— Деви, — снова сказал он, — ты должна найти противоядие.
— Но в этом-то и дело, — проговорила она. — Мне кажется, я не вписываюсь в их схему.
Он озадаченно уставился на нее.
— Ты о чем?
— Ни один незнакомый мне человек не может даже близко ко мне подойти, — сказала она, и в ее глазах появилась надежда. — После истории с Янусом такое просто невозможно. Да, я выбралась из своей раковины, но вряд ли можно сказать, что я снова начала вести активную общественную жизнь, ну, ты понимаешь: танцы, выпивка, вечеринки с незнакомыми людьми до четырех утра.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что мое затворничество — это мое главное преимущество.
Блейк смог только покачать головой в ответ, понимая, как сильно ей хочется в это верить. Он крепко сжал ее руку.
— В этой игре нет места блефу. Если там сказано, что яд доставлен по назначению, значит, так и есть.
Надежда у нее на лице растаяла, точно снег весной.
— Ты действительно в это веришь? Меня чем-то отравили?
Блейк и в самом деле так считал, но не мог заставить себя произнести это вслух. Он лишь погладил ее по щеке.
— Мы должны предположить, что это так. Но даже если ты права — даже если Убийца не смог подобраться к тебе с ядом, — ты все равно должна играть. И ты это знаешь, верно?
— Почему? — с трудом выговорила Деви. — Если яда нет, почему я должна играть? — Она выпрямилась, и Блейк почувствовал исходящие от нее волны гнева и страха. — Я хочу сказать, с чего бы я стала платить огромные деньги за обеспечение своей безопасности, если бы от нее не было никакого прока? На самом деле все не так. Меня отлично охраняют. И здесь мне ничто не грозит. Ему сюда не пробраться.
— А когда ты выйдешь из дома?
— Я буду брать с собой телохранителя, — сказала она громче. — У меня есть деньги, Блейк. С их помощью я смогу защитить себя.
Он взял ее за руку, понимая, что хотя она и напугана, но все же должна увидеть реальное положение вещей.
— Телохранитель не сможет защитить тебя от снайпера. И защитить твоих друзей.
Услышав его последние слова, она подняла голову.
— Моих друзей?
— Ты же читала сценарий. Что случилось, когда Мел сказала, что не будет играть?
Он наблюдал за ее лицом, пока она вспоминала историю Мел, и уловил тот момент, когда она вдруг осознала жестокую правду происходящего.
— Они убили ее приятеля, — сказала Деви и закрыла глаза, признавая свое поражение.
Разумеется, она с самого начала знала, что ей придется играть. Но теперь наконец приняла это знание.
— Я не смогу, — хрипло прошептала она, открыла глаза и взглянула на Блейка. — В этой записке полная бессмыслица. Чушь. Я не смогу играть в эту игру. Не смогу победить. Я не Мелани. Я актриса. Ведь не просто же так у меня есть дублерша, которая выполняет за меня все трюки.
При этих словах уголок ее рта дрогнул в подобии улыбки, и Блейк обрадовался, отчаянно надеясь на возвращение той Деви, которую знал.
— Ты отлично знаешь, что сама можешь выполнять все трюки. Просто тебе не разрешают ребята со студии.
Деви искренне улыбнулась, и, хотя улыбка тут же погасла, ему стало немного легче дышать.
— С головой у тебя все в порядке. Ты справишься.
Она опустилась на дальний конец дивана, не для того, чтобы оказаться подальше от него, а скорее затем, чтобы взять себя в руки. Блейк уже видел, как она делала это раньше. Именно так она входила в роль. А эта роль была одной из важнейших.
Деви закрыла глаза и сделала три глубоких вдоха. Когда она снова их открыла, ее страх оказался спрятан. Не исчез, а скрылся под маской. И Блейку было неведомо, под какой маской.
— Деви?
— Нет. Не Деви, — возразила она. — Деви не имеет ни малейшего представления о том, как играть в эту игру. А вот Мелани… — Ее глаза широко раскрылись, словно она пыталась сдержать слезы. — Возможно, мне следует стать Мелани. Она ведь знает, как выиграть, верно?
Сердце сильно забилось у него в груди, мысли в голове путались. Да, прекрасно, что она сумела взять себя в руки. Но он хотел, чтобы сила исходила от нее, а не текла через нее.
Что ж, в штормовую погоду сгодится любой порт. И разумеется, даже если она будет играть Мелани Прескотт, в конце концов, эта история принадлежит Деви Тейлор.
А Деви Тейлор, которую он знает, обладает достаточной силой, чтобы справиться с любыми испытаниями. Только она пока этого не понимает.
