— Совершенно верно, — одобрительно загудел профессор, — в результате внутриматочной дифференцовки клеток образуется питательный наружный слой — трофобласт, и внутренняя клеточная масса, из которой — что? Правильно, — ответил сам себе профессор, пока все присутствующие переглядывались, — из которой будет развиваться зародыш! В нашу с вами задачу входит тщательно и вовремя отследить малейшие изменения в трофобласте после внедрения в матку — чего? Правильно, морулы. Отслеживать это можно, к примеру, флюоресцентным анализом ранней плаценты либо выделяя бета-глобулин и исследуя полипептидную цепочку. Поскольку, — профессор подошел к плакатам на стене и уверенно, не глядя, ткнул пальцем в сложные схемы, — общее количество углеводов в молекуле белка составляет немного больше одной четвертой ее массы, а общая масса всей молекулы белка равняется приблизительно 110 000 дальтон…
В глазах мужчины появился страх. Женщина умоляюще посмотрела на Пенелопу. Пенелопа толкнула коленкой Лотарова. Покраснев, Лотаров, как мог, разрядил обстановку:
— Я знаю, что такое — дальтон! — выкрикнул он и подмигнул бледному мужу.
— Ну-тес! Попробуйте! — азартно согласился профессор.
— Дальтон — это единица измерения, она показывает во сколько раз молекула чего-нибудь тяжелее молекулы водорода! — оттараторил Лотаров, достал заветный платок и самозабвенно высморкался.
— Коллега, — поинтересовался профессор, после того как платок был тщательно сложен Лотаровым, — как вы считаете, какой орган первым начинает подавать сигналы о начале беременности?
— Ну что вы, — засмущался Лотаров и даже виновато (не перестарался ли?) посмотрел на тоже ошарашенную его познаниями в молекулярной биологии Пенелопу.
— Это я так просто, кроссворды решаю, еще журнал “Здоровье” у меня завалялся с прошлого века…
— Такими уловителями могут быть мембраны клеток печени и почек, что, естественно, накладывает на выбранного донора дополнительные условия по состоянию этих самых органов. Вот почему я рекомендую не искать донора в семье или по знакомству, а воспользоваться именно нашей базой доноров, состояние внутренних органов которых тщательно и скрупулезно исследовано и предполагает…
— Простите, а если подходить юридически, эта самая мо… морула, которую пересадят моей жене, она уже считается полноценным плодом? — поинтересовался муж. — Женщина, которая… которую я… Она не станет потом предъявлять права на родившегося младенца?
— Прошу не беспокоиться на этот счет. Доноры, которые согласны на подобную операцию, работают за деньги и по соответствующим договорам, — уговаривая мужчину, Пенелопа смотрела ласково, но строго. — Они относятся к своему заработку так же ответственно, как и к здоровью. Извините, мы с вашей женой выйдем в коридор, профессор должен объяснить кое-какие нюансы общения с донором.
— Ню… Нюансы? — мужчина испуганно проводил глазами жену.
Лотаров тоже было вскочил, но, не получив от Пенелопы никакого знака, прошелся по кабинету и начал изучать плакат.
Профессор шумно устроился за столом и открыл папку.
— Что вы пили? — вдруг спросил он у мужа.
— Я, знаете…
— Уважаемый оплодотворитель пил сегодня виски хорошего качества, — услужливо подсказал Лотаров.
— Да, я выпил виски, но…
— Коллега! — профессор изучающе уставился на Лотарова, — вы пили вместе?
— Нет, что вы, я впервые вижу этого человека. Мой нос очень остро реагирует на запахи, понимаете, он практически может узнать любой из ранее определенных.
— Зачем вы пили? — повернулся профессор к мужу.
— Не знаю, так, по привычке… А вообще-то я не верил, что все произойдет, это нереально все и странно… Давайте втроем выпьем по рюмочке, — он полез во внутренний карман и достал плоскую фляжку, — и прекратим этот балаган. А жене моей вы скажете, что в пьяном виде я не могу оплодотворять.
— Можете, — перебил его профессор, к большому удивлению Лотарова.
Некоторое время они вдвоем смотрели на фляжку, к которой присосался муж. — С договором вы уже ознакомились, прошу ответить на вопросы. В каком периоде времени вы имели коитус?
— Что я имел? — муж беспомощно посмотрел на Лотарова. Лотаров пытался жестами показать, что такое коитус, но засмущался и отвернулся к плакату.
— Как давно вы имели половые сношения с женщиной? — уточнил профессор.
