— Выбирайте из двух зол меньшее. Вы ведь уже научились делать такой выбор?
— В том-то и дело, что нет. — Елена Николаевна впервые за время разговора присела и как-то вся растеклась по креслу. — Но я вам все расскажу.
— Я вся внимание.
Елена Николаевна протянула руку и достала из шкафчика бутылку коньяка и две рюмки. Наполнив их коньяком, она одну протянула Ларисе, другую выпила, не дожидаясь Котовой.
— Я действительно несчастная женщина, — призналась она, закуривая сигарету.
Немного погодя она выпила еще. Лариса уже внутренне торжествовала — она понимала, что обстановка изменилась, что сейчас, после выпитого, у Елены Николаевны должен непременно развязаться язык.
В течение получаса Мальцева изливала душу Ларисе по поводу своей женской доли. В ее рассказе присутствовал и молодой Стае Асташевский, бросивший ее ради какой-то еще одной Лены. Потом Кух, который сначала был нормальным, а потом… В общем, со слов Мальцевой выходило, что, став чиновником высокого ранга, Кух сходил с ума все больше и больше.
Лариса удачно, к месту, вспомнила рассказ Курочкина о якобы своем любовнике с садистскими наклонностями, и Елена Николаевна, кажется, окончательно ей поверила.
— Идея принадлежит моему любовнику… — она произнесла решающую фразу. — Арнольду Куху. А главным исполнителем был Аткарский. Вас это удивляет?
— Вы еще не сказали ничего, что могло бы меня удивить.
— Они совершили преступление. Все виноваты.
Елена Николаевна выпила еще одну рюмку коньяка и после паузы неожиданно сказала:
— Знаете, Кух — садист. В последнее время у него проблемы с эрекцией. Возраст сказывается. И все больше ему хочется насилия. Он любит наблюдать насилие. Но у него не хватает воображения.
Она сыпала отрывистыми, порой бессвязными, даже смешными фразами.
— Аткарский, «семейный доктор» Куха, и придумывает для него все это, находит людей… — продолжала она. — И вот недавно они убили женщину, шизофреничку. Ее звали Оля.
Лариса отметила, что глаза Елены Николаевны потемнели, подбородок задрожал.
— Ее убивал какой-то нанятый человек. Это я знаю.
Ни Аткарский, ни Кух не марают свои руки никогда.
Елена Николаевна вдруг снова сникла. Так, молча, они просидели несколько минут. Потом она взглянула на Ларису и сказала:
— Если вы кому-нибудь расскажете — я погибну.
Вы будете виноваты. Вы станете убийцей, как Аткарский и как Кух.
— Я не сделаю такой ошибки, — твердо пообещала Лариса.
— Вы слишком уверенная.
— Пожалуйста, не бойтесь ничего. Хотите, я к вам буду приходить?
Елена Николаевна неуверенно кивнула, что можно было расценивать как знак согласия.
— А как это происходило?
— Что?
— Эта самая казнь шизофренички?
— Я не могу сейчас об этом говорить, — Елена Николаевна была подавлена и в отчаянии замахала руками. — Кух — мой любовник, и очень давний. Еще до того как он познакомился со своей женой.
— Почему он не женился на вас?
— Лучше спросите, почему он женился на ней, — зло отреагировала Мальцева.
— Так почему же?
— Она была дочерью председателя облисполкома.
Это было давно, еще в перестройку. Выгодный брак!
— И вы всегда поддерживали отношения?
— Мне ничего другого не оставалось.
— Вы любите его?
— Нет. Уже давно нет, — Мальцева нервно покачала головой.
— Тогда что же вас связывает?
Елена Николаевна будто не услышала ее последнего вопроса.
— Думаю, что его жена не знает о его сексуальных пристрастиях, — сказала она. — А я — просто слабая женщина. Я его боюсь. Боюсь сделать малейшую ошибку, которая может привести меня к гибели.
— Вам хорошо с ним?
— Мне с ним страшно. Но у меня нет другого выхода.
— Но вас это возбуждает, не так ли? — высказала предположение Лариса.
— Я давно не знаю, что такое нормальные отношения, — вздохнула Елена Николаевна. — Может быть, они меня тоже возбуждали бы.
— Но это не так сложно. Неужели вокруг сплошная патология?
— Вокруг никого, кроме Куха! — Мальцева говорила подавленным голосом, словно сдавшаяся на милость бога отшельница-монахиня.
— Тем не менее, я думаю, что при желании вы могли бы избавиться от него, — взывала к ее разуму Лариса. — Есть достаточно эффективные психотерапевтические техники. У меня есть знакомый психолог. Вам стоит только захотеть.
