юрьевич Малашкин, – представился тот. – Следователь.
– Следователь? – Старик побагровел, брови его распушились, и он двинулся на Малашкина с угрожающим видом. – Значит, они решили натравить на меня органы? Решили избавиться от меня таким неблаговидным путем? В чем вы меня обвиняете? Имейте в виду, я не сдамся!
– Постойте, Евгений Евгеньевич! – запротестовал Малашкин. – Я вас ни в чем не обвиняю! Я только хотел задать вам несколько вопросов по поводу одного дома… Вы крупный специалист по здешним местам, и я хотел узнать у вас…
– Вопросы по поводу дома? – старик остановился, смущенно заморгал. – Так вы ко мне пришли как к краеведу?
– Ну да… а вы что подумали?
– Извините… – Сыч развел руками. – Я тут ввязался на старости лет в конфликт… Одна коммерческая фирма приобрела участок земли, на котором находится историческое здание восемнадцатого века. Они хотят его снести, а я пытаюсь этого не допустить. Так они сперва пытались меня подкупить, потом – припугнуть… вот я и думал, что вы тоже пришли по их наводке.
– Нет-нет, – заверил его Малашкин. – У меня к вам вопросы по поводу одного старого здания.
– Ну, в таком случае я к вашим услугам! Я и мой архив! – старик обвел рукой шкафы и стеллажи. – Могу вас заверить, что в этой комнате собраны самые полные сведения о старинных домах и усадьбах нашего района.
– Да, я вижу, у вас здесь собран огромный материал! – с уважением проговорил Малашкин. – Только, извините, помещение не очень подходящее. Тут темно и сыровато…
– А что вы думали? – старик нахохлился. – Это ведь бывшая дворницкая. До сорокового года, при финнах, все это здание принадлежало моему деду, Евгению Евгеньевичу. Он был крупным лесоторговцем, имел конторы и в Лиственном, и в Выборге, и в Гельсингфорсе. Потом нам оставили только эту дворницкую, и на том спасибо…
Сыч снял очки, протер их, снова водрузил на нос и проговорил деловым тоном:
– Так каким домом вы интересуетесь?
– Старый дом на холме неподалеку от деревни Тарасовка.
– Ах, этот… – Старик достал с полки толстый том, положил на стол, открыл. Перед ним была старинная, очень подробная карта.
– Возле Тарасовки, по-старому Лапасари… – бормотал он, водя по карте пальцем, – А вот этот дом вас не интересует – рядом со Снегиревкой? Трехэтажный каменный дом середины девятнадцатого века. Его построил, выйдя в отставку, генерал Доппельдорф, знаменитый исследователь Африки. Из одного путешествия он привез жирафа, носорога и черную жену. Жираф почти сразу издох от холода, а носорог сломал клетку, сбежал и целый год блуждал по окрестным лесам, пугая крестьян…
– Нет, меня интересует дом возле Тарасовки!
– Ах, ну да, возле Тарасовки… А вот еще интересная усадьба, ее владельцем был знаменитый спирит граф Нильский. Он прославился тем, что соорудил стол для спиритических сеансов на восемьдесят персон, а потом построил зеркальную галерею для связи с потусторонним миром, вошел в нее и пропал…
