— У Бена есть кое-что в загашнике, — поведал Си Си. — Он когда-то зарабатывал много денег — пока налоги не повысили.
Миссис Кобб испуганно взглянула на мужа.
Тот закончил есть и отодвинул от себя тарелку из-под десерта.
— Пойду сегодня обчищать брошенный дом. Кто хочет со мной?
— А куда вы пойдете? — поинтересовался Квиллерен.
— В старом доме Элсворта полно филенок из черного ореха — если, конечно, их еще не сперли. Расс говорит, витражи уже утащили.
— Не ходил бы ты, — сказала Айрис. — Холодно и скользко, и ты же знаешь, что это незаконно.
— Все равно все тащут. Как вы думаете, где Дракониха взяла свою русскую серебряную люстру? Делает вид, что вся из себя такая-сякая, а видели бы вы ее с ломом!
Миссис Кобб обратилась к Квиллерену:
— Однажды Си Си поймали и заставили платить большой штраф. Можно подумать, ему это стало уроком!
— А, черт с ним! Два раза такое не случается, — отмахнулся Кобб. — В тот раз на меня кто-то настучал, и я знаю, кто. Этого не повторится.
— Давайте выпьем кофе в зале, — предложила миссис Кобб.
Кобб закурил сигару, а Квиллерен зажег свою трубку и сказал:
— Я так понимаю, что городское правление не очень благосклонно к Хламтауну.
— Мистер, да по их мнению мы какая-то болезнь, которую надо стереть с лица земли, — ответил Кобб. — Мы просили поставить новые уличные фонари, а город ответил: «Шиш», ламтаун снесут в ближайшие десять лет. Десять лет! Тогда мы попытались установить за свой счет старомодные газовые, но город опять сказал: нельзя. Все фонари должны быть высотой в двенадцать метров, не больше и не меньше.
— Си Си целые дни проводил в городском совете, — вставила миссис Кобб, — а мог бы вместо этого зарабатывать хорошие деньги на пикетах.
— На нашей улице когда-то росли вязы, — продолжал муж, — но город их срубил, чтобы сделать ее шире. Тогда мы посадили деревца на краю тротуара, и угадайте, что они сделали? Чик-чик! Расширили улицу еще на полметра.
— Расскажи Квиллу о вывесках, Си Си.
— Ага, вывески. Мы сделали их во всем районе из старого дерева, и город заставил нас их снять. Опасно, сказали они. Тогда Расс прибил к своему фасаду выточенные вручную кедровые щитки, но и их город снял. И знаете, почему? Они нависали над тротуаром на сантиметр! Мистер, город хочет, чтобы Хламтаун пришел в упадок, потому что жулье захватит свободную землю, и хапугам из городского совета тоже достанется своя доля!
— Теперь мы собираемся провести благотворительную вечеринку, чтобы оживить торговлю, — добавила миссис Кобб, — и нам опять вставляют палки в колеса.
— Чтобы украсить улицу, нужно получить разрешение. Чтобы пригласить оркестр — изволь ублажить комиссию по уменьшению городского шума. Хотите давать подарки каждому десятому покупателю — обратитесь в комиссию по лотереям. Хотите продавать напитки и печенье — сдавайте анализ крови в медицинском управлении. Сумасшествие!
— Может, «Бег дня» чем-то сумеет помочь, — предложил Квиллерен. — У нас есть некоторые связи с городским советом.
— А, мне все равно. Я пойду воровать.
— Я бы присоединился, — произнес журналист, — если бы не колено.
Миссис Кобб обратилась к мужу:
— Не ходи один! Неужели ты не можешь взять с собой Бена?
— Этого бездельника? Да он поленится даже фонарик нести.
— Тогда попроси Майка. Он пойдет, если дашь ему пару долларов. — Она выглянула за окно. — Снова пошел снег. Лучше бы ты оставался дома.
Не ответив ни слова, Кобб надел ботинки, теплое пальто, вязаную шапку и вышел из комнаты. После еще одной чашки кофе Квиллерен поднялся и поблагодарил хозяйку за прекрасный ужин.
— Вы и вправду думаете, что «Бег» может что-то сделать для нашей вечеринки? — спросила Айрис, провожая журналиста к двери, и передала гостинец котам. — Это много значит для Си Си. Он относится к Рождеству, как маленький мальчик, и мне так больно видеть его тревогу.
— Я постараюсь завтра же что-нибудь предпринять.
— Си Си просто расцветает, когда заводится насчет городского совета! — ее глаза сияли. — Раз я пошла с ним на заседание. Он все выступал и выступал, и мэр предложил ему сесть и замолчать. А Си Си ответил: «Слушай, дружок, не затыкай мне рот! Ведь это я плачу тебе жалованье!» Я была так горда Коббом, что чуть не разревелась.
