— А у второй?
— И у второй. — Лютый подергал себя за мочку уха. — Может, они в клинике познакомились? Или в какой-нибудь долбаной организации анонимных спидоносцев?
— Не будем гадать, — оборвал его Хан. — Что еще тебе сообщили?
— Сказали, что паспорт липовый, но это вы и без меня знаете. Настоящая гражданка Штайн полгода назад умерла при невыясненных обстоятельствах.
— Обыск дома что-нибудь дал?
— Нет. Ни орудия убийства, ни отпечатков… — Он с ухмылкой посмотрел на Андрея. — Ты затер?
— Я протер только поверхности, за которые брался… Все равно тот, кто убил Кару, не оставил своих следов — не такой он дурак!
— Он не дурак, это точно, — поддакнул Лютый. — И не дилетант. Не то что те два бугая, которые убили вторую девку… Этих видели.
— Бабушка-соседка? — предположил Андрей.
— Не только. Еще парочка влюбленных, гулявших ночью недалеко от того места, где они бросили труп…
— Девушку убили не в лесу?
— Нет, в другом месте. Может, даже в машине.
— Номера никто из свидетелей не запомнил?
— Регион наш, за это парень ручается, а цифры не рассмотрел. Зато сказал марку — «Мицубиси Поджеро»… — Он в задумчивости отправил в рот абрикос, съел его, а косточку начал гонять языком по небу. — В принципе, тачку мы вычислим — следы покрышек остались на земле, менты сделали слепки… Только время нужно.
— Сколько? День, два, неделя?
— Ты знаешь, сколько обычно ведется следствие? Месяцы! — разозлился Лютый. — А ты хочешь, чтоб я тебе за день убийцу нашел! Да еще не одной бабы, а сразу двух!
Андрей нахмурился, но не ответил Лютому, вместо этого он обратился к Хану:
— Дядя Арам, помнишь, за сколько дней люди отца нашли тех ублюдков, которые убили мою мать?
— За шесть, — не задумываясь, ответил тот.
— За шесть, — повторил Андрей, глядя на Лютого. — А ты мне про месяцы говоришь…
Глаза Лютого сощурились, как у приготовившегося к атаке тигра, но он сдержал гнев — спокойно, только чересчур холодно, проговорил:
— Я постараюсь уложиться в шесть дней. Такой срок тебя устроит?
Андрей молча кивнул. Лютый тут же поднялся с кресла и с легким — не подобострастным, а уважительным — поклоном спросил у Хана:
— Я могу идти?
— Иди, Альберт. И не забывай звонить… — Он обратился к Андрею: — Дай ему номер своего мобильного. Сразу, как появятся новости, Альберт с тобой свяжется…
Андрей продиктовал номер, Лютый внес его в записную книжку сотового, после чего рукопожатием распрощался с Ханом, кивком головы с Андреем и направился к двери.
Не успел он взяться за ручку, как дверь распахнулась — это Чарльз открыл ее, чтобы гость не утруждался.
— Я провожу вас, — сообщил он, отступив, чтобы дать пройти гостю хозяина. — Ступайте за мной…
Когда они скрылись за дверью, Хан сказал:
— Не беспокойся, сынок, Альберт все сделает, чтобы тебе помочь…
— Сомневаюсь, — буркнул Андрей. — По-моему, я ему дико не понравился…
— Ты ему не понравился, это бесспорно. — Хан налил себе в фужер сухого белого вина — его он пил вместо воды — глотнул. — Но не как человек, а… как символ, что ли…
— Символ чего?
— Ты красивый мужчина, любимчик женщин. Эдакий Дон Жуан. Альберт ненавидит таких, как ты. — Хан сделал еще глоток, задумчиво отставил фужер. — Его жена когда-то связалась с подобным красавчиком. Бросила из-за него Альберта, их ребенка… Ребенок вскоре умер (больной он был — почки, что ли), а Лютый посчитал виноватыми в этом жену и ее любовника. Он застрелил обоих, после чего сбросился с крыши девятиэтажки…
— И остался жив?
— Собрали по частям. У него все кости переломаны, почки отбиты… В дождливую погоду он на стены лезет — так его крутит. — Хан грустно улыбнулся, растянув сухие губы в ниточку. — Другой бы на его месте колол наркоту кубами, чтобы избавиться от боли, а Альберт только ампулу анальгина себе позволяет…
— Вот, значит, почему у него такой взгляд. Я думал, от злости, а это от боли…
— И от того, и от другого. — Хан спрятал улыбку, нахмурился. — Альберт жестокий человек. И очень несдержанный. Псих, одним словом. И это мне не нравится… Вожак обязан быть выдержанным, волевым, сильным духом, зачастую беспристрастным, а иногда сострадательным. Его должны уважать, а не бояться. Как меня, как твоего отца когда-то… Раньше авторитет держался на этом, а теперь… — Он придвинулся ближе, приблизив свое морщинистое лицо к лицу Андрея. — Я старый, очень. Мне пора на покой. Но не могу отойти от дел — некому передать власть. Альберт, при всей его силе, не годится… Но остальные еще хуже. Слабаки. Алчные, подлые, злые — перебьют друг друга в разборках… А потом город пришлые захватят…
— Ты к чему мне об этом рассказываешь, дядя Арам? Неспроста ведь?
