И следующие два дня, предупредив, что ее не будет в ресторане, Лариса посвятила, как это ни парадоксально, слежке за областным министром здравоохранения. Результатом этой слежки было обнаружение некоего адреса и некоей женщины, с которой она решила встретиться на свой страх и риск.
А через день на голову семейства Котовых свалился старый приятель, гора-человек о ста двадцати килограммов весу — добряк-толстяк Стае Асташевский, владелец фармацевтической компании. Он пришел, естественно, как всегда, с выпивкой, повидать Евгения. Собственно, сам по себе его визит не предвещал ничего хорошего — это лишь означало, что Евгений в очередной раз напьется. Однако к Асташевскому Лариса относилась хорошо и не могла встретить его неприветливо. Ко всему прочему, в процессе беседы выяснилось, что Стае явился как раз в то самое время и в тот самый час. Как оказалось, в незапамятные времена он был связан весьма тесными узами с той особой, которую Лариса выследила в течение последних дней.
С той самой, к которой министр здравоохранения области приехал в пять часов вечера, а уехал от нее в восемь.
— Лена? Мальцева? — уточнил подвыпивший Асташевский. — Весьма интересная дама во всех отношениях. Мы с ней хорошо расстались, она потом даже приглашала меня в гости. Но я не пошел.
— Это почему же? — поинтересовался Евгений.
— А потому, что она слегка того. — Стае покрутил пальцем около виска. — У нее начались какие-то загоны на почве секса, да и вообще…
Он посмотрел на Ларису, вздохнул и добавил:
— К тому же зачем мне? У меня есть жена, а все это — дело прошлое.
Из дальнейшего разговора Лариса узнала, что Елена Николаевна Мальцева с молодости увлекалась различного рода эзотерикой, состояла в секте пятидесятников, писала какие-то авангардистские картины и слыла богемной светской дамой. Она знала толк в сексуальных извращениях и участвовала в каких-то оргиях. Хотя насчет последнего Стае Асташевский, в общем-то, и не совсем в курсе, поскольку сам в них не участвовал. Потому что у него жена есть, и вообще…
Лариса подозрительно посмотрела на Стаса, но ничего не сказала. В конце концов, даже если он и грешен, то это не ее, Ларисы Котовой, собачье дело.
Даже если принимать во внимание, что Лена Асташевская, жена Стаса, ее подруга. Она тоже далеко не святая. И разводились они уже на памяти Ларисы несколько раз. Главное, она хоть примерно начала себе представлять, с чем придет к экстравагантной даме полусвета по имени Елена Николаевна Мальцева.
Лариса не спеша поднималась на седьмой этаж высотного здания. Она не воспользовалась лифтом, а довольно медленно шла пешком, как бы оттягивая не очень-то приятную для нее встречу, не зная, какую манеру разговора необходимо выбрать да и вообще с чего начинать. И в конце концов решила: пусть все идет как идет: экспромт иногда лучше домашних заготовок. Всего на секунду она замешкалась перед дверью и решительно нажала на звонок. Через некоторое время за дверью прошелестели шаги, затем кто-то посмотрел в глазок.
— Кто там? — спросил женский голос.
Лариса отметила про себя, что он был мягкий и мелодичный.
— Я — Лариса Котова, мне ваш адрес дал Станислав Асташевский, — сказала Котова как можно более доброжелательно.
Дверь приоткрылась, но цепочка по-прежнему предохраняла хозяйку от внезапного проникновения чужаков в ее квартиру.
— Зачем он его дал вам? — удивилась хозяйка.
— Дело в том, что у меня такая же проблема, как у вас, — с серьезнейшим видом произнесла Лариса. — И… Я пришла, чтобы посоветоваться с вами. Вы, Елена Николаевна, единственная женщина, которая может помочь мне во всем разобраться.
Пока Лариса произносила свой монолог, лицо Елены Николаевны обретало все более жалостливое выражение. Но как только Лариса закончила свою речь, женщина неожиданно встрепенулась и жалость сменилась на испуг. Она резким, почти пронзительным голосом спросила:
— Почему я должна иметь какое-то отношение к вашим проблемам?
— Я вам все готова объяснить. Но нежелательно продолжать разговор вот так… Может быть, вы впустите меня? — Лариса чувствовала, что не очень убедительна. Что упускает нить разговора: он мог в любой момент прерваться. И если сейчас разговор не состоится, больше никогда ей не удастся и близко подойти к этой женщине.
А Елена Николаевна скорее всего поняла, что Лариса в этой ситуации перед ней беззащитна, и отреагировала, как и можно предположить, неадекватно…
То есть пригласила гостью войти.