— Вы не понимате… Он угрожает мне.
— Чем?
— Говорит разное… Что пришлет отморозков или что меня найдут задушенной в овраге… Всегда по-разному.
— Вы часто встречаетесь с ним?
— Раз в неделю.
— Это несколько часов или целая ночь? Простите меня, если я вторгаюсь в слишком интимное…
— Мне, конечно, не хотелось бы говорить об этом и даже думать…
— Вы хотите, чтобы ситуация изменилась? — Лариса пристально посмотрела в глаза несчастной мазохистки.
— Я не верю в это, но могла бы попробовать… — В голосе Мальцевой проскользнула интонация слабой надежды. — Если, конечно, я вас правильно поняла.
И в этот момент Лариса решилась. «Хватит ходить вокруг да около, пора! — подумала она. — Надо просто предложить ей сыграть ва-банк».
— Я могла бы с вашей помощью познакомиться с Кухом? — спросила Лариса очень серьезно.
— То есть? — испугалась Елена Николаевна.
— У меня есть план.
Елена Николаевна едва заметно кивнула в ответ, но в глазах ее можно было прочесть недоверие к сказанному Котовой.
— Думаю, его можно спровоцировать.
— Что вы?! — Елена Николаевна отмахнулась от Ларисы как черт от ладана. — И это вы говорите после того, как я рассказала вам о том, что они сделали с шизофреничкой? А до нее были другие… И мне, кстати, интересно, буду ли я нести уголовную ответственность после всех своих откровений.
Лариса раздумывала несколько секунд.
— Вы принимали участие во всем этом лично?
— Нет, но я знаю подробности… И мое знание может навести на мысль о том, что я участвовала в них.
Кух доводил меня до сумасшествия, рассказывая и смакуя самые отвратительные нюансы. И ему нравилось наблюдать, как это мучает меня.
— Но ведь вы понимаете, что это будет продолжаться и дальше. Вряд ли он остановится.
— Нет, нет, я не хочу об этом и слышать! — замахала руками Мальцева.
— Но…
— Нет, в следующий раз! — Елена Николаевна решительно встала со стула, давая понять, что аудиенция подошла к концу.
— Так следующий раз все-таки будет? — спросила Лариса.
Елена Николаевна, недолго поколебавшись, ответила:
— Дайте мне ваш телефон. Я позвоню, как только буду готова продолжить рассказ. А сейчас я чувствую себя очень уставшей.
— Хорошо, вот вам моя визитка. Буду ждать вашего звонка.
Елена Николаевна протянула руку и взяла визитку.
Лариса направилась к выходу. Елена Николаевна не шелохнулась. Кетовой пришлось проявить самостоятельность и, выходя, закрыть за собой дверь.
Сразу же после визита к Мальцевой Лариса поехала в университет, к давнему знакомому, психологу Курочкину. А по пути позвонила еще одному, такому же давнему знакомому, который несколько раз оказывал Ларисе помощь в особо закрученных расследованиях — родственнику мужа, полковнику ФСБ Вальдемару Мурскому. Он по обыкновению громко пробасил в трубку, что будет рад заехать к ней в ресторан через два часа.
То, что дядя Волик назначил встречу в ресторане, было объяснимо — контрразведчик любил вкусно покушать. Безусловно, Лариса согласилась. Помощь Мурского была необходима, и самый роскошный обед в «Чайке» стоил того.
Что же касается Курочкина, то Лариса поспела прямо к окончанию его лекции. Анатолий Евгеньевич был занят тем, что объяснял двум симпатичным студенткам различия каких-то непонятных Ларисе психологических терминов, не забывая при этом оценивающе проходиться глазами по их стройным фигурам.
Лариса усмехнулась. Она знала, что следующим этапом будет назначение встречи доцентом около памятника Дзержинскому, который находился в двух шагах от его дома, потом приглашение зайти домой и посмотреть цветы и аквариум, ну а потом… Анатолий Евгеньевич утверждал, что в восьмидесяти процентах случаев женщина не уходила из его квартиры, не попробовав его генитального обаяния. Даже если и не очень хотела этого. Все же доцент Курочкин широко владел всем арсеналом психологического воздействия на противоположный пол.
Но это в данном случае было неважно. Лариса постаралась сделать все, чтобы личная встреча Курочкина с этими двумя студентками была по крайней мере отложена. Она решительно вклинилась в беседу и твердо заявила, что Анатолий Евгеньевич нужен ей по очень важному делу.
Курочкин с сожалением свернул ученую беседу со студентками, пообещав после следующей лекции более детально поговорить с ними по интересующему вопросу и, со вздохом проводив взглядом их стройные ноги, повернулся к Ларисе.
