— Ну и что? Я что, не имею права одеться, как мне хочется?
— Вы имеете, конечно... а хозяин Баскервилль-холла — нет.
— Можно подумать! А сам-то он, сам? Это что, бодро... порядчно расхаживать по болотам в парадном сюртуке и лаковых туфлях? Там же грязь, фи...
— А он аккуратно расхаживал... У него туфли чистые были, блестели даже.
— Какая разница? — сэр Генри покачнулся в кресле. — Зачем вы вообще рассматривали его туфли?
— Потому что лежал на земле, вот почему... Я ваши сапоги тоже хорошо рассмотрел. Интересно, а кто он такой?
— А мне совсем не интересно, ну даже вот ни капли не интересно... Появился, как из-под земли, рассказывает про всяких собак... А я больше не боюсь! Меня этими сказками не возьмёшь! А вы, Ватсон, боитесь?
Я вспомнил зловещий вой на болотах и поежился.
— И я тоже не боюсь. Слушайте, сэр Генри, а почему вы сами меня не вытащили? Ведь ваша нога не болит?
— Это правда, совсем не болит, зараза... А как болела, Ватсон! Когда вы провалились сквозь землю, я забыл про ногу и вскочил, но она подвернулась, и я шлепнулся прямо на... Ну, в общем, упал я, да... Но я полз, полз к вам на помощь, друг мой... Эх, — тут он смахнул непрошенную слезу, — если бы не появился этот человек, то мистер Холмс никогда не простил бы мне...
— А чем он меня вы-вытаскивал?
— А у него была какая-то палка, такая, тонкая...
— Трость?
— Вот-вот. Только меньше...
— А...
— Бедный Ватсон! Как подумаю, что из-за меня вы находились на волосок от гибели!..
— Ну, почему из-за вас?.. Я сам виноват, надо было под ноги смотреть.
— Так вы спешили помочь мне, потому и не смотрели. И чуть-чуть не погибли, — напомнил сэр Генри, с трудом фокусируя взгляд.
— Чуть-чуть, как говорят, не считается.
— А давайте за это выпьем...
~*~*~*~
Наутро сэр Генри решил, что впечатлений от родового гнезда ему хватило и внезапно вспомнил о важных делах, требующих его присутствия в Лондоне. После коротких сборов мы оставили позади дортмундские пустоши и Гримпенскую трясину, во второй раз чуть не ставшую для одного из нас роковой.
Уже этим вечером я сидел в любимом кресле и рассказывал другу о нашем путешествии. Выслушав рассказ о том, как я провалился в болото, Шерлок Холмс был, пожалуй, шокирован, и даже попытался меня строго отчитать.
— Ватсон, вы были чертовки неосторожны! Просто хоть не выпускай вас из дому! Я бы не простил себе, если бы с вами без меня что-то случилось.
— Никто не застрахован от смертельных неприятностей, Холмс, даже на соседней улице. Если так рассуждать, то и с постели вставать не стоит, — резонно заметил я, но мне было приятно увидеть выражение его привязанности.
Выслушав историю до конца, Холмс заинтересовался человеком, который так своевременно оказал мне помощь. Он не хотел смирится с тем, что незнакомец пожелал остаться неузнанным, но, в конце концов, я убедил его оставить все как есть.
— Даже если мы его найдем, Холмс, что это изменит? В каких-либо сентиментальных ценностях, вроде дружбы и признательности, этот человек, очевидно, не нуждается. Материальные, я подозреваю, его тоже не интересуют... Это для меня стоял вопрос жизни и смерти, а он просто сделал доброе дело и пошел своим путем. Разве вы поступили бы иначе?
— Возможно. Но неужели вам самому не интересно, Ватсон? Расскажите мне все еще раз по порядку. Значит, сэр Генри не смог припомнить, откуда появился ваш спаситель?
Холмс засыпал меня вопросами, заставляя описать и внешность нашего невольного спасителя, и манеры, и даже цвет лица. Утомив меня окончательно, он на какое-то время умолк и задумался.
— Послушайте, Холмс, — не выдержал я, — сэр Генри представился, назвал мое имя и пригласил его в поместье на ужин. Так что, если этот господин захочет потребовать свой долг, он потратит намного меньше усилий, чтобы найти нас, чем наоборот.
Возможно, во мне говорила скрытая досада; возможно, просто нежелание вспоминать о жутких минутах в трясине, но я был убедителен и Холмс больше не заговаривал об этом случае до самого Рождества.
К празднику мы получили пакет от сэра Генри. Кроме изысканных сигар и марочного портвейна, в нем был и десяток фотографий, сделанных во время нашей поездки в Дартмур. В основном это были групповые снимки, но меня особенно заинтересовали последние два. На первом был мастерски запечатлен унылый пейзаж с полуразрушенным особняком, в одном из окон которого виднелся свет, словно от зажженной свечи. На другом — знакомая спасительная тропинка, по которой удалялся наш таинственный незнакомец. Я припомнил, что, получив назад свою камеру, сэр Генри сразу же сделал несколько кадров, чтобы убедится, насколько она исправна. Снимок был сделал впопыхах, с не самого лучшего ракурса, но все же на нем четко была видна фигура, темные волосы и кончик носа нашего спасителя.
