Честно говоря, наш бедный дом нуждался в хорошей уборке. После смерти Гонзалеса (оказывается, он еще и Рамон!) в квартире побывали по меньшей мере две следственные бригады. Всякие безопасники, следователи и криминалисты, само собой, не разуваются, когда входят в дом, а в день убийства шел сильный дождь. Так что я переоделась в рабочую одежду, повязала голову косынкой и принялась за уборку. Все равно ничего важного криминалисты здесь не оставили – ни единого клочка бумаги, ни самой незначительной пылинки, имеющей отношение к Константину. Да и личные вещи иностранца тоже забрали. Я так понимаю, во время обыска тетушка еще была здесь. А вот когда следственные бригады уехали, она и почувствовала себя плохо. Спасибо любопытной соседке Марье Семеновне, надо бы отблагодарить ее за помощь – конфет купить или чая…
Я буквально вылизала нашу маленькую квартиру – к тому времени, как тетушка вернется из больницы, здесь и следа Гонзалеса не должно остаться. Пусть ничто не напоминает Миле о печальных событиях. С особенным старанием я привела в порядок собственную комнату. Напоследок я сдернула с кровати постельное белье и засунула его в стиральную машинку. Включила максимально долгий цикл стирки и еще режим кипячения вдобавок. Все, теперь о бедном Константине в нашем доме ровным счетом ничего не напоминало!
Я решила напоследок сложить в сейф свои рабочие примочки – всякие там светошумовые гранаты, «жучки» и оружие, само собой. Сдвинула картину… Но сейф не открывался. Странно, я прекрасно помню, как покидала наш дом… Я прикрыла глаза, мысленно возвращаясь в тот день, когда у нас с Милой состоялся очень неприятный разговор. Вот я достаю из сейфа сумку и говорю Гонзалесу прощальные слова… А потом пулей вылетаю из квартиры. Мамочки! Я просто прикрыла дверцу сейфа, в надежде, что она автоматически захлопнется, вместо того, чтобы, как полагается, набрать новую комбинацию шифра!
Значит, я ушла, оставив дверцу незапертой. Мог Гонзалес этим воспользоваться? А что, вполне. Сейф был пуст, и у Рамона могло возникнуть искушение. Это значит, что он мог положить что-то внутрь и отправиться на свою последнюю в жизни встречу. И шифр умер вместе с Гонзалесом…
Сейф мой отличного качества, просто так его не открыть. От взлома он защищен так, как не каждое банковское хранилище. Проблема одна – фирмы, которая устанавливала мне этот агрегат, больше не существует.
Когда года два назад я озаботилась проблемой хранения своего арсенала, то, само собой, первым делом обратилась к профессионалам. Полистала каталоги одной солидной фирмы. Выбрала модель, которая меня идеально устраивала, почти уже договорилась о дне установки. Немного смущала высокая по тарасовским меркам цена… Но дело того стоило. Так что я готова была расстаться с весьма ощутимой суммой денег. Но тут у моих знакомых в семье случилась беда – похитили их десятилетнего сына. И Федоровы обратились ко мне. Собственно, меня вызвала жена – отец мальчика, ветеран еще Афгана, ныне вполне успешный предприниматель, собирался кликнуть своих друзей и лично разобраться с проблемой. Понимая, чем это может кончиться, жена и обратилась ко мне. Самым трудным в этом деле было уговорить отца подождать ровно двадцать четыре часа. Но все-таки мне это удалось, а когда похитители вышли на связь и потребовали денег, все стало вообще просто и понятно. Ребенок вернулся домой вечером того же дня. Денег я с Федоровых не взяла. Отец мальчика самостоятельно разобрался с похитителями. Я, конечно же, понимала, что это нарушение закона, что нужно сдать незадачливых киднепперов в полицию… Но я прекрасно знала, что мне ни за что не остановить отца маленького Никиты. Ведь этот человек привык относиться к жизни и смерти немного не так, как большинство «нормальных» людей, а благодарить за это надо наше государство, пославшее его, восемнадцатилетнего, в далекую страну выполнять интернациональный долг, как тогда это называли. Мне было немного жаль идиотов, которые, насмотревшись американских боевиков, решили срубить по-легкому кучу бабла. Но только немного жаль. Ведь я прекрасно понимала – из тех же боевиков это быдло узнало, что свидетеля нельзя оставлять в живых. Они настолько боялись Федорова-старшего, что после передачи денег, скорее всего, убили бы мальчика, оборвав след.
После возвращения Никиты я больше не имела отношения к этому делу. И с Федоровым встретилась всего один раз – он позвонил сам и предложил пересечься где-нибудь в городе.
Мы выпили кофе в уютном кафе, принадлежащем его жене.