— Неспроста… — Тот откинулся на спинку дивана, сцепил руки на груди, вздохнул. — С другими не могу поделиться, с тобой только… Думал я всю ночь сегодня, как с отцом твоим поговорил, так и начал думать, и вот что получилось… Оба убийства совершены с одной целью — дискредитировать меня. Кару убили, зная, что она бывшая невестка моего названого брата. Тот, кто это замыслил, подозревал, что я начну искать исполнителя и не найду. И что получится? Как в «Маугли», когда вожак волчьей стаи не завалил оленя! Помнишь мультфильм? «Акела промахнулся! Акела промахнулся! Нам нужен новый вожак!» Тут будет то же самое. Скажут, стар стал Хан, нюх потерял. Пора бы ему на покой… Тем более на своей территории порядка навести не может. Кто-то пришлый девок-курортниц убивает, а он понятия не имеет, кто!
— Она не курортница, а местная…
— Это ты знаешь, а у нее в документе прописка воронежская! — Хан в сердцах отшвырнул фужер с вином, который крутил в руках. Тонкий хрусталь тут же раскололся, и на ковер вылился желтоватый ручеек. — Я же за все тут отвечаю! Слежу, чтобы беспредела не творили. Мы в курортной зоне живем, у нас все бабки в этом бизнесе крутятся! Отели, рестораны, аттракционы, такси — все наше… А что не наше, с того мы тоже процент имеем! Мы не можем терять отдыхающих. Тем более теперь, когда турки чуть ли не даром русских селят, кормят, развлекают! И представь, если сейчас еще пару трупов найдут, а газеты это раздуют? Не поедут к нам отдыхающие — в спокойную Анталью рванут…
— Дядя Арам, по-моему, ты драматизируешь ситуацию… Русских туристов парой трупов не испугаешь! Как ездили сюда, так и будут…
— Нет, народ сейчас пуганый. Видел, что в Гагре делается? Где народ?
— Отдыхающих довольно много…
— Ты вспомни, что раньше творилось? Лечь на пляже негде было, койку снять невозможно… А сейчас? Готовы за полтинник поселить…
— Ну что ты сравниваешь, там война была…
— Вот именно — была! А теперь тишь и гладь. И что же? Рванули туда туристы? Нет! Их даже дешевизна не привлекает… Боятся ехать. Думают, в Египте безопаснее! Им через СМИ мозги промыли, типа, за границей спокойно, хорошо, сытно. Ехайте туда. А про наши края по весне всякие гадости пишут, якобы у нас оползни, потопы; воды нет, свет отключают, милиция бастует; квартиры дорогущие, вино разбавленное, море грязное… Кто эти статьи заказывает? Ясно кто — турки с египтянами! Им выгодно народ пугать, чтобы он к ним рванул… — Хан разволновался, видно, эта тема была для него больной. — Средний класс уже там! Высший у вас, в Альпах, а нам кто остается? Бюджетник, который полгода копит, едет в плацкарте, селится в конуре за сотню и ничего не боится только потому, что ему нечего терять… — Он помрачнел еще больше. — У меня в строительство пятизвездочного комплекса на Красной Поляне шесть миллионов вложено. По такой же сумме вложили два моих ростовских кореша. Есть еще инвесторы помельче. Все они мечтают свои деньги вернуть. Я обещал им это через два с половиной года, потом прибыль пойдет. Но так будет при хорошем раскладе, то есть в том случае, ежели богатый люд ринется к нам, потрясая своими золотыми «визами». И первое, что мы обязаны им обеспечить, это безопасность. Абсолютную. То есть никаких наездов, драк и даже краж. И я гарантирую абсолютную безопасность, кореша мне верят, поэтому спокойно вкладывают деньги в мой проект и готовы ждать прибыли сколько я скажу. Они знают — Хан отвечает за свои слова и поступки…
— Кажется, я начал понимать, к чему ты клонишь… Думаешь, если до них дойдет, что у тебя под носом кто-то беспредельничает, они решат, что ты теряешь власть, силу, что ты слишком стар и тебе пора на покой…
— Акела промахнулся! Нам нужен новый вожак! — прокричал Хан, подражая шакалу из старого мультфильма.
— И кто им станет?
— Лютый, — не задумываясь, ответил старик. — По-хорошему или по-плохому, но он.
— Тогда тот, кто пытается тебя дискредитировать, это именно Лютый… Ищи, кому выгодно…
— Меня посетила та же мысль. — Хан шумно втянул носом воздух, через несколько секунд так же громко выдохнул его через рот. Видно было, что он расстроен. — Лютый предан мне, он ни разу не дал повода в нем усомниться, но… Он жаждет власти. Он давно ждет ее. Быть может, его терпение лопнуло?