Состояние Елены Николаевны в данный момент можно было назвать прострацией. Что-то вроде коктейля из меланхолии и легкого испуга. Но Лариса решила не поддаваться мимолетным впечатлениям и не давать преждевременных оценок. Ведь она уже могла убедиться в способности Елены Николаевны резко менять выражения своего лица, не заботясь о впечатлении, производимом на собеседника.
«Хамелеон, — подумала Лариса. — Ей важно одно — защитить себя, остальное ее не волнует».
— Так странно… Впервые ко мне за помощью обращается женщина, — произнесла Мальцева, вновь возвращаясь к своей манере мягкого и певучего говорения и сказав это все это почти безразлично.
«Она вся из девятнадцатого века, — подумала Лариса, — только юбка покороче».
Дама, а Елену Николаевну можно было смело называть именно так, похоже, куда-то собиралась уходить. На ней был розовый костюм, сшитый явно по заказу. В руках — маленькая черная шляпка с вуалью, которую она нещадно теребила, выдавая внутреннее напряжение, однако не замечая этого.
На вид ей было около сорока, ну, может быть, чуть больше. Но Лариса решила считать собеседницу своей ровесницей. Так было проще.
— Так что же вас привело ко мне? — Елена Николаевна вернула разговор к его отправной точке.
— Дело в том, что я наслышана о ваших проблемах, — очень просто продолжила беседу Лариса.
— Неужели? — удивилась Елена Николаевна. — То есть, я хотела сказать, не может быть!
Она выглядела еще более растерянной. Лариса почувствовала, что, по всей видимости, надо усилить напор.
— Любовник-садист — это мне знакомо, — фраза получилась провокационной.
— О чем вы? — неподдельно испугалась Мальцева.
— У меня то же самое. Ничего не могу с ним поделать, — продолжала Лариса, не обращая внимание на реплики Мальцевой. — Порой мне кажется, что он может убить меня. У вас такого не бывало?
— Чего? — продолжала якобы не понимать Елена Николаевна.
— Ощущения опасности.
— Пока что я ощущаю опасность от вас!
— Меня вам бояться совершенно незачем. Я такая же, как вы, несчастная женщина.
— О том, что я несчастна, вам сказал Стае?
— Вы его когда-то любили?
Мальцева, обескураженная натиском Ларисы, немного помолчала, а потом выдавила:
— Это было очень давно. И, наверное, даже не правда.
— Зато реальность Очень даже является правдой.
Не правда ли, извините за случайную тавтологию? — Лариса улыбнулась краешками губ.
— Я ничего не понимаю… в таком случае.
— Елена Николаевна, все, что было сказано нами до этого момента, мы будем считать разговором «начерно», — подвела итог сумбурной части диалога Лариса. — Я хочу вам помочь.
Мальцева попыталась было отнекиваться, но движением руки Лариса остановила ее.
— Елена Николаевна, слишком многое говорит за то, что и вы, и ваш любовник Кух, от которого вы страдаете, связаны с убийством экстрасенса Аткарского, а также еще одной особы. Ее, кажется, звали Оля? Не так ли?
Лариса шла вслепую и играла ва-банк. Это был экспромт, который мог кончиться тем, что ее просто вытолкнули бы за дверь, и на этом бы все кончилось. Но в глазах Елены Николаевны промелькнул неподдельный ужас. И Лариса поняла — она знает. Она знает!
И про Аткарского, и про Олю.
— Чего вы хотите? — наконец разжала губы хозяйка квартиры.
— Правды, — просто ответила Лариса.
— Какой правды?
— Зачем убили несчастную Олю? Кто стоял за всем этим. Вы же знаете…
— Я вам ничего не говорила, но, допустим, даже если я и знаю, что вы хотите? Вообще, кто вы?
— Старая приятельница Стаса Асташевского, — сказала Лариса, испытывая угрызения совести за то, что, если будет что-то не так, первым пострадает добряк Стае. — А хочу я, чтобы виновные в смерти больной женщины понесли наказание.
— Неужели вы из милиции?
— Нет, милиция этим делом заниматься не будет.
Ей глубоко наплевать на вашу жизнь, на вашего министра и ваш мазохизм.
Мальцева посмотрела на Ларису широко раскрытыми глазами. Наступил момент истины: или сейчас ее прогонят и наступят непредсказуемые последствия, или разговор продолжится, и Елена Николаевна смягчится.
— А где гарантии? — неожиданно спросила Мальцева, и Лариса почувствовала, что защитная стена ее дрогнула.
