— Присядьте, — сказал он, — я расскажу, что узнал о доме Элсворта в архиве «Бега». — Журналист предложил Мэри позолоченный стул, перевернув красную подушечку, чтобы не видно было кошачьей шерсти. — Вы знали, что Элсворт был мэром?
— Да, я слышала.
— Он умер в возрасте девяноста двух лет, заработав репутацию эксцентричного чудака. Он собирал все — никогда ничего не выбрасывал. Двадцать лет копил старые газеты, бечевку и бутылки из-под уксуса. Считалось, что у него порядочное состояние, но значительную часть наследства так и не нашли… Это вам о чем-нибудь говорит?
Мэри покачала головой.
— Предположим, прошлой ночью кто-то искал в старом доме спрятанное сокровище… И, предположим, явился Си Си со своим ломом и стал отрывать ореховую филенку… И, предположим, что кто-то подумал, что мистеру Коббу нужен клад?
— Вам не кажется, что это слишком притянуто за уши?
— Возможно, он даже случайно его нашел, когда сорвал кусок панели… И, может быть, пришел еще один вор и столкнул его вниз. Признаю, это притянуто за уши, но не слишком.
Девушка посмотрела на Квиллерена с неожиданным любопытством.
— А правда, что говорит отец? Что вы раскрыли два убийства с тех пор, как начали работать в «Беге»?
— Ну, я этому содействовал — то есть, я был не один. У меня были помощники.
Он неуверенно дотронулся до усов и бросил взгляд в сторону Коко. Тот, наблюдая за ним, весь обратился в слух.
— А вы действительно думаете, что Кобба могли убить?
— Нельзя слишком быстро исключать возможность убийства, хотя полиция, как всегда, сочла это несчастным случаем. У такого человека, как Кобб, наверняка были враги.
— Его грубость была напускной — в деловых целях. Все это знали. Кобб не считал, что цены поднимаются, когда продавец дружелюбен, а магазин опрятен.
— Как бы там ни было, я не думаю, что кто-то ненавидел Си Си настолько, чтобы убить. Борьба за сокровища Элсворта — более реальный мотив.
Мэри встала и некоторое время смотрела в окно.
— Не знаю, имеет ил это какое-нибудь значение для расследования, — сказала она наконец, — но… Когда Си Си поздно ночью шел воровать, он не всегда отправлялся сразу к очередному заброшенному дому.
— Вы думаете, он изменял жене?
— Я знаю это.
— Мы оба с ней знакомы?
Мэри поколебалась и сказала:
— Это одна из «Трех сестричек».
У Квиллерена вырвался смешок.
— И я знаю, которая.
— Она нимфоманка, — произнесла Мэри, бросив на него взгляд, холодный, как фарфор.
— А Айрис подозревала?
— Не думаю. Она близорука не только в прямом смысле.
— Откуда вы знаете, что Кобб…
— Миссис Катценхайд живет в том же доме. Несколько раз она видела, как Кобб заходил поздно вечером. И вы прекрасно понимаете, не для того, чтобы обсуждать пробы на английском серебре.
Квиллерен всмотрелся в лицо Мэри. Ее глаза сияли, в ней чувствовалась какая-то новая душевная энергия.
— Что с вами случилось, Мэри? — спросил он. — Вы изменились.
Она радостно улыбнулась.
— Я чувствую себя так, как будто я жила под тучами, и только что выглянуло солнце!
— Вы можете рассказать поподробнее?
— Потом. Позже. Сейчас я лучше вернусь к Айрис. Она проснется и подумает, что ее все бросили.
Мэри ушла. Квиллерен еще раз мельком взглянул на волосяную брошь и пристально посмотрел на котов. Коко дал Юм-Юм милостивое разрешение и она самозабвенно вылизала ему уши.
— Ладно, Коко, игра кончилась, — сказал журналист. — Откуда ты берешь все это добро?
Коко потянулся и невинно сощурил глаза.
— Ах ты, хитрюга! Готов поспорить, что ты это все где-то находишь и заставляешь Юм-Юм притаскивать сюда. Где твой тайник?
Коко распрямил задние лапы и с достоинством вышел из комнаты. Квиллерен последовал за ним — в ванную.
— Ты находишь их под ванной?
— Йоу, — уклончиво ответил Коко.
Квиллерен начал было опускаться на корточки, чтобы взглянуть под ванну, но резкая боль в колене заставила его передумать.
— Я уверен, что под этим чудовищем полвека не гуляла тряпка! — сообщил он коту, который с томными глазами сидел в ящике с песком и ни на что не обращал внимания.
Вернувшись к дому Элсворта за микроавтобусом Кобба, журналист решил сам заняться гипотетическим сокровищем. Он искал в снегу отпечатки ног и шин и постигал тайные знаки в грязи разоренных комнат.
