– Извини, – промямлила я, едва сдерживаясь, чтобы не зареветь от обиды.
Он сгреб меня за плечи и поцеловал в макушку, и в тот момент я была абсолютно счастлива: от его рук на своих плечах, от его близости, хотелось замереть, зажмуриться, чтобы сохранить в себе эти ощущения, не дать им исчезнуть, но Владан уже тянул меня за собой, и я со вздохом подчинилась.
Мы вновь заглянули на мойку машин, где были вчера, и вновь не застали хозяина. Когда возвращались на Ильинскую, Владан заприметил детвору в сквере неподалеку от мойки. Свистнул, мальчишки дружно обернулись, а он махнул рукой, призывая приблизиться. Пацаны бросились к нам наперегонки и теперь, задрав головы, смотрели на Владана. Меня, кстати, совершенно игнорируя.
– У кого есть мобильный? – спросил он.
Мальчишка лет одиннадцати поднял руку, точно на уроке.
– Хозяина мойки знаете?
На этот раз двое пацанов подали голос:
– Да.
– Как только появится, позвоните мне. – Он продиктовал свой номер, проверил, правильно ли его записал мальчишка, и кивком простился со всеми.
Сворачивая на Мясницкую, я обернулась и увидела, что ватага мальчишек успела переместиться к небольшому пустырю возле мойки.
– Ты совсем как Шерлок Холмс, – пошутила я. – Тот тоже нанимал мальчишек.
– Разумно. Может, им недостает терпения, зато шустрые и видят гораздо больше, чем мы способны предположить.
Кивнув, я рассказала ему о недавнем знакомстве с девчушкой и ее взрослых рассуждениях об отцах – своих и чужих.
– Здесь взрослеют рано, – согласился он и взглянул на часы. – Предлагаю заглянуть к господину Сохнову, время самое подходящее.
– Он же в Москве? – удивилась я.
– Уже вернулся.
– Откуда ты знаешь? – заподозрив его в сокрытии важных сведений, спросила я с сомнением.
– Нашел общий язык с охранником, утром он позвонил.
– Ты мне ничего не рассказывал…
– А что я сейчас делаю?
К Сохнову мы поехали на машине Владана. Не будучи оригинальным в этом вопросе, Марич не особо жаловал женщин-водителей. В отместку я иногда посмеивалась над мужским шовинизмом и по дороге с удовольствием подмечала огрехи водителей-мужчин.
Оставив машину на парковке, мы вошли в здание и встретили на своем пути преграду в виде все того же охранника. На этот раз он читал журнал. Я прикидывала: это он позвонил Владану или кто-то другой?
Тут мужчина поднял голову, и стало ясно: увидеть Владана он точно не ожидал.
– Вы по какому вопросу? – спросил он, откашлявшись.
– Все по тому же, – ответил Владан, мужчина недовольно поморщился.
– Сергея Петровича нет. И когда вернется, неизвестно.
– Серьезно? Позвони его секретарю.
Мужчина, на мгновение замешкавшись, все-таки снял трубку и набрал номер. Ему ответили, но он не успел ни слова произнести, Владан взял из его рук трубку и сказал:
– Передайте господину Сохнову, будет лучше, если он со мной встретится. Марич моя фамилия.
Трубку он вернул, охранник смотрел в стол, видимо, ожидая решения начальства. Затем положил трубку на место и кивнул нам:
– Проходите.
На вертушке зажегся зеленый сигнал, мы направились дальше по коридору и едва не столкнулись с молодой женщиной. Распахнув дверь, она буквально выбежала нам навстречу.
– Господин Марич? – пытаясь выровнять дыхание, спросила она. – Я вас провожу.
Вслед за девушкой мы стали подниматься по лестнице, я с любопытством смотрела в окно: какие-то производственные помещения.
– Чем занимаетесь? – спросила я.
Девушка дежурно улыбнулась:
– Здесь у нас мебель делают «Семь кресел», вы наверняка слышали о нас.
– Почему именно семь? – не отставала я.
– Не знаю, Сергею Петровичу название показалось удачным.
Владан шел молча, не проявляя интереса к нашему разговору. Девушка несколько раз задерживала на нем взгляд, вызвав у меня тем самым приступ ревности. Если так пойдет дальше, я начну ревновать к фонарным столбам, с печалью подумала я. И было бы с чего. Ревновать Марича положено Маринке… представляю, как ей тошно наблюдать за нашим дуэтом…
Между тем мы подошли к двери с табличкой «Сохнов С.П.». Девушка торопливо распахнула ее перед нами. Мы оказались в небольшой приемной, обставленной весьма скромно, даже аскетично. Девушка направилась к двери в кабинет шефа, постучала и, заглянув на мгновение в комнату, сообщила:
– Они здесь.
