Выбраться-то они выбрались, но вот что дальше? Вся площадь была плотно заставленна машинами такси, частниками и автобусами. А учитывая, что прямо из здания вокзала имелся проход на станцию метро, проблема поиска становилась и вовсе утопической.
Ну да не зря в свое время однополчане отпускали шуточки по поводу «соколиного зрения» Бугайца. Здесь, в том смысле, что никто лучше него не умел отыскать на полотне незнакомого урбанистического пейзажа мазок вывески «24 часа» или «Пиво круглосуточно»:
– Серый! Вон они! В «Газель» садятся.
Зеча проследил за указующим перстом приятеля: действительно, метрах в двухстах от места, где они сейчас находились, неуловимые девицы загружались в «маршрутку», разглядеть бортовой номер которой с такого расстояния, конечно же, не представлялось возможным. В следующую секунду «маршрутка» вырулила со стоянки, на пару секунд задержалась у шлагбаума платной парковки и покатила себе в сторону площади Карла Фаберже.
Бугаец собрался кинуться следом, но Зеча досадливо придержал его за рукав:
– Поздняк метаться! Только пятки напрасно стопчешь!
В данном случае он был абсолютно прав: за то время, пока Бугай преодолевал бы двухсотметровку, «маршрутка» могла уйти и на Заневский, и на Энергетиков, и по Заневскому на Шаумяна. И еще черт-те знает куда.
– М-да! «А на милицию вы не обижайтесь – дураков везде хватает», – задумчиво процитировал Зеча и мрачно сплюнул себе под ноги. – А знаешь, друг мой, кто в данном случае «дураки»? Мы с тобой. И это еще весьма политкорректно сказано.
– Да ладно тебе, – беспечно сказал Бугаец. – По крайней мере теперь мы точно знаем, что они в Питере. А значит, найдем, Питер – город маленький. Вот только что мы сегодня твоему Харлампиеву скажем?
– А мы ему ничего говорить и не будем.
– Думаешь, в противном случае спишут нас? За профнепригодность?
– На это у него кишка тонка. Просто в сложившейся ситуации я принял решение исключить Харлампиева из списка пайщиков.
– Осерчать может.
– Не успеет… Короче, так, Бугай. Сходи-ка ты на стоянку и найми мотор. Мы с тобой сейчас в Коломну поедем.
– На хрена?
– Да хоть в порядок себя приведем немножко: помоемся, поскоблимся, опять же на зуб чего кинуть надо.
– Умоляю! В моем присутствии – ни слова о писче.
– Ладно, иди уже, засранец со стажем, – усмехнулся Зеча, доставая мобильник. – А я пока переговорю с нашей доброй милицейской феей…
…Когда поймавший такси Бугаец залихватски подкатил к стоящему на тротуаре Зече, тот уже закончил телефонный разговор и теперь коптил небо «Парламентом», напряженно о чем-то размышляя.
– Таксо подано, мессир!
– Вылези, пошептаться нужно.
Бугаец недоуменно пожал плечами, бросил короткое «Айн момент, шеф» и, к неудовольствию таксиста, у которого каждая минута на денежном счету, выбрался из машины.
– Чего стряслось?
– «Газель», на которой их увезли, была ментовской. Наша милицейская фея клятвенно заверила, что сегодня-завтра постарается выяснить, куда именно отвезли девок.
– Вот и славно! Как только узнает, так сразу и выдвинемся. А то задрали меня, если честно, эти игры в «кошки-мышки».
Неунывающий Бугай как всегда излучал оптимизм. Зеча хорошо знал эту черту характера своего товарища. Более того, втайне всегда ею восхищался. Но именно сейчас такая вот реакция с неизменной идиотской улыбочкой в ответ отчего-то вызвала в нем приступ раздражения.
– План меняется.
– В каком смысле?
– В таком, что ты выбываешь. Забираешь сына и сегодня же вечером едешь в Москву. Оттуда утренним рейсом во Франкфурт.
– Не понял?! – Улыбочка Бугая резко сменилась хмурой настороженностью.
– Девок будем брать вдвоем. Мы с Куртом.
– Какого хрена?
– Это приказ. А потому – даже не обсуждается! – сердито зыркнул Зеча и отщелкнул окурок. – Повторяю, для неврубных засранцев: девок будем брать мы с Куртом. Как только получим деньги – сразу уходим следом за вами. Вот только через Москву, боюсь, уже не получится. Придется задействовать кружной вариант – это на несколько дней дольше, но зато надежнее.
– Я чего-то не догнал? Так что, Курт тоже собрался уходить?
– Да. Я сумел его убедить в том, что, пока количество проблем не переросло в качество, надо рвать когти.