– Я уезжаю, – с ходу огорошил меня собеседник. – Не могу тут больше. Жена все время дергается, Никитка заикаться начал… В общем, мы решили уехать. Только у меня правило – не оставлять неоплаченных долгов. Жень, я знаю, денег ты не возьмешь, но только скажи, чего тебе надо – и я сделаю. Ну?
Я смотрела на грубое лицо моего собеседника, на его тяжелые руки, лежащие на полированной поверхности стола. В этом кафе с шоколадного цвета коврами и белоснежными занавесочками Федоров казался пришельцем с другой планеты. Так называемая мирная жизнь отнеслась к этому человек куда более жестоко, чем война, где он не получил ни единой царапины. И он совершенно искренне хотел меня отблагодарить. И я сказала:
– Да вот, сейф мне нужен. Никак не сделаю…
Федоров обрадовался так, словно это я сделала ему подарок.
– Сейф? Не вопрос! Прям сегодня и сделаем!
Вечером того же дня ко мне пришли два парня в форменной одежде и установили вот этот самый сейф. Расписали его «взломоустойчивость»…
Я позвонила Федорову, поблагодарила, а вскоре он с семьей улетел в Австрию. После его отъезда фирма прекратила существование на тарасовской земле. Пользуясь замечательным сейфом, я всякий раз вспоминала приятеля добрым словом, и до сегодняшнего дня сейф ни разу меня не подводил. И что теперь? Звонить Федорову в Австрию?!
Сейф необходимо открыть. Гонзалес мог оставить в нем что-то важное. Что-то такое, что наведет меня на след его убийцы, поможет в расследовании. Все ясно, мне нужен взломщик! Но сегодня я ничего не смогу сделать – придется отложить поиски специалиста на завтра.
Наступил вечер. Я открыла окна во всей квартире, наслаждаясь теплым воздухом с ароматом цветущего жасмина. Заварила чай. Эх, вот бы еще Мила была здесь…
Так, хватит предаваться сладостному ничегонеделанию, как выражаются итальянцы. Пора работать.
Я включила компьютер и углубилась в Интернет. Информация, что меня интересовала, была общедоступной – так, ничего секретного. Просто, прежде чем браться за это дело, мне необходимо было немного развеять мрак собственного невежества.
Конечно, я окончила элитное учебное заведение, а после этого еще прошла спецподготовку в «Сигме», но каждый день я обнаруживаю очередную тему, в которой не смыслю ровным счетом ничего. Разведение кошек, тайский бокс, эротические техники эскимосов, биохимия, наконец…
Во время обучения в «Сигме» нам приходилось усваивать громадное количество совершенно нового и незнакомого материала – все эти сведения по безопасности, медицине, подрывному делу и тому подобным предметам, с которыми я, девятнадцатилетняя девица, ни разу в жизни не сталкивалась. Однажды я сидела в палатке в тренировочном лагере, после отбоя, накрывшись с головой и светя очень ярким точечным фонариком на страницу руководства по эксплуатации кислородных приборов. Сильная рука безжалостно сдернула куртку с моей несчастной головы, которая к тому времени уже гудела от невероятного количества информации. Надо мной стоял полковник Анисимов.
– Учишь, Охотникова? – усмехнувшись, спросил он. Я поморгала красными, как у кролика, глазами и жалобно пискнула:
– Учу!
– Ты хороший курсант, Евгения, – проговорил полковник негромко, чтобы не разбудить моих соседок по палатке. – Стараешься?
– Стараюсь, – вздохнула я.
– Ну и дура! – строго произнес полковник.
Пока я растерянно моргала, он пояснил:
– Ты пытаешься всунуть в свой мозг гигантское количество новых знаний. Стараешься стать экспертом во всех областях. Я за тобой наблюдаю, Охотникова. Ты и в подрывном деле лучшая, и по медицине сильнее всех курсантов, и вертолет уже водишь. А теперь вот еще подводные погружения изучаешь.
– Так программа такая, – виновато пожала я плечами.
– Зря ты это все! – жестко сказал полковник. – Программа, чтоб ты знала, рассчитана на то, что курсант выберет из нее то, что сможет усвоить. А что не сможет, оставит за бортом. А ты что, решила, что сможешь усвоить всю программу?
Я кивнула. Это же надо быть такой дурой! А я-то расстраивалась, что не все успеваю, и завидовала девочкам, которые спокойно спали по ночам!
– За старание хвалю. А теперь марш спать! – скомандовал полковник. Я принялась лихорадочно складывать учебники, а Анисимов добавил жестко: – Запомни, Женя! Ты должна знать то, что поможет тебе выжить, и то, что относится к твоей работе. И ничего сверх этого, ясно? А все остальное ты всегда сможешь узнать, если понадобится. Наша главная задача – научить вас учиться. А теперь отбой!