После этого открыла дверь пошире, пробормотав:
– Прошу.
Кабинет был чуть больше приемной, но обставлен так же просто. За столом сидел мужчина лет сорока в белой рубашке с короткими рукавами. Солнце било в большое окно, и, несмотря на работающий кондиционер и опущенные жалюзи, казалось, что кабинет весь пропитан летним зноем.
Светлые волосы Сохнова начали редеть. Он то ли решил отпустить бороду, то ли просто не любил бриться, щетина выглядела неопрятно, он уже дважды успел поскрести ее, что намекало на некоторую нервозность. Впрочем, может, это у него привычка такая.
Он посмотрел на нас исподлобья и спросил:
– Марич – это вы, надо полагать? Чему обязан такой настойчивости?
Владан пододвинул два стула, один предложил мне, на другой сел сам и сказал равнодушно, даже с ленцой:
– У вас работает Татьяна Фирсова… – и замолчал, как видно, решив, что сказал достаточно.
Поняв, что продолжения не будет, Сохнов спросил с намеком на возмущение:
– Работает, и что?
– Ее мать беспокоит отсутствие дочери и ее затяжное молчание.
На сей раз Сохнов зло хмыкнул и головой покачал:
– Идиотизм… Вы, собственно, кто такой?
– Уверен, вы отлично знаете, кто я. У вас была возможность навести справки. Предлагаю экономить время и всеми силами стремиться к взаимопониманию.
– Слушайте, я не знаю, что у них там произошло… Мать уже была у меня. Дочь ей не звонит, она беспокоится, я все прекрасно понимаю… Но не могу же я заставить взрослого человека делать то, что он не хочет. Тем более с ее характером это вообще вряд ли возможно. Результат будет обратный. Я вам клянусь, с Татьяной все в порядке, она с моей дочерью Ксенией сейчас отдыхает на юге. Какой смысл мне вас обманывать?
– Интересный вопрос, – усмехнулся Владан.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Сохнов.
– Где конкретно находятся Татьяна и ваша дочь?
– Недалеко от Сочи. Вам точный адрес назвать?
– Было бы неплохо. Когда, кстати, они уехали?
– В среду вечером.
– Рейсов в среду нет.
Было заметно, что Сохнов нервничает, он даже не пытался скрыть это.
– Слава богу, улететь можно не только от нас.
– Возможно. Так из какого аэропорта они вылетели? Скажу вам сразу, ближайшие аэропорты я проверил. На рейсы в среду и четверг ни ваша дочь, ни Татьяна не регистрировались. Насчет поездов пока ничего сказать не могу, но непременно проверю.
– Они действительно собирались лететь самолетом, но потом планы изменились. Они уехали на машине. Мой водитель их отвез.
– Он уже вернулся?
– Нет. Пока с ними, помогает с решением мелких бытовых проблем. Надо поменять смеситель и прочее в том же духе. Послушайте, может, вам это покажется странным, но на самом деле все объясняется просто: набралось слишком много вещей, которые могли понадобиться. Женщина, приглядывающая за домом, сообщила о необходимости кое-какого ремонта. Дом требует внимания, а я человек занятой и бываю там редко. Второй год Татьяна с дочкой отдыхают вдвоем с мая по октябрь. Я иногда прилетаю… так вот, все эти проблемы требовали решения, водитель вызвался помочь, я и отправил их в тот же день.
– Девочка, кажется, неважно себя чувствовала?
– У нее аллергия, начался кашель, это тоже ускорило отъезд. Они добирались больше двух суток, чтобы дорога не была утомительной. Ночевали в гостинице. Даже посмотрели кое-какие достопримечательности. Водитель вернется не раньше чем через неделю. На самом деле я думаю, он не прочь немного отдохнуть. Я удовлетворил ваше любопытство?
– Я не особенно любопытен, но буду полностью удовлетворен, если вы сейчас позвоните Татьяне и я смогу с ней поговорить. Просто убедиться: с ней все в порядке.
Сохнов с минуту смотрел на нас, затем достал из кармана мобильный и, переключив его на громкую связь, набрал номер. Мы услышали стандартную фразу о том, что телефон выключен.
– Вы ведь понимаете, что это удовлетворить меня никак не может, – пожал Владан плечами.
Сохнов отбросил мобильный в сторону.
– Давайте так. Сегодня вечером я буду разговаривать с дочерью по скайпу, мы обычно связываемся часов в восемь, перед тем как дочка ложится спать. Я настоятельно попрошу Татьяну, чтобы она позвонила матери. Пишите номер, тогда у нее не будет повода сказать, будто она его не помнит.
Владан взял со стола лист бумаги для заметок, карандаш и, не заглянув в свой мобильный, написал номер.
– Отлично, – кивнул Сохнов, придвигая листок к себе, и выжидательно на нас уставился.