— Вот, посмотрите, Холмс, — протянул я снимки. — Что скажете?
Мой друг взял сразу всю пачку и не спеша начал разглядывать одну фотографию за другой.
И вдруг...
Вам случалось когда-нибудь видеть, как поисковая собака берет след? Сначала пес внимательно принюхивается, делает несколько неуверенных движений, а потом замирает, чтобы через секунду мчаться вперед. Холмс относился к числу детективов, часто добывавших сведения, не вставая с кресла, но в этот момент он напомнил мне эту самую ищейку. Сыщик затаил дыхание и, поднеся фотографию поближе к свету, впился в нее глазами.
— Что случилось, Холмс? Что вы там увидели?
Тут мой приятель издал торжествующий вопль и бросился к камину. Достав из стоявшей на нем табакерки щепотку серого порошка, он кинул ее в огонь и закричал:
— Гриммо, двенадцать!
На нас полыхнуло зеленым пламенем, изрядно надымив в помещении, и не успел я изумиться, как прямо посреди огня появилось лицо молодой женщины, показавшееся мне знакомым.
— Добрый день, мистер Холмс.
— Здравствуйте, миссис Поттер! Мне нужно срочно переговорить с вашим мужем.
— Он будет дома через полчаса. А что случилось?
— Взгляните на это, — без лишних слов Холмс протянул ей фотографию. Миссис Поттер вытянула из зеленого огня руку, взяла фото, с любопытством поднесла его к глазам и приглушенно вскрикнула.
— Где вы это взяли?
— Фотографию мы получили сегодня почтой, а сделана она была в самом конце августа. Уверен, что и точное время Ватсон сможет определить.
— Тогда... — женщина секунду поколебалась, принимая решение. — Может, вы зайдете к нам на чашку чая? Вместе с доктором Ватсоном, конечно.
Не обращая внимания на мои слабые попытки вмешаться, Холмс кивнул и велел мне взять зонт.
— Все объяснения потом, Ватсон. Или мое чутье меня подводит, или у нас появился шанс поставить точку в деле, зависшем на десять лет! Разгадка и так ждала меня три с половиной месяца!
Не буду утомлять читателя подробностями. Скажу только, что после пятнадцати минут ходьбы под дождем мы с Холмсом оказались возле одного из особняков красного кирпича, которых в Лондоне предостаточно. Как обычно ничего не объясняя, Холмс крепко взял меня за локоть и вынул из кармана какую-то бумажку. Воздух перед нашими глазами покрылся рябью, стены дома задрожали, словно от землетрясения, и перед нами оказался невидимый ранее парадный вход со ступенями белого мрамора и красивой витой балюстрадой.
~*~*~*~
Таинственный — вот такой эпитет лучше всего подошел бы этому дому. За компанию с Холмсом я побывал и в бандитских притонах, и в королевских дворцах, но в доме волшебников, где двери открывались и закрывались сами собой, я был впервые. Снятое Холмсом промокшее пальто мягко испарилось в воздухе. Повинуясь его знаку, я тоже стянул свой котелок, и он тут же исчез из моей вытянутой руки. Дав себе слово ничему больше не удивляться, я молча проследовал в гостиную, причем до самых дверей мне слышалось чье-то невнятное бормотание и шарканье ног.
Хозяева встречали нас уже вместе. Холмс жестом фокусника вынул из-за пазухи драгоценное фото и положил его на стол. Супруги пару секунд молча разглядывали его, а потом мужчина поднял на нас торжествующий взгляд.
— Вот оно! Я всегда говорил, что Снейп жив!
— Значит, вы уверены, что это именно он?
— Ну конечно! Это его фигура, его нос. Да я узнал бы профессора из тысячи! Посмотри, Гермиона, даже плащ он носит как мантию!
— Да, его фигуру ни с чьей не спутаешь. Как вы раздобыли эту фотографию, мистер Холмс?
— Фото случайно сделал наш общий с Ватсоном друг, Генри Баскервилль во время поездки в Дортмунд. Увы, три месяца назад я допустил огромный просчет, когда послушался Ватсона и не поехал туда по свежим следам. А ведь моя интуиции изо всех сил кричала, что слишком много странностей в этой истории.
Хозяева пригласили нас за стол, и следующие несколько минут меня атаковали вопросами о коротком знакомстве с незабвенным профессором Снейпом.
Теперь, зная наверняка, что мы имели дело с волшебником, я нашел объяснение деталям, ранее ставившим меня в тупик.