— Ты сумеешь одержать победу, — сказал он. — Бери от Мел все, что тебе нужно, но, по большому счету, именно ты справишься с этим кошмаром.
— Или не справлюсь.
Блейк взял ее за плечи.
— У тебя получится. Иначе и быть не может. Я знаю.
Она едва заметно улыбнулась.
— Что ж, теперь мне стало намного лучше.
— Я не шучу, Деви. Мы сможем одержать над ними верх. И обязательно решим проклятую загадку. Мы последуем за подсказками, узнаем, кто за этим стоит, и победим.
— Вот как? — Деви стряхнула с себя его руки и встала. Она все еще была в мягком купальном халате и сейчас, обхватив себя руками, стала выглядеть беззащитной и немного потерянной. — Хочешь помочь мне? Просто возьмешься за дело и спасешь положение?
— По крайней мере, постараюсь.
— Меня не так просто завести снова, Блейк.
— Проклятье, Деви. Речь вовсе не обо мне. Я не пытаюсь заслужить твое прощение. Я лишь хочу, чтобы ты осталась жива.
— Правда?
Легкий сарказм в ее голосе скрывал всю серьезность заданного вопроса. И Блейк вынужден был признать, что она имеет право задавать такой вопрос. Потому что если он ответит честно, ему придется признаться: где-то в глубине души он действительно представлял себе, что если он найдет ублюдка, устроившего этот кошмар, и превратит его в кровавое месиво, тогда Деви поверит, что он ее любит, и вернется к нему.
Боже праведный, неужели он такой эгоист?
Да, наверное. Но если забыть о фантазиях, в которых его благородство и храбрость получат достойную награду, суть не менялась.
— Деви, я хочу, чтобы ты осталась жива. Неужели мои мотивы имеют такое огромное значение?
— Для меня имеют, — ледяным тоном ответила она.
Блейк отшатнулся, словно она нанесла ему удар. В груди у него все сжалось, когда он услышал страх в ее голосе. Она такая хрупкая и уязвимая. Блейк проклинал себя за то, что тоже причинил ей боль. Ему очень хотелось обнять ее, заверить, что все будет хорошо, что все ее раны заживут и что он останется рядом и поможет ей.
Но сейчас она была не готова к таким словам, и потому он сказал ей то, что она хотела услышать.
— Можешь злиться на меня сколько угодно, — заявил он и взял со стола записку. — Мне все равно. — Он помахал запиской в воздухе. — Потому что, пока ты злишься на меня, ты не боишься этого.
— Не очень-то обольщайся, — отвечаю я, но на сердце у меня становится немного легче.
Я знаю, что должна быть благодарна Блейку. Он оставался здесь, со мной, когда я погрузилась в пучину ужаса, когда сражалась с водоворотом, который грозил утащить меня на «утешительный» берег наркотиков.
По правде говоря, они не дарят никакого утешения и чувства безопасности. Вовсе нет. Они приносят забвение. И я знаю это лучше многих.
Я выбралась из объятий бледно-серой смерти с дикими воплями и отчаянно лягаясь и знаю, что никогда не вернусь назад. Я настоящий боец. Проклятье, я ведь сражалась с наркотиками. И одержала победу. Доказательством тому я сегодняшняя. Я не позвонила своему психотерапевту, не позвонила никому из друзей, кто мог бы потихоньку дать мне пару таблеток валиума. Я рассчитываю только на собственную силу.
И постепенно ужас начинает отступать. Он не исчез совсем — я по-прежнему напугана до смерти, но я не позволяю страху ослабить меня, лишить способности действовать. Только не сейчас.
И никогда больше.
Я все еще с трудом верю, что это происходит со мной, но знаю, что пройду через новое испытание без помощи таблеток — или умру. В конце концов, у меня есть секретное оружие — Мелани Прескотт.
Все-таки я неплохая актриса, и я провела столько дней и ночей в образе Мелани, что она не может меня сейчас подвести. Больше того, я провела много времени с самой Мелани. Я изучала ее. То, как она двигается, как думает. Ее чувство юмора.
Я знаю Мел. И на съемочной площадке могу ею стать.
Но мне нужно стать Мелани за пределами площадки. Она сумела победить в игре. И теперь поможет победить мне.
Таков, по крайней мере, мой план. Должна признаться, что мне стало немного легче.
Да, я знаю, что Блейк искренне хочет мне помочь, но он не должен оставаться в игре. Я не могу взять на себя ответственность за его жизнь. Я не такая сильная.
— Деви?
Он смотрит на меня с таким видом, словно боится, что я брошусь бежать, словно заяц. Или сделаю еще какую-нибудь глупость.