Повсюду лежала белая гипсовая пыль. Тут и там в ней пролегали темные дорожки — кто-то тащил по полу какие-то тяжелые предметы. Но можно было различить и некоторые более конкретные отпечатки. Вот подошва ботинка с характерным рисунком. Вот тут работали гвоздодером. А вот несколько четких кружочков на одинаковом расстоянии друг от друга — может быть, костыли? Тут же следы лап довольно крупного животного. Рядом — перьевидные узоры (виляющий хвост?). В доме Элсворта, очевидно, побывали чуть ли не все антиквары Хламтауна! Свежие следы уже покрылись тонким слоем пыли, а более ранние почти совершенно стерлись.
Квиллерен вытащил из кучи щебня фонарь Кобба и достал лом. Потом поднялся по лестнице. Следы на ступеньках были невнятны, зато наверху определенно вырисовывались отпечатки трех разных видов обуви. Одновременно ли они появились, сказать невозможно, но что все — свежие, никаких сомнений не было.
Журналист перенес узоры всех подошв на чистый лист бумаги, которую всегда носил в кармане. Рисунок первый: переплетение ромбов. Второй: множество близко расположенных точек. Третий: поперечные полосы. Собственные галоши Квиллерена оставляли отпечатки мелких кружочков, это-то он знал!
Не внесли серьезного вклада в расследование и следы во дворе. Погода была против — они замерзали, таяли, снова замерзали, покрывались снегом. Нельзя даже было разобрать, сколько машин въезжало сюда.
Квиллерен выехал со двора и заметил в зеркальце, что на месте стоянки остался черный прямоугольник, повторяющий очертания корпуса микроавтобуса. Значит, снег выпал уже после того, как Кобб остановил машину у особняка Элсворта! Еще один подобный прямоугольник оказался неподалеку. Значит, кто-то подъехал сюда примерно тогда же, что и Си Си! Журналист выскочил из микроавтобуса и, возблагодарив судьбу и Мэри за рулетку в кармане, измерил длину и ширину второго прямоугольника. Неизвестная машина была короче микроавтобуса, а с одного угла прямоугольник оказался не совсем ровным.
Ну и что, собственно? Квиллерен вынужден был признать, что все эти открытия дают немного. Даже если найти владельца второго автомобиля (поди его найди!), нет никаких доказательств того, что именно этот человек виновен в смертельном для Си Си падении. И все-таки само расследование наполнило журналиста бодростью, и он было уехал с места происшествия с чувством выполненного долга. Однако, подумав, вернулся в дом и загрузил в микроавтобус мраморный камин и почерневшую медную люстру — для магазина Айрис.
Позже он повез миссис Кобб в аэропорт.
— У меня даже нет ничего черного, — устало вздохнула она. — Си Си всегда любил, чтобы я одевалась ярко. Особенно ему нравилось на мне розовое.
Она съежилась на сиденье в дешевом пальто с отделкой из искусственного меха, розовой вязаной шляпе для походов в церковь, с болтающимися на шее двумя парами очков.
— Вы сможете найти что-нибудь в Кливленде, — сказал Квиллерен, — если сочтете необходимым. Кто вас там будет встречать?
— Мой деверь — и Деннис, если успеет приехать из Сент-Луиса.
— Это ваш сын?
— Да.
— А что он делает в Сент-Луисе?
— Он закончил учебу в прошлом июне и только что начал работать.
— Ему нравится антиквариат?
— О, нет, что в! Он архитектор!
Пусть говорит, подумал Квиллерен, ей станет легче.
— Сколько ему лет?
— Двадцать два.
— Не женат?
— Обручен. Она милая девушка. Я хотела подарить им на Рождество старинное серебро, но Деннис не любит старого… О, Боже! Я забыла про подарки для почтальона и молочника! За кухонными часами два конверта — в каждом открытка и немного денег. Вы позаботитесь, чтобы они их получили, если я не сразу вернусь? Я завернула маленькое праздничное угощение и для Коко с Юм-Юм. Оно в верхнем ящике шкафа в стиля ампир. И скажите Бену, что я испеку ему торт с бурбоном, когда вернусь с… из Кливленда.
— А как вы делаете торт с бурбоном?
Пусть говорит.
— Из яиц, муки, орехов, изюма и чашки коньяка.
— Вчерашний ореховый кекс был просто великолепен.
— Это было любимое лакомство Си Си, — сказала она, а потом уже молчала всю дорогу, глядя прямо перед собой, но не видя за стеклом ничего.
Когда Квиллерен вернулся из аэропорта, он увидел, как в «фольксваген» у обочины втискивает свою двухсоткилограммовую тушу фотограф «Бега».
— Крошка! Ты все сделал?
— Я был в пяти местах, — ответил Спунер. — Отснял шесть пленок.
