На этот раз он молчал дольше – наверное, целую минуту. Наконец снова не выдержал и спросил:
– А платят-то хорошо?
– Какое там! – Надежда махнула рукой.
– Ну да! – водитель сочувственно вздохнул. – Как говорится, от трудов праведных не наживешь палат каменных! То-то, смотрю, у вас даже машины своей нету!
– А так даже удобнее, – возразила Надежда, – если бы своя была машина, ее бы быстро заметили, а так каждый раз новую ловлю, и получается, что машина примелькаться не успевает… эй, вы смотрите, не упустите ту, зеленую!
– Не бойтесь, не упущу! Тридцать лет за рулем!
Водитель обогнал новенькую белую «тойоту» и подобрался поближе к «объекту».
– А этого-то вы зачем выслеживаете? – спросил он еще через минуту.
– Не могу раскрывать секрет, – строго отозвалась Надежда. – Подписку давала!
– А, ну тогда ладно! Я раньше в оборонном институте работал, так тоже подписку давал о неразглашении, так что я вас очень хорошо понимаю… подписка – это серьезно…
За таким увлекательным разговором обе машины приехали на Васильевский остров, проехали по набережной реки Смоленки и свернули в тихий, безлюдный район неподалеку от Смоленского лютеранского кладбища. Трудно было поверить, что в пяти минутах отсюда кипит бурная жизнь многомиллионного города. Водитель забеспокоился:
– Тут район нехороший… шпаны всякой много, и вообще…
Надежда ничего не ответила. Ей и самой не нравился этот район, но что поделаешь?
Зеленая машина свернула в узкий проулок между заброшенной фабрикой и забором кладбища и остановилась. Водитель «фольксвагена» затормозил поодаль, чтобы не бросаться в глаза.
– Ладно, дальше я сама! – Надежда расплатилась, поблагодарила водителя и выбралась из машины.
– Нехороший район, – водитель покачал головой, – вы тут одна не боитесь?
– Работа у меня такая! – И Надежда двинулась вперед, прячась за выступами стены. На самом деле она порядочно трусила.
Водитель покачал головой, пробормотал что-то про коня, остановленного на скаку, и про горящую избу, после чего «фольксваген» развернулся и уехал.
Вокруг не было ни души. Старая фабрика зияла пустыми глазницами окон, напротив нее, за забором кладбища, темнели покосившиеся надгробья. Надежде стало совсем неуютно и одиноко.
Дверцы зеленой машины открылись. Надежда застыла на месте, прижавшись к стене. Из зеленой машины выбрался тот же бритоголовый тип, вытащил вяло сопротивляющегося Максима.
Надежда пригляделась – вроде бы парень молодой, что ж они его прямо волоком тащат… Небось «угостили» в машине по голове… Ой плохо, при его работе голова необходима!
Последним появился тощий долговязый парень в наколках. Он запер машину, и все трое поплелись к входу на заброшенную фабрику.
Когда они скрылись в дверях, Надежда осторожно двинулась вперед вдоль фабричной стены. Под ногами валялась разная дрянь – какие-то мелкие железяки, осколки кирпичей, гнилые доски. Надежда оступилась и едва не упала в заросли прошлогодних репейников. К брюкам мгновенно прилипли колючки.
Вот уж радость – в приличной одежде болтаться по этой помойке! Хорошо хоть, туфли на каблуках не надела…
«Вот зачем ты сюда поперлась, – тут же начал зудеть внутренний голос, – вот что тебе тут надо…»
«Человека же похитили! – мысленно возмутилась Надежда. – Что ж, я должна была мимо пройти? А если с ним что-то случится?»
«А если с тобой что-то случится, кто тебе поможет?» – парировал внутренний голос.
– Отвяжись! – тихонько рыкнула Надежда и тут же прикрыла рот рукой.
Однако следовало быть осторожней. Посмотреть, что там и как, а потом вызвать полицию и уходить отсюда скорее. С этой благой мыслью Надежда устремилась вдоль стены, стараясь ступать как можно тише.
Она не успела дойти до входа на фабрику, потому что услышала негромкие голоса, доносившиеся из окна, под которым она проходила:
– Ну вот, привезли его, куда велено. Где мужик-то этот малахольный, заказчик?
– Сейчас, позвоню ему…
Надежда остановилась, привстала на цыпочки – но все равно не дотянулась до окна. Тогда она огляделась и увидела несколько пустых сломанных ящиков. Поставив ящики один на другой, она вскарабкалась на эту самодельную трибуну и заглянула в окно.