— С какой женщиной?.. С женой, вы имеете в виду? Я в командировке полтора месяца, я…
— Именно с женщиной, не смущайтесь, это останется между нами. Дело в том, что для проведения достаточно успешного оплодотворения донора желательно иметь воздержание от половых сношений не менее трех, а лучше — пяти дней. Мы специально предложили вам прийти сразу же после прибытия, и ваша жена должна была подойти ответственно к предстоящему оплодотворению донора и проявить должное воздержание. Итак?
— Да. Не менее пяти… Ик! и более… дней, — справился муж со сложными подсчетами и заслужил одобрительный кивок Лотарова.
— Хорошо. Это упрощает дело в том смысле, что ваши сперматозоиды будут более подвижны и повторного соития не потребуется. Так, что тут у нас… результаты экспресс-анализов, заключения врачей. Вы здоровы и можете иметь полноценное потомство, — профессор закрыл папку и весело посмотрел на мужа. — Теперь — главное.
— Минуточку подождите, я хотел спросить… Мне рассказывали, как у вас собирают сперму доноров, правда, что там действуют электрошоком? И что мужчину для этого не обязательно возбуждать до… До этого самого?.. Ну, в общем, я хотел спросить, а вдруг она мне не понравится? — решился муж.
— Вы боитесь, что имеющиеся у нас в наличии доноры своим внешним видом и аморфностью поведения не” приведут ваш член в состояние эрекции?
— Боюсь! Я, знаете, вообще в больницах чувствую себя неуверенно, а тут еще незнакомые женщины…
— У нас не больница, уважаемый. У нас научно-исследовательский центр.
Знаете, в чем отличие? В оплате вами всех научно-исследовательских опытов и в условиях их проведения. А наши доноры!.. Да вы сами увидите. Пройдемте!
Пропуская в дверях мужа вперед, профессор ободряюще ему кивнул, а Лотарову вдруг подмигнул левым глазом, и глаз этот был совершенно безумен.
В этот момент легким холодком по спине следователя прокралось первое подозрение. Он хотел было осмотреться в странном кабинете и чуть было не потребовал у профессора документы, но был учтиво оттолкнут от двери в спину.
Комната, в которую они вошли втроем, имела стену из прозрачного стекла, по ту сторону его стояли шесть стульев, и кроме этих стульев ничего не было.
* * *
— Простите, а моя жена?.. — заволновался было муж, и профессор тут же уверил его, что жена понимает! важность момента.
— Она согласится с любым вашим выбором, лишь бы хоть кто-нибудь из имеющихся у нас на сегодня доноров вам приглянулся до состояния эротического возбуждения.
— Это она так сказала? — ужаснулся муж.
— Она понимает, что донор должна вас сильно возбудить, чтобы оплодотворение было успешным. Сосредоточьтесь. На сегодняшний день в благоприятном для зачатия периоде овуляции находятся шесть доноров. По ту сторону стекла открылась дверь и вошла… — Это же вьетнамка! — не удержался Лотаров и тут же закрыл рот рукой.
— Не волнуйтесь, они нас не видят и не слышат. Совершенно верно, вьетнамка, и пользуется большой популярностью. Рекомендую. А следующая — обратите внимание, какой таз! — имеет стопроцентную оплодотворяемость после каждого соития! Очень хваткая матка, очень! — восхитился профессор. Он не видел выражения лица мужа.
Чтобы хоть как-то подбодрить мужа, Лотаров при появлении следующей женщины толкнул его плечом. Муж поджал губы и неопределенно пошевелил рукой, что означало — “ни то ни се”.
— А вот эта очень хороша! — восхитился Лотаров, отслеживая каждое движение новой женщины. Невысокая и вся обтекаемая, с гладкими черными волосами. Лицо скуластое, а глаза большие. Кругленькая. Если разденется и сядет, обхватив коленки и расплющив о них груди, будет точь-в-точь — нефритовая статуэтка из кабинета Пенелопы.
— Да… Что-то есть, — согласился муж, не в силах противиться животному притяжению, которое действовало даже через стекло.
— Республика Соха, — одобрил его выбор профессор. — Большая вероятность двойни, большая. Хотите сразу двойню? Хотя вашей жене сколько… Сорок три?
— Не надо двойни, — решительно воспротивился муж.
Четвертой вошла темнокожая мулатка.
Мужчины затаили дыхание.
Лотаров достал было платок для сморкания и последующего торжественного свертывания, потом спохватился, убрал, а пот на висках вытер другим, из левого кармана.
Муж побледнел и посмотрел на профессора.
— Без комментариев, — вздохнул тот. — Что тут скажешь?..
Сказать было нечего.