Квиллерен прошел по коридору, открыл свою дверь и заглянул в комнату. Коты моментально спрыгнули со своих позолоченных престолов, предчувствуя, что в пакете из пергаментной бумаги завернуто тушеное мясо. Юм-Юм начала тереться о Квиллереновы ноги, а Коко требовательно закричал.
Журналист наклонился, чтобы погладить его, и тут увидел это, — на полу, возле письменного стола. Бумажный доллар! Он был сложен вдоль. Квиллерен знал, что это не его купюра — он никогда не складывал так деньги.
— Откуда это? — спросил он котов. — Кто здесь намусорил?
У посетителя был ключ, но это не Коббы. Журналист осмотрел напечатанные листы, лежавшие на столе, и незаконченный — в машинке. Кто-то интересовался, о чем он пишет? Тогда это мог быть только второй жилец. Возможно, Бен сомневался, что Квиллерен действительно журналист, — так уже бывало, — и прокрался к нему, чтобы удостовериться, а доллар уронил, доставая что-то из кармана, очки или носовой платок. Случай, в общем-то, заурядный, но Квиллерен почувствовал раздражение и вернулся к Коббам.
— Кто-то шарил в моей комнате, — сообщил он миссис Кобб. — Может быть, Бен? У него есть ключ?
— Боже мой, ну конечно, нет! Зачем ему ключ от вашей комнаты?
— Хорошо, тогда кто же ко мне входил?
Круглое лицо хозяйки начало расплываться в восторженной улыбке.
— Не говорите! Знаю! — нахмурился Квиллерен. — Она проходит сквозь двери.
Ранним утром в понедельник Квиллерен открыл глаза, недоумевая, что прервало его сон. Боль в колене напомнила, где он — в Хламтауне, районе поврежденных конечностей.
Снова послышался звук, разбудивший его — стук в дверь: не веселое постукивание, не нетерпеливый грохот, а методичные удары, зловещие и непонятные. Поморщившись, журналист вылез из постели, надел халат и открыл дверь.
За дверью стояла Айрис Кобб — округлое лицо напряжено, глаза опухли. На плечах — теплое пальто, голова обмотана вязаным шарфом.
— Простите, — произнесла она дрожащим голосом, — у меня беда. Си Си не вернулся.
— Сколько сейчас?
— Пять часов. Он никогда не приходил позже двух.
Квиллерен моргнул, потряс головой и запустил пальцы в волосы, пытаясь сосредоточиться.
— Может быть, его снова забрала полиция?
— Они дали бы ему позвонить домой, как в прошлый раз.
— А Майк?
— Я только что заходила к нему домой. Мать мальчишки говорит, что он не пошел с Си Си. Он был в кино.
— Хотите, чтобы я вызвал полицию?
— Нет! Зачем им знать, что он снова воровал? У меня такое чувство, словно он упал и не может встать.
— Надо бы поискать его…
— А вы пойдете? О, пойдите, пожалуйста! Я с вами.
— Мне надо пару минут, чтобы одеться.
— Извините, что беспокою вас, я бы разбудила Бена, но он полночи где-то пьянствовал.
— Ничего.
— Обуйтесь и оденьтесь потеплее. — Ее голос, обычно музыкальный, звучал вяло и монотонно. — Я вызову такси. На микроавтобусе поехал Си Си.
— У вас есть фонарик?
— Только маленький. Большой у него.
Минут десять спустя Квиллерен, стараясь не очень хромать, вел Айрис под руку к такси по покрытым снегом ступенькам.
— Ехать к заброшенному дому в такое время довольно подозрительно. Я велю водителю высадить нас на углу. Все равно, конечно, странно, но…
Таксист и в самом деле удивился:
— Угол Пятнадцатой и Цвингер? Там же ничего нет! Одни привидения.
— Нас подхватит другая машина, — объяснил, как мог, журналист. — Мой брат, он едет из центра. Семейные проблемы, знаете ли.
Водитель выразительно пожал плечами и двинулся по Цвингер стрит. Айрис молча дрожала, и Квиллерен успокаивающе сжал ее руку.
Миссис Кобб повернулась к нему:
— Вчера утром, возвращаясь из церкви, я видела что-то поразительное. Над Хламтауном кружили сотни голубей. Летали и летали кругами, словно большая черная туча. Крылья хлопали, как раскаты грома…
На углу журналист расплатился сложенным вдоль долларом и помог Айрис выйти. Тьма казалась непроглядной. Здесь, где все было предназначено под снос, фонари не работали.
Они подождали, пока такси скроется из виду. Потом Квиллерен вновь взял миссис Кобб под локоть. Поисковая группа из двух человек пробиралась вперед по обледенелым колеям, оставленным тяжелыми грузовиками, увозившими останки уже снесенных зданий. Ближе к концу квартала высился большой каменный дом, с виду еще довольно крепкий.
— Пришли, — сказала Айрис. — Раньше здесь был железный забор. Растащили.
Квиллерен заметил следы протекторов, наполовину занесенные снегом. Насколько они свежи, сказать было трудно.