За этим окном была большая пустая комната с голыми стенами и очень высоким потолком. С потолка примерно посредине этой комнаты свешивалась тяжелая железная цепь с большим крюком на конце. К этому крюку был привязан за руки Максим Тюрин. На лице его были страх и растерянность. Невдалеке от него стояли оба похитителя, один из них, тот, что в наколках, разговаривал по мобильному телефону.
– Да, мы его привезли… ну, куда договаривались, на фабрику… нет, никакого хвоста… обижаете! Что мы, лошары какие-нибудь, хвост не заметим?
«Как раз и не заметили! – удовлетворенно подумала Надежда. – И кто же вы после этого?»
Правда, других поводов для радости у нее не было: она была одна, в безлюдном и криминальном районе и ничем не могла помочь Максиму Тюрину, не могла спасти его от похитителей…
До сих пор в азарте погони у нее не было времени на размышления, сейчас же Надежда задумалась, зачем вообще кому-то понадобилось похищать Максима?
А зачем понадобилось убивать Михаила Сергеевича?
На этот вопрос у нее тоже не было ответа. Еще какой-нибудь час назад она надеялась, что найти этот ответ ей поможет Максим, и вот теперь он сам в безвыходном положении…
Татуированный бандит повернулся к окну, наверное, он что-то услышал или почувствовал. Надежда едва успела пригнуться, чтобы он ее не заметил. При этом ящики у нее под ногами предательски закачались.
«Только бы они не рухнули!» – безмолвно взмолилась Надежда Николаевна.
Ящики, к счастью, устояли, а за окном в это время послышался какой-то новый звук. Надежда осторожно выглянула и увидела, что в комнате появился новый персонаж.
Это был неприметный гражданин среднего возраста, одетый в неброскую серую курточку и такие же брюки.
Тот самый неприметный гражданин, который появился в парке в тот памятный день, когда Надежда впервые увидела Михаила Сергеевича и Максима. Тот самый неприметный гражданин, который после их ухода сфотографировал оставленные ими чертежи и надписи, а потом стер их. Тот самый, кого Надежда видела возле дома на Васильевском острове, возле Башни грифонов…
Так вот кто стоит за похищением Максима Тюрина! Как это Надежда раньше не догадалась!
– Здорово, дядя! – проговорил, повернувшись к неприметному гражданину, бритоголовый детина.
– Упаси бог от такого племянничка! – отозвался тот и подошел к Максиму.
– Мы привезли, кого ты хотел, – вступил в разговор второй бандит. – Гони деньги, мужик!
– Не волнуйтесь, свои деньги вы получите! – неприметный мужчина достал из кармана плотный желтоватый конверт, протянул его татуированному:
– Здесь столько, сколько я обещал, можете не считать!
– Нет уж, я пересчитаю! – бандит пошелестел бумажками, потом поднял глаза на заказчика:
– Не мешало бы добавить.
– Это в честь чего? – заказчик посмотрел на бандита исподлобья. – Я заплатил столько, сколько обещал…
– В честь чего? – переспросил бандит. – В честь того, что место здесь тихое, безлюдное… мы тебя, дядя, пристукнем и тут же, на кладбище, закопаем…
– Или я вас, – неприметный мужчина быстро скользнул к стене, выхватил из-за пазухи пистолет и направил ствол на татуированного. – Кстати, насчет кладбища ты правильно сказал, я там таких, как вы, уже не раз закапывал…
– Эй, дядя, ты чего! – забеспокоился татуированный. – Я пошутил, понятно? Ты что, шуток не понимаешь?
– У меня вообще нет чувства юмора, – огрызнулся заказчик, – сделали дело, получили свои деньги и разошлись! А шутки шутить я с вами не собираюсь!
– Все, дядя, все поняли! Мы уже уходим! – и оба бандита поспешно вышли из помещения.
Надежда в панике спрыгнула с ящиков и присела на корточки. А вдруг эти уроды что-то заподозрят и пройдут мимо? Вот уж не хотелось бы с ними встретиться. И правда закопают тут, и никто не найдет.
Однако двое отморозков спокойно протопали до машины.
– Нужно было больше просить, – ворчал бритоголовый, – а теперь вот хрен чего добьешься. Надо же, малахольный такой с виду, а со стволом ходит…
Через минуту грязно-зеленая машина уехала.
Только тут Надежда задумалась, откуда появился заказчик: ведь она не видела никакой другой машины… Пешком, что ли, пришел? Так тут даль такая, ничего поблизости нету.
Дождавшись, когда бандиты уберутся восвояси, неприметный мужчина повернулся к Максиму и проговорил обманчиво мягким, заботливым голосом:
– Ну что, мил человек, не обижали тебя эти отморозки? Руки-ноги не переломали?