С трудом переваривая вал обрушившейся на него информации, Бугаец растерянно хлопал глазами и все никак не мог собраться с мыслями:
– Погоди, но мы с Максимкой физически не сможем сегодня выехать. Надо собраться, затариться, не забыть бы чего… Да, а как же эти, харлампиевские, которые возле адреса пасутся? Они ведь и днем и ночью посменно возле нашего дома сидят. Валить будем? Так шум поднимется. Да и как валить, без подготовки-то?
– Никого валить мы не будем.
– А как же мы тогда?..
– Курт как раз сейчас решает этот вопрос. Обещал в течение часа-двух чего-нибудь вымутить…
* * *
«Маршрутка» «гоблинов» вывернула со Старо-Невского на Суворовский и сразу подвисла в небольшой пробочке. Ничего не попишешь: в этом городе уже давно «понедельник начинается в субботу», по крайней мере на главных городских магистралях. На эмоции первой встречи было затрачено не более пяти минут, и теперь разговоры в салоне велись в сугубо деловом, практическом русле:
– …Ольга, вот, держи, – Андрей протянул Прилепиной новенький мобильник. – Это вам для связи. Восстановить твою симку без паспорта я не смог, поэтому поставил новую. Бумажка с новым номером приклеена на корпус. Деньги на счет положены.
– Спасибо, это очень кстати. Мама, наверное, с ума сходит – я ведь ей за вчерашний день ни разу не позвонила.
– Будешь общаться с матерью, не забудь придумать убедительную причину, по которой у тебя изменился номер. Самое главное, дай ей понять, что ты по-прежнему находишься в Мурманске. И вернешься в Питер согласно ранее озвученной дате.
– Хорошо, поняла. А мы сейчас куда?
– Сергеич отвезет вас на дачу к Жмыху, в Клишино. Вот ключ… Если ничего кардинально иного не случится, ближайшие пять дней вы проведете там. Вечером я к вам туда приеду, и мы обстоятельно обо всем переговорим. Постараюсь быть не очень поздно.
– «Не поздно» может и не получиться, – не поворачивая головы, сказал Афанасьев. – Сегодня вечером в контору Анютка обещалась заехать. За день рождения проставиться.
– А почему именно в конторе? Что, другого места было не найти? – нахмурился Мешок.
– Она сначала хотела домой народ позвать, так у них детеныш внезапно приболел.
– Прекрасно. А хотя бы поставить меня в известность она не…
– Она вчера звонила, но тебя не было на месте. Поэтому этот вопрос она согласовала с…
– Можешь не продолжать. Я догадываюсь, с кем.
– Ты правильно догадываешься. С исполняющим обязанности заместителя начальника отдела Холиным.
– Я ему, блин, такие обязанности исполню! Ладно, Сергеич, ты тогда на обратном пути цветы не забудь купить. Типа, от всех нас. Деньги я тебе потом возмещу.
– Не вопрос.
– И последнее к вам, барышни. Настоятельная просьба: без особой на то нужды по деревне не шатайтесь. Мышками в доме засели, закрылись и – ни шу-шу.
– Будет сделано, товарищ командир! – насмешливо козырнула Нежданова.
– Ну-ну, подывымось. Так, Сергеич, здесь прижмись… Всё, народ, я – в Главк. А вам – легкой дороги. И смотрите там у меня – языками не молоть! Сергеич, тебя это, кстати, тоже касается!
– Обижаешь, начальник!..
* * *
Городские легенды гласят, что в начале прошлого века, на юго-западной окраине Петербурга затерялась коротенькая, далеко не на каждую карту нанесенная улочка. Такая неказистая, что даже названия официального у нее не имелось. На улочке этой в ветхих, перекособоченных, гнилого дерева бараках ютились и выживали семьи рабочих Путиловского завода. И уж такая у них была горькая и хреновая жизнь, что в какой-то момент, собравшись на общий сход, порешили они: «Всё! Хорош! Больше так жить нельзя! Надо улучшать имидж!»
Начать решили с имени, ибо «как вы яхту назовете, так она…», и переименовали свою безымянную улицу в Счастливую, после чего радостно выдохнули и стали счастья дожидаться. И таки дождались: сначала Великой Октябрьской революции, а еще через два года – октябрьского военного похода Юденича. Когда армия взбунтовавшегося генерала захватила Красное Село, деревянные бараки и домишки улицы Счастливой сожгли на фиг, дабы расчистить стратегически важный плацдарм для спешного сооружения красногвардейской артиллерийской батареи. Но, как вскоре выяснилось, поторопились. Поскольку Красная армия под чутким руководством Льва Давидовича Троцкого сначала притормозила неприятеля в районе Пулковских высот, а затем и вовсе накостыляла «юденической» ОПГ[55] по первое число.
